– Господи, боже. – Он усталым жестом потер лицо. – Полагаю, она все узнала о детстве Кэйси. Но Кэйси должна была сказать мне.
Джордан снова спокойно взглянул на доктора.
– Я бы никогда не позволил своей матери безнаказанно угрожать ей.
– Да, – согласился с ним доктор Бреннан, – но Кэйси не хотела рисковать спокойствием двух людей, которых она полюбила. Твоя мать пообещала судиться с тобой по обвинению в аморальном поведении.
– Дедушка, – прошептала Кэйси.
– Нет, все так все, Кэйси, все и сразу. – Он опять повернулся к Джордану:
– Она предложила ей заплатить за молчание. Вот в этом заключалась ее единственная ошибка.
Над кухонной раковиной было окошко, и Джордан взглянул туда, на горы, потом подошел поближе и высунулся из окна.
– Да, трудно с этим справиться, – сказал он хрипло. – Я знал, что она способна на многое, но этого от нее никак не ожидал. Я благодарен, что вы мне все рассказали.
Раньше он думал, что уже познал самый яростный гнев, самую невыносимую боль. Но, оказывается, он ошибся. И теперь он далеко не был уверен, какое из этих чувств сильнее.
– Я сам переговорю со своей матерью. Доктор Бреннан, вы можете быть в этом уверены.
– А я и уверен.
Бросив взгляд на Кэйси, дедушка встал.
– Пойду поливать огород. Он ушел, и в кухне воцарилось молчание. Кэйси глубоко вздохнула. Все высказано, все ясно. И говорить больше не о чем.
– Надо приготовить чай. – Она встала и включила чайник.
– Кэйси, у меня нет слов, я не знаю, как искупить все, что было.
– Но ты не виноват, Джордан. И Кэйси открыла дверцы буфета.
– Чай будет травяной. Дед не позволяет мне ничего возбуждающего.
– Кэйси, пожалуйста, помолчи немного. Она остановилась и взглянула ему прямо в лицо. Джордан понял, что должен высказать ей все очень быстро и убраться восвояси, пока еще держится на ногах.
– Во-первых, я тебе обещаю, что моя мать никогда и на шаг не подойдет к нашему, извини, твоему ребенку.
У него сжалось сердце, потому что, говоря это, он отказывался от своих отцовских прав.
– Я сам никогда не стану предъявлять никаких требований. Я обеспечу тебе финансовую поддержку, если ты ее примешь. И я пойму тебя и не буду настаивать, если ты от нее откажешься.
– Джордан…
– Нет, помолчи пока, я еще не все сказал. Быстрее, быстрее, пока он еще в силах, в темпе и толково. И бежать!
– Ребенок твой, твой совершенно. Я даю тебе слово, что никогда ничего не потребую. Я знаю, как много для тебя значит Эдисон, и я оставлю ее у тебя на те несколько дней, что буду отсутствовать, улаживая дела с матерью.
– Но это не имеет никакого значения, Джордан.
– Это имеет значение для меня! – Он поднял руку, словно предупреждал себя, что нельзя терять самообладания. – Когда мы с Элисон устроимся на новом месте, я сообщу твоему дедушке наш адрес. Единственное, я хочу знать, когда родится ребенок и что с вами все в порядке.
Эти его слова меняли все просто на глазах. То, что было важным час назад, теперь казалось полнейшей бессмыслицей. Люди, любящие друг друга, должны быть вместе.
– Джордан, – начала она и внезапно вскрикнула, приложив руку к животу.
– Что такое? – Он в панике схватил ее за плечи. – У тебя боли? Это ребенок? О господи, мне вообще не надо было приезжать. Я не должен был тебя волновать. Я позову дедушку.
– Это необязательно, – улыбнулась Кэйси. – Просто ребенок брыкается, вот и все. Такой подвижный.
Джордан взглянул вниз и медленно приложил ладонь к ее животу. Под ней неторопливо шевелилась новая жизнь. И он поразился этому простому чуду. Там росла часть его плоти, часть плоти Кэйси. Они вдвоем создали новое человеческое существо. И он почти ощущал контуры крошечной ступни, которая толкалась в его ладонь.
Он поднял глаза. Они были полны слез и просветленной почтительной радости. Она положила свою ладонь на его.
– Тебе не дано знать, какой он прыткий. Он сжался от мгновенно пронзившей его боли и сильно побледнел. Это первая и последняя встреча с его собственным ребенком. Больше он никогда не сможет прикоснуться к любимой женщине. Кэйси успела уловить перемену в его настроении. Джордан отвернулся и направился к двери.
«Не дай ему уйти! – забило молотом сердце в ее груди. – Не будь дурочкой». «Ты рискуешь», – предупредил рассудок. «Ну и рискни», – возразило сердце. Боже, вечные споры сердца и разума, недолго и свихнуться. Пора прекратить это раз и навсегда.
– Джордан! – окликнула она, прежде чем он коснулся дверной ручки. – Не уходи!
А когда он повернулся, она была уже на середине кухни.
– Ты нам нужен. – И она обняла его за шею. – Ты нужен мне.
Ему очень хотелось броситься к ней, но он сдержался.
– Кэйси, ты мне ничего не должна. И я не хочу…
– Заткнись и поцелуй меня. Слишком много слов. Ты так давно меня не целовал.
Она прильнула к его губам, и он застонал от счастья и облегчения.
– Я тебя люблю. – Он осыпал ее лицо градