лично.
— Моей сестре 38 лет, — Мощно обломал он меня по пути. Не видать мне красивой относительно молодой онэ — сан. Мое сердечко, конечно, принадлежит Хэруки, но никто ведь не запрещает получать эстетическое удовольствие от, скажем, внушительного декольте и чулочков? — Закончила консерваторию, потом всю жизнь преподавала в музыкальной школе, так что у нее огромный опыт, — Продолжал Иоичи, не замечая моей огорченной мордахи, скрытой от него зонтиком и пеленой дождя, — По вечерам преподает на дому. Владеет фортепиано и гитарой. Умеет играть и на сямисэне, так что, Иоши-кун, ты в надежных руках! — Широко улыбнулся он мне.
Доехав на автобусе до нужной остановки, дошли до средних размеров дома — примерно как у Кейташи. Позвонили в звонок, и нам открыла стройная женщина со вторым размером груди, с шикарными черными волосами, собранными в конский хвост и в стильных очках. Выглядит намного моложе своих лет. Одета она была в строгий «офисный» брючный костюм. Ждала, вот и приоделась. Познакомились, женщину звали Курихара-сенсей.
Она провела меня по коридору в специально оборудованную комнату — в ней стояло фортепиано. Поговорили, я признался, что нифига о музыке не знаю, потом, превозмогая боль в пальцах, сыграл ей все четыре песни из своего небогатого репертуара. Она поморщилась и сказала, что видела таких уникумов как я, и похвалила, что я взялся за ум, заодно отметив неплохой слух и голос Иоши. Турнув из дома хихикающего надо мной брата, договорились об оплате и о том, что я буду ходить к ней каждый день после работы над песнями, кроме воскресенья. Этот день — выходной, и тратить я его буду целиком на Хэруки. Вечера буду проводить с сестренкой — она не подает вида, но я точно знаю, что общения со мной ей не хватает. Да и мне с ней, чего уж греха таить, тоже. Она прикольная! И как так вышло, что на каникулах я занят еще больше, чем во время школы? Тут же провели первый урок, и я расстроился, потому что надеялся на помощь «автоучебы». Увы, все эти «сольфеджо» придется осваивать честно. Хорошо, что молодой мозг Иоши обладает отличной памятью и впитывает все как губка.
Когда мы закончили, солнышко уже клонилось к закату, озаряя золотистым светом покрытый лужами мир. Дождик кончился, но я все равно вызвал такси — надо успеть испечь тортик. Водитель довез меня до минимаркета, я закупил необходимое и почапал домой, бодро перепрыгивая через лужи — несмотря на ментальную усталость, сегодняшний день мне понравился, а дух захватывало от ощущения начала чего-то большого.
Батя домой еще не вернулся, поэтому я призвал на помощь Чико и занялся тортом. Основой послужит бисквит, а «цветочный» вид ему придадут разноцветные кремы и сливки, которыми бисквит будет разукрашен. Центр «цветочка» будет желтым, листочки — бело-розовыми (Хэруки, несмотря на фанатичную любовь к зеленому цвету, все-таки девочка со всеми причитающимися), украшать «цветок» будут зеленые «листья», щедрой рукой Чико нанесенные там и тут. Далее девочка под моим чутким руководством нарисовала на листочке бабочек, а я растопил шоколад на водяной бане. Аккуратно проделав необходимые манипуляции, отправили «бабочек» твердеть в холодильник.
Немного поиграв с Чико в «Дженгу», решили батю не ждать — похоже, он решил компенсировать потраченное на отпуск время переработками. Пожелали друг другу спокойной ночи, разошлись по комнатам и легли спать.
С утра Есикава-сан принесла готовое кигуруми для Хэруки. Применил его на Чико — их с девушкой разница в росте чуть меньше, чем на голову, но для примерного понимания итога подойдет. Получилось очень мило, уверен, Хэруки придет в восторг.
Утренней пробежкой пренебрег, отправившись к додзё на велосипеде. На сегодняшней тренировке я смог справиться со своей повышенной смешливостью, поэтому нагрузки дались мне гораздо легче. Увы, выполнить предложенный сенсеем комплекс на 100 % не получилось, но я справился не намного хуже пары особо атлетичных «взрослых» якудз, поэтому персонально на меня Ямасита-сенсей не орал. Немного обидевшись на такое невнимание, не сдержался и тихонько провыл «Это ты, Джон Уэйн? Это я!». Ямасита-сенсей, похоже, соврал, что не смотрел «Цельнометаллическую оболочку», потому что его аж подбросило. С перекошенной рожей он подлетел ко мне и коротким ударом проверил мой пресс на прочность. Было больно, но пресс выдержал, что явно удивило Ямаситу-сенсея, и он оставил меня в покое.
Попрощавшись с бледным, трясущимся от усталости Кеиджи, поехал домой, добивая ноющие ноги. Боль — это хорошо, боль укрепляет дух!
— Не так ли, Ринтаро-сенсей? — Спросил я, проезжая мимо деда, поливающего стоящий на крылечке бонсай.
— А? О чем ты? — Ожидаемо не понял он.
— Дух сильнее плоти!
— Это так! — Важно кивнул он, и я поехал дальше.
Поздоровавшись с няней и Чико (девочка сказала, что в кино они идут на «Моего соседа Тоторо» — в детском кинотеатре показывают не только новинки), принял душ, ощутил потребность в подпитке «нетакойкаквсешностью», и оделся в шорты хаки и «советскую» футболку. Нацепив чехол с гитарой, размял мышцы ног и отправился к репточке на велике.
Там поздоровался с музыкантами, к которым добавился новый участник в виде полноватого, высокого, коротко стриженного басиста, видимо для солидности одетого в пиджак и брюки.
— Ёсиюки Тайра, 23 года, выпускник музыкального училища, — Отрекомендовался он.
Показали ему вчерашние наработки, Мицуо и Иоичи продемонстрировали партитуру, и басист влился в рабочий процесс. Песня прямо на глазах принимала законченный вид, что меня очень радовало, а поначалу скептическое лицо басиста («богатенький мальчик хочет поиграть в рок» — прямо читалось на его роже) становилось задумчиво-восторженным.
Через несколько часов пришел наш длинноволосый, приятной внешности вокалист, также одетый в костюм. Понял! Сессионщики в костюмах, потому что пришли на работу.
— Масафуми Акикава, 22 года, студент консерватории. Владею оперным и эстрадным вокалом, — Представился он. Нифига себе, целый оперный певец!
Попросил его спеть что-нибудь, получил в лицо «Аве Марию» и «Йестердей» группы Битлз. У вокалиста оказался офигенный, прямо-таки «бархатный» тенор, и почти неощутимый акцент, поэтому я счел, что он вполне подходит. Выдал Масафуми-сану текст, занял место у микрофона и при помощи музыкантов спел песню. Масафуми-сан блеснул глазками и попросил повторить еще разок. Повторили. Прогнав меня, группа сыграла песню уже с ним. Тут возникла проблема — он оказался неиронично слишком хорош для такой песни, пришлось просить его подпускать в голос хрипотцы и приглушать «бархатистость», заменяя ее на «грязь». У нас тут не Венская опера, а андеграунд.
После тройки прогонов я решил, что песню можно записывать — безусловно, «полировать» требовалось еще и еще, но для демо-записи результат получился более чем