– Зачем вы это сделали? – спросила она.
– Сэр! – рявкнул он. – Вы позор полиции, но вы все еще служите в ней. Вы должны обращаться ко мне «сэр», а к старшему инспектору – по его полному званию. И вы будете делать то, что вам говорят. Читайте.
Он швырнул записку агенту Николь, выглядевшей теперь очень молодой и очень рассерженной. Как капризный ребенок. Бовуар улыбнулся, вспомнив то беспокойство, которое испытал, войдя сюда. Она была такой жалкой. Маленькая женщина, вызывающая сочувствие. Ничего более.
Потом он вспомнил, зачем пришел.
Пусть она и маленькая, жалкая, но старший инспектор рискнул всей своей карьерой, решив привлечь ее к расследованию.
Почему?
– Скажите мне, что вам известно. – Она понизила голос и посмотрела прямо в глаза Бовуару. – Сэр.
Этот взгляд выбивал из колеи. Гораздо умнее, гораздо ярче, чем он предполагал. Внимательный взгляд, глубокий, спокойный, вспышка зеленого.
Он ощетинился, услышав ее слова. Формулировку фразы. «Скажите мне, что вам известно». С этой фразы обычно начинал шеф, появившись на месте преступления. А потом слушал – внимательно, уважительно. Вдумчиво.
Настоящая антитеза этому своевольному, перекореженному агенту.
Она наверняка таким образом подсмеивалась над шефом. Но сейчас были вещи и поважнее, чем устраивать ей выволочки.
Стрельба, похищение, сообщение фермера о бомбе, которая взорвется завтра утром в 11.18.
Они оба инстинктивно посмотрели на часы. Половина седьмого вечера. Осталось семнадцать часов.
– Старший суперинтендант Франкёр полагает, что похититель – испуганный фермер из какого-то медвежьего угла, приторговывающий марихуаной. Он считает, что этот тип запаниковал. Он полагает, что нет никакой бомбы и подспудного плана.
– Но старший инспектор Гамаш с этим не согласен, – сказала агент Николь, читая записку. – Он хочет, чтобы я внимательно промониторила разговор. – Она несколько мгновений переваривала содержимое записки, потом подняла голову. – Насколько я понимаю, наверху тоже идет мониторинг?
Она была не в силах или не хотела прогонять горечь из своего голоса. Говорила раздражающим и раздраженным писклявым тоном. Увидев короткий кивок Бовуара, она улыбнулась и тщательно сложила записку:
– Что ж, я думаю, старший инспектор обо мне лучшего мнения.
Агент Николь сверкнула взглядом на Бовуара, словно бросая ему вызов. Он сердито посмотрел на нее и наконец выдавил:
– Вероятно.
– Тогда ему придется сделать нечто большее, чем говорить о собачьих игрушках. Скажите ему, чтобы он делал паузы.
– Вы что, не слышали? При паузе бомба взрывается.
– Неужели кто-то действительно верит, что там бомба?
– А вы готовы проверить?
– А что? Мне здесь тепло и безопасно. Почему бы и нет?
Увидев взбешенный взгляд Бовуара, она продолжила:
– Слушайте, я не предлагаю ему пойти и приготовить чашечку кофе. Просто пусть делает паузы. Секунду здесь, секунду там. Чтобы я зафиксировала фоновые звуки. Вы поняли? Сэр?
Агент Иветт Николь начинала работу в отделе по расследованию убийств. Ее выбрал лично старший инспектор Арман Гамаш. Он стал ее наставником. И потерпел почти полную неудачу. Бовуар умолял шефа уволить ее. Но Гамаш после нескольких провалов перевел ее. Чтобы она занималась тем, что должна усвоить.
Тем, что явно было ей не по силам.
Слушать.
В этом и состояла ее нынешняя работа. Единственная работа. А теперь старший инспектор Гамаш отдавал свою карьеру и, возможно, жизнь агента Морена в эти неумелые руки.
– Почему они до сих пор не проследили номер? – спросила агент Николь.
Она придвинулась к монитору и нажала несколько клавиш. Голос шефа стал звонче, четче. Словно он стоял рядом с ними.
– Кажется, не могут его засечь, – сказал Бовуар, наклоняясь над ее креслом и зачарованно глядя на рябь волны на экране. – А когда вроде бы засекают, то оказывается, что он в другом, новом месте, будто он двигается.
– Может, и так.
– То он у американской границы, а в следующий раз – в Арктике. Нет, он не двигается. Двигается сигнал.
Николь поморщилась:
– Вероятно, старший инспектор прав. Непохоже, чтобы такую штуку смастерил впавший в панику фермер. Что думает об этом шеф? – спросила она у Бовуара.
– Он не знает.
– Это должно быть что-то крупное, – пробормотала Николь, вглядываясь в экран и вслушиваясь в голоса. – Убить одного агента, похитить другого, а потом еще позвонить старшему инспектору.
– Мы должны общаться с ним так, чтобы это проходило мимо старшего суперинтенданта Франкёра, – сказал инспектор Бовуар. – Сейчас все послания ему отслеживаются.
– Нет проблем. Дайте мне пароль его компьютера, и я смогу образовать защищенный канал.
Бовуар помедлил, глядя на нее.
– Ну? – сказала агент Николь и улыбнулась. Улыбка у нее была непривлекательная, и Бовуар снова ощутил остерегающее покалывание. – Ведь вы пришли ко мне, не забывайте. Вам нужна помощь или нет? Сэр?
– …У Зоры уже целая куча, – зазвучал голос Гамаша. – Зубки прорезаются. Она обожает одеяло, которое прислали вы с Сюзанной.
– Я рад, – сказал Морен. – Я хотел прислать ей барабаны, но Сюзанна сказала, что лучше попозже.
– Превосходно. Еще можешь прислать немного кофеина и щенка, – рассмеялся Гамаш.
– Вы, наверное, скучаете по ним, сэр. По сыну и внучкам.
– И по невестке, – добавил Гамаш. – Да. Но им нравится Париж. Трудно на них за это обижаться.
– Черт побери. Ему нужно помедленнее, – проговорила раздраженно Николь. – Он должен давать мне паузы.
– Я ему скажу.
– Тогда поторопитесь, – велела Николь. – И добудьте его пароль.
Она повернулась спиной к инспектору Бовуару, а тот, выйдя за дверь и поднимаясь по лестнице, пробурчал себе под нос:
– Сэр. Сэр, идиотка.
На восьмом этаже он, тяжело дыша, остановился перевести дыхание. Приоткрыв дверь, он увидел неподалеку старшего суперинтенданта Франкёра. Из мониторов доносились знакомые голоса.
– Кто-нибудь говорил с моими родителями? – спросил молодой человек.
– Мы регулярно информируем их о ситуации. Я отправил агента, чтобы он оставался с твоей семьей и Сюзанной.
Последовала чуть более долгая пауза.
– Ты в порядке? – вскрикнул Гамаш.
– В полном, – ответил голос, прозвучавший слабо и напряженно. – Я за себя не волнуюсь. Я знаю, со мной все будет хорошо. Но моя мать…
Опять наступило молчание, но старший инспектор не дал ему затянуться, успокоил молодого агента.
Старший суперинтендант Франкёр переглянулся с инспектором.
На стене комнаты Бовуар видел часы.
Оставалось шестнадцать часов и четырнадцать минут. Он слышал, как агент Морен и старший инспектор разговаривают о том, что бы они хотели изменить в своих жизнях.
Но никто из них не говорил о том, что происходит с ними сейчас.
Рут выдохнула:
– Вот той истории, что ты мне сейчас рассказал, ее не было в новостях.
Она произнесла «истории» так, будто это было чем-то вроде сказочки для детей.
– Не было, – подтвердил Бовуар. – Об этом знают единицы.
– Тогда зачем ты рассказал ее мне?
– Кто вам поверит, если вы начнете это разносить? Все подумают, что вы просто выпили лишнего.
– И будут правы.
Рут хохотнула, и Бовуар выдавил еле заметную улыбку.
С другого конца бистро за ними наблюдали Клара и Габри.