Читать интересную книгу Прокурор - Анатолий Безуглов

- Так, письмо вернулось. А потом?

- Потом... - Белоус вздохнула. - Потом надо было что-то решать... Узнав, что я в положении, мать схватилась за голову. Надо, говорит, принимать срочные меры. Я хотела поехать к Захару, но она была категорически против. А вдруг не признает, что ребенок от него? Иди докажи... Мы даже в юридическую консультацию ходили. Адвокат сказал, что никакой суд не признает его отцом. Мол, совместного хозяйства ведь мы с Захаром не вели... Я все-таки чуть было не уехала к нему. Мать отговорила. Если, мол, Захар и не будет отнекиваться, все равно - какой из него муж? Во-первых, на четыре года младше, во-вторых - солдатик, трешка в месяц на папиросы, вот и весь доход. И еще не известно, кем станет после армии, а у лесничего какой оклад? Ушел служить, а у самого даже приличных штанов нет... А надо было спешить, пока никто не узнал. Аборт? Опасно. Потом захочу ребеночка, а не смогу. Я ведь медик и знаю, так часто случается. Будешь потом всю жизнь локти кусать...

Марина Антоновна замолчала. Авдеев не торопил ее.

- Надо сказать, мать у меня была находчивая, - продолжила Белоус. Как-то сообщила, что подыскала одного человека, который будет мне хорошим мужем. Я говорю, как же он меня, беременную, возьмет? Мать махнула рукой: молчи, мол, об этом, а он не разберется. Только бы поскорей дело сладить. Он, правда, уже не молодой, но и не старый. Зато ученый человек и живет в Москве. Кандидат наук...

- Из Москвы? Кандидат? - невольно переспросил Авдеев, в котором снова вспыхнуло недоверие.

- Если бы я знала, чем все кончится, - вздохнула Марина Антоновна. А то, что москвич и кандидат - точно. Мать моя работала дежурной в гостинице. Он там уже около двух недель жил. Приехал лекции читать по линии общества "Знание".

- Какие?

- А бог его знает. Он был специалист по рекламе. Плакаты всякие у него. Как, например, рекламировать мороженое, детское питание, заем. В общем, все... Мать выяснила, что он разведенный и не прочь бы снова обзавестись семьей. Главное для матери - он не пил. Ни в Дубровске, ни когда мы сошлись и в Москву поехали. Ну ни грамма! Это потом я узнала, что раньше он закладывал - ужас. Лечился. Ему даже эту штуку вшили, "торпеду", как он называл. Против алкоголизма... Держался он, держался, у нас уже Альбина родилась... И помер в одночасье. Не хватило-таки воли, выпил. А при "торпеде" этой нельзя ни в коем случае...

В комнату вошла женщина в темном халате со шваброй в руке.

- Марина Антоновна, - сердито начала она, - нешто мне своей юбкой полы мыть?

- Поди, поди, Шура, - отмахнулась Белоус. - Не видишь, я занята... Освобожусь, решим этот вопрос.

Уборщица, продолжая ворчать, вышла.

- На чем я остановилась? - спросила комендант.

- Умер муж...

- Ох, сколько я горя хлебнула в этой самой Москве - вспомнить страшно!

И она рассказала, что ее первый муж не был разведен, хотя со своей женой фактически не жил давно. Квартира у них была однокомнатная. Развод, правда, оформили быстро. Марина Антоновна с тем кандидатом тут же пошли в загс. Но пришлось им ютиться на кухне. Вопрос уперся в прописку. Прописать-то прописали, но временно. Бывшая супруга категорически противилась, чтобы прописали постоянно. Бегала по всяким инстанциям, писала жалобы.

А тут кандидат наук умер. И Марина Антоновна с грудным ребенком на руках была вынуждена уехать из столицы. Подалась на север. Завербовалась.

О первом муже Белоус говорила тепло.

- Он ко мне со всей душой. Добрый был, внимательный. Так и не узнал, что ребенок не его. Я до сих пор виноватой себя чувствую, что скрыла, обманула... - Она долгим взглядом посмотрела в окно, словно там за серым выжженным пустырем хотела разглядеть и оценить свое прошлое. - Жаль, не уберегла... А с другой стороны, как уберечь-то, если больной? Алкоголизм это неизлечимо, - твердо заключила она.

Владимир Харитонович хотел выяснить, где теперь живет ее старшая дочь. Но она попросила не трогать Альбину и адреса не дала. Детскую же ее фотографию, после некоторых колебаний, взять разрешила.

Ушел Авдеев от Марины Антоновны в больших раздумьях. Отношение к тому, что он сейчас услышал, было двойственным. Рассказ показался ему, с одной стороны, правдивым - все совпадало с уже слышанным от Измайлова. О его нелегкой студенческой жизни, о романтической любви к стройной медсестре. Даже детали совпадали. Короче, все, кроме последнего и самого важного - что они были физически близки.

