Читать интересную книгу Африка — земля парадоксов - Владимир Корочанцев

— С женщиной встречаешься ради того, чтобы заиметь детей, — убеждал меня студент Сорбонны из Мали Багайоко. — И ни для чего более. Родители существуют для того, чтобы наблюдать за тем, чтобы их дочь вела себя достойно и заимела ребенка по-хорошему, от собственного мужа. Когда нет ребенка, ничего нет: нет семьи, нет счастья, как нет и будущего.

Есть ли в Африке любовь?

Не у всех африканских народов даже есть слово «любовь». Впрочем, можно иметь в своем лексиконе массу синонимов, но не ведать всего одухотворяющего смысла любви. Молодой нигериец или камерунец никогда не скажет девушке на родном языке: «Я люблю тебя», хотя и может быть без ума от нее. Так, отсутствует слово «любовь» в разговоре двух влюбленных йоруба — ему эквивалентно слово «дружба».

— Место любви у нас занимает верность семье, — сказал мне сенегальский писатель и кинорежиссер Сембен Усман.

По понятиям африканца, любовь — всего лишь слово, хотя в жизни он может влюбляться много раз. Для деревни полигамия — гарантия получить потомство, рабочую силу, и женщина, по существу, выступает не как любимая, а как орудие воспроизводства рода.

— Негр никогда не говорит: «Я люблю тебя», — произносит камерунский журналист Эдоге. — Это хорошо для европейца. Заметь, что африканец тоже может быть влюблен. Но у нас это расценивают скорее не как любовь, а как преданность.

— Однако твоя Маталина влюблена в тебя. Это бросается в глаза. Она готовит тебе разные вкусные вещи, начинает смеяться, едва ты открываешь рот. Она глаз с тебя не сводит, когда ты что-то говоришь, — полувозражаю я.

— Лучше спроси у нее, что такое любовь, но запомни: мы, африканцы, — пуритане в душе, мы за строгие, целомудренные отношения и косо смотрим на чувственное демонстративное проявление любви. Это не ханжество, а нравственный принцип.

— Для меня любовь — это счастье, — смущенно смеется Маталина. — И вовсе не обязательно то и дело целоваться и обниматься. Мы вообще не любим говорить об этом. Главное — дорожить друг другом.

Можно ли «приманивать чужую курицу»?

О некоторых моментах воспитания и интимной жизни африканцев довольно откровенно говорил мне камерунец Матье.

— Родители испокон веков предостерегают: если ты приучаешь жену к пяти — десяти поцелуям в неделю, то настанет день, когда ты уедешь куда-нибудь дня на три и все будет кончено — она будет следовать тобой же привитой привычке, но уже без тебя. На день или неделю оставишь ее с кузеном и… Заметь, таких примеров — хоть пруд пруди. Один мой коллега по службе уехал в командировку. Жена, поскучав день-другой, принялась обхаживать его младшего брата. Невтерпеж ей, видите ли, стало. Захотела выглядеть европейской леди! Когда муж вернулся, младший брат — он очень честный парень! — огорошил его признанием. «Старший брат, я оскорбил тебя, — сказал он. — Мадам заставила меня делать то-то и то-то». Вот тебе причина, по которой с нашими дамами надлежит быть по-строже и не раззадоривать их лишним вниманием. Ты понимаешь, что я имею в виду? Здесь, в Африке, жена никогда не скажет мужу начистоту: «Муж мой, я хочу того-то и того-то», а преподнесет ему сюрприз.

— Ты просто не доверяешь женщинам. Если любишь…

— А это уже чистой воды философия, — перебивает он меня. — Африканка не знает, что такое любовь. Муж уезжает надолго, а ей хоть бы хны. Молодая кузина моей жены уже три года ждет мужа, который учится и работает во Франции. Перед отъездом муж отвел ее к фетишисту. Тот приказал жене: «Жди пять лет и не рыпайся, а иначе у тебя отсохнет… Если через пять лет твой муж не вернется, можешь выбрать другого, но не раньше». Но эта передовая, я бы даже выразился, цивилизованная девушка сказала мне: «Угрозы знахаря не волнуют меня». И ничего у нее до сих пор не отсохло. Вот так. Чужую курицу нельзя приманивать, скажет вам любой африканец, хотя и признает, что чужая жена всем девицей кажется. В деревне супружеская измена, особенно со стороны жены, — больше исключение, чем правило. В старину изменнице грозили жестокие наказания и даже смерть. Вместе с любовником ее изгоняли из деревни, и тогда оба становились отверженными. У некоторых племен ограничивались наложением штрафа на любовника. В ряде случаев семья виновного вручала «пострадавшему» в качестве компенсации новую, более стойкую жену. Меньше прав было у женщин. Если камерунка, например, узнавала, что ее супруг вступал в связь с замужней женщиной, то могла затеять драку с соперницей. Но она по сию пору и пальцем не имеет права тронуть незамужнюю девушку — обычай косвенно разрешает женатым мужчинам бегать за молодыми девицами.

— Колониализм, ломая наш жизненный уклад, оставил нетронутым обычное право, — излагает свою точку зрения тоголезец Коффи. — Но сегодня люди все чаще изменяют обычаю, порой вступая в конфликт с родителями, с кланом, плюют на все. Это зовется нынче цивилизацией! На деле мы пятимся назад, теряя нравственные устои, — ведь в прошлом было очень много полезного, выверенного временем. Впрочем, если род захочет, то он заставит тебя сделать все что угодно.

К его словам стоит добавить, что в не столь уж отдаленную старину из страха получить вместе с невестой рога в жены брали совсем юных девочек, едва прошедших обряд инициации.

— Прелюбодеяние, нарушение супружеской верности предки считали большим грехом: за это строго карали, — продолжает Коффи. — В прошлом, особенно здесь, в Того, наши девушки должны были выходить замуж девственницами, иначе бы их изгнали из семьи. Теперь такого нет. Встречаются девочки в 13 лет, у которых уже есть дети. Они пригуляли их на стороне. С приходом соотечественников к власти, как это ни странно и ни антипатриотично тебе покажется, нравы у нас отнюдь не улучшились. Некоторые наши власть имущие убеждены, что все девушки принадлежат им.

— А обычай как же смотрит на это?

— Сквозь пальцы: ведь эти люди, как правило, старейшины. Старшим же можно почти все. Да и сам обычай в городах дышит на ладан. Все хотят жить, как белые, а фактически, несмотря на мишуру и подражательство, живут и действуют, как африканцы. От самого себя не уйдешь. Иногда обычай охлаждает наш разгоряченный ум, приводит в лад наши желания и возможности. Когда муж хочет прогнать жену, он прежде всего должен, например, вернуть выкуп.

— Где же выход?

— Надо ремонтировать двигатель внутри общества. Надо, чтобы каждая страна Африки берегла собственные обычаи, на их основе рождала новые, а не слепо копировала Европу. А пока мы чаще всего лишь обезьянничаем. Европы у нас не получается, а все лучшее, африканское, подтачивается. Мы не понимаем, сколь комично временами выглядим со стороны. Особенно в городах. Всякий раз за фасадом независимости и высокопарной болтовней о национальной подлинности заметны тщетные потуги сделать приятный коктейль из двух разных цивилизаций. Полностью несовместимых друг с другом, как мед и деготь. Да, одна накладывается на другую, но при этом, как вода и масло, не смешиваются. Получается настоящий театр, трагикомедия. Особенно в области личных, интимных отношений.

Андимба сдает в аренду жену

Африканский образ жизни одушевлен какой-то необъяснимой магией: он пленяет своей чисто внешней простоватостью, изящной, полной теплого юмора легкостью, суровой строгостью нравов в сочетании с трогательными человеческим слабостями, приятными на глаз и восприятие, хотя и чуть ошеломляющими своей наивной прямолинейностью.

…У Андимбы и в самом деле была прелестная жена. На ее упругое точеное тело с зовущими к ласке горячими округлостями заглядывалось все мужское население деревушки, что лежит на пути между Опувой и Эпупой на крайнем северо-западе Намибии. Женщины народа химба (овахимба) кокетливы и следят за собой. Здешние красотки отыскивают в саванне специальные камни, часами измельчают их, смешивают с животным жиром и получают охристую, желтовато-красную краску, которой они натираются. Кстати, это и гигиенично, так как восполняет нехватку воды.

В момент моего пребывания в деревне к Андимбе заглянул его закадычный друг и сосед Нгарикутуке, настоящий мужчина — косая сажень в плечах, муж двух любящих супруг, слывший в деревне образцовым семьянином. Рыжие жгуты его волос были удлинены с помощью глины, смешанной с жиром. Кожаный передник на охристом теле чуть прикрывал снизу его внушительное мужское достоинство.

— Знаешь, Андимба, — чуть помявшись, промолвил Нгарикутуке. — Мне нравится твоя Пендукени.

Столь откровенное признание не обидело Андимбу. Напротив, он приветливо заулыбался и дружески кивнул соседу.

— Ты не первый, от кого я это слышу. Глаз у тебя и в самом деле наметанный. Не случайно все мы тебя с детства уважали за наблюдательность. Пендукени — самая молодая и самая любимая из моих трех жен. Ночь с ней проходит как один миг, а как вкусно она готовит!