и стало началом конца, хотя спецслужбы и пытались найти его, чтобы отправить в карантин.
Услышав название «Уденплан», Аманда вздрагивает.
– Так он сел в метро на станции «Уденплан»? – уточняет она.
– Понятия не имею. Знаю только, что они не смогли остановить распространение вируса. А что?
Аманда отрицательно качает головой.
– Нет, ничего, – отвечает она.
Тот факт, что Линда вскользь упомянула название станции, мимо которой она сама проезжала во вторник утром, заставляет Аманду поверить в правдивость ее истории.
– Получается, мы сами создали вирус? В Стокгольме?
– Был ли он там создан или только хранился, я не знаю, но в принципе самые опасные вирусы создаются именно в лабораториях. Ученые изучают худшие из возможных сценариев и создают противоядия к вирусам, встречающимся в природе. Так они вроде как идут на шаг впереди и всегда готовы к появлению новых вирусов.
Рука Аманды снова начинает болеть. Очень хочется опустить пистолет, но она боится, что Линда заметит ее слабость и внезапно нападет.
– Но она не имела права никому, даже своему мужу, сливать подобную информацию. Скорее всего, это должно было остаться тайной.
Линда отрицательно качает головой.
– Ты вообще ничего не поняла? – говорит она. – Все было кончено в тот момент, когда заразившийся сотрудник сел в автобус. Вирус распространяется с невероятной скоростью. Человек за пять – десять минут заразил всех пассажиров, а они, в свою очередь… Да что я рассказываю? Ты сама знаешь, что было дальше. Стокгольм и большая часть Скандинавии вымерли в течение суток. Думаю, не сильно ошибусь, если предположу, что в настоящий момент пандемия охватила весь мир…
Аманда делает глубокий вдох, но Линда сразу же закатывает глаза:
– Что? Думаешь, вирус был остановлен при прохождении паспортного контроля на южной границе Швеции?
– Нет, – качает головой Аманда. – Просто… Я думаю, ты не такая плохая, какой хочешь казаться.
Линда на несколько секунд задумывается.
– Пожалуй, – наконец отвечает она. – Ты права. Как бы то ни было, к вечеру понедельника Черстин осознала всю серьезность ситуации и, наплевав на секретность, предупредила Густава. В любом случае, она уже была инфицирована, поскольку успела пообщаться с первым носителем вируса. Она понимала, что умирает, когда звонила мужу.
Внезапно Аманда слышит странный заунывный гул, похожий на шум электрического двигателя. Она оглядывается, но не замечает ничего подозрительного.
– Что это за звук? – спрашивает она.
– Ничего не слышу, – отвечает Линда. – Мне сейчас вообще не до звуков. Волнует только один вопрос: умру я все-таки или нет?
– Ну и?
Линда ухмыляется:
– Пока жива.
Я должна уходить отсюда, думает Аманда. Нельзя верить этой женщине. Она несколько раз пыталась меня убить. Последний раз – всего полчаса назад.
– Сколько вас и где вы находитесь?
Линда мотает головой:
– Этого я тебе не скажу.
– Тогда я прострелю тебе ногу и уйду. Я уже говорила.
– Что ж, давай. Я никогда не предам Густава. В Мали мы с ним оказывались и не в таких передрягах. Он дал мне шанс выжить. Да, я провалила задание и подвела его, но я не предательница.
Аманда выходит из себя и взрывается:
– Какое, на хрен, задание? Вы что, собираетесь носить противогазы, пока не перебьете всех выживших? Это ваш план? Да таких в одном Стокгольме несколько тысяч. Каким образом вы хотите осуществить свой план?
– Мы не ходим постоянно в противогазах. В ночь на вторник мы укрылись в безопасном месте и тщательно подготовились к первой операции, которую успешно провели вчера утром. У нас есть все необходимое, потому что Густав со своими людьми имеют доступ ко всем военным базам и складам в регионе. Мы уже ликвидировали около двухсот носителей вируса. Чем дальше, тем меньше шансов выжить у таких, как ты.
– Поздравляю, – жестко говорит Аманда. – Я видела, как вы «сработали» у Скрапана. Очень смело и решительно. Молодцы.
Линда отводит взгляд и смотрит куда-то в сторону Атласвеген. Она что-то недоговаривает, думает Аманда.
– Я не принимала в этом участия, – медленно произносит Линда. – Но слышала, что все прошло по плану. – Она замолкает и поворачивается к Аманде: – Надеюсь, ты не думаешь, что нам это нравится? Разумеется, нет. Но мы хотим выжить, а в сложившейся обстановке иначе от вируса не избавишься.
Аманда вспоминает бредущую к Скрапану маленькую девочку в ночной пижаме. Она наверняка видела, как умирали ее родители. Она осталась круглой сиротой и вряд ли понимала, что происходит. Когда она заметила людей, у нее появилась надежда, но такие вот звери вроде Линды хладнокровно расстреляли ее.
Внутри Аманды закипает ярость. Она смотрит на Линду, и сцены побоища у Скрапана стремительно проносятся у нее в голове.
– Тварь! – Аманда делает шаг к Линде и с размаху бьет ее пистолетом по лицу.
Несмотря на кажущуюся разговорчивость и дружелюбность, Линда все это время была начеку. Выставив руки вперед, она уклоняется в сторону, и удар Аманды приходится в нижнюю челюсть. Аманда слышит хруст раздробленных зубов и видит струйку крови в углу рта.
Линда падает на траву и, зажав обеими руками рот, громко стонет. Аманда снова поднимает пистолет. Она не рассчитала силы, и первый удар оказался слишком сильным. Теперь ей не по себе оттого, насколько быстро она потеряла над собой контроль и перешла к насилию.
Краем глаза Аманда замечает движение в глубине парка. Она оборачивается и видит, что к ней, прихрамывая, бежит Айрис. Она что-то неразборчиво кричит и показывает рукой на небо.
Аманда поднимает голову и наконец понимает, в чем дело.
Метрах в двадцати над ними зависает дрон. Так вот откуда шел этот странный звук, запоздало думает Аманда. И тут Линда набрасывается на нее и валит на землю.
Айрис
Айрис бежит со скоростью, которая прежде казалась ей попросту невозможной с ее травмами. Вся верхняя часть тела кричит от боли, она даже не чувствует своей руки. Лишь один сплошной кусок плоти, пульсирующий от страшной боли, которая с каждым прикосновением ноги к земле разгоралась все мучительнее.
Миновав неподвижно лежавшего человека, которого сбила машиной, она видит метрах в ста перед собой на небольшой лужайке Аманду и женщину, стоящую перед ней на коленях. Айрис не понимает, как так вышло, но Аманда угрожает женщине пистолетом, и, похоже, ей это неплохо удается.
И тут сверху доносится какой-то странный звук. Поначалу она почему-то решает, что это воздушный шар: закатное солнце бьет ей прямо в глаза, и она не может ничего толком рассмотреть. Следом раздается гул. Жужжание на высоких нотах. И тогда Айрис понимает, что это такое.
Черт, подумала она. А вот это уже плохо.
Айрис поворачивает голову и видит, как Аманда ударяет женщину по лицу. Та падает, и Аманда заносит пистолет для очередной атаки.
– Нет! – кричит Айрис. – У них дрон! Они увидят тебя!
Она кричит изо всех сил, несмотря на страшную усталость.
Аманда, похоже, не видит или не слышит ее, и Айрис снова пускается бежать, на ходу размахивая