Приехав в прокуратуру, Авдеев снова прочитал жалобу Федора Белоуса.

Жалобы, заявления... Сколько их прошло через руки бывшего следователя, а теперь помощника облпрокурора? Одни из них писались от чистого сердца, от искреннего возмущения или обиды. Другие были продиктованы явной злобой, желанием свести счеты. Третьи возникали просто от нечего делать, от пустого тщеславия. Но не всегда было легко разобраться, что двигало человеком, обратившимся в прокуратуру. Потому что за каждым письмом стояла чья-то судьба, чья-то жизнь со своими проблемами и противоречиями. И он, Авдеев, не мог, не имел права как работник прокуратуры и как человек отмахнуться ни от одного заявления, ни от одной жалобы, даже (по указанию руководства) от анонимки, хотя сам считал и не раз говорил начальству, что не любит подметных писем и их авторов, потому что честные люди своего имени не скрывают. Впрочем, почти все вокруг относились к анонимщикам так же. В том числе и Зарубин. Относились, но... Все же каждая анонимка проверялась. А вдруг?..

Возвращаясь мыслями к беседе с Мариной Белоус, Авдеев думал: как же теперь расценивать последнее заявление ее мужа?

Теперь факт существования внебрачной дочери Измайлова подтвердила и Марина Антоновна.

Правда, Федор Белоус обвиняет Измайлова в том, что он-де бросил соблазненную девушку и постыдно бежал. Из рассказа же Марины Антоновны Авдеев понял, что вся история произошла несколько по-другому. Возможно, Измайлов и не знал, что любимая девушка забеременела от него. А если так, то в чем его вина?

Этот вопрос мог прояснить лишь сам Измайлов.

"А если супруги Белоус выдумали, что Альбина - дочь Измайлова? спросил сам себя Авдеев. - Единственное пока доказательство - фотография. Но сколько людей, не состоявших даже в дальнем родстве, бывают похожи друг на друга? Роковое совпадение. Да и снимок давний. Альбина на нем совсем ребенок".

Этот вопрос о возможной лжи тянул за собой другие: для чего или для кого Белоусы возводят поклеп на Измайлова? С точки зрения закона доказать отцовство Измайлова невозможно. Марина Антоновна родила, будучи зарегистрированной с другим человеком. Альбина носит фамилию первого мужа матери. А что касается свидетелей - мать Марины Антоновны и ее первый муж давно умерли, а Федор Белоус знает эту историю лишь со слов супруги...

За этими размышлениями и застал Авдеева Зарубин, когда заглянул в двери его кабинета. Он был со своей знаменитой желтой кожаной папкой значит, вернулся с какого-то очередного совещания.

- Как, мнение есть? - спросил облпрокурор с порога.

- Нету, Степан Герасимович. - Авдеев поднялся со стула. - Наконец встретился с виновницей этой заварухи...

- Да? - заинтересовался Зарубин, входя в кабинет и закрывая за собой дверь. - Мариной Белоус?

- С ней, голубушкой.

- Ну и что?

- Знаете, может завариться такая каша!..

- По-моему, давно сварилась. Пора бы уже и на стол... Меня спрашивали сегодня в обкоме. Оттягивать дальше нельзя. Давайте сядем и...

- Степан Герасимович, - буквально взмолился Авдеев, - прошу вас... До завтра отложим, а?

- А что завтра?

- Я хочу вызвать сюда Измайлова.

- Без него что, нельзя решить? - раздраженно спросил облпрокурор.

- Нельзя...

Зарубин внимательно посмотрел на своего помощника и сухо сказал:

- Ладно, вызывайте. Может, так оно и лучше: зачем решать за его спиной?..

Зарубин вышел.

Владимир Харитонович срочно заказал Зорянск. А сам думал: что, если история с дочерью все-таки правда? Каково Измайлову будет узнать? Дочь да еще внук. Такие вещи могут перевернуть жизнь. Ведь есть Галина, Володька...

Измайлов оказался на месте.

- Прошу завтра с утра прибыть в Зорянск, - после приветствия сказал Авдеев.

- С утра не могу, - спокойно ответил Захар Петрович. - Выступаю в процессе.

- По уголовному делу?

- Гражданскому.

- Слушай, - вдруг разозлившись, чуть ли не выкрикнул Владимир Харитонович. - Если говорят с утра, значит, с утра!

- Не могу, - повторил Измайлов. - Из газеты будут. Обещал. А после обеда приеду.

- До газеты ли тебе! - вырвалось у Авдеева. - Не до славы, по-моему...

- Какая там, к черту, слава! - повысил голос и Захар Петрович. - Дело очень поучительное. Полезно другим подумать.

"Ну и дурак! - хотелось сказать Владимиру Харитоновичу. - Ведь твоя судьба решается..."

Но он не сказал этого. Измайлов есть Измайлов. Упрямый.

- Хорошо, - взяв себя в руки, спокойно произнес Авдеев. - Чтобы не позже трех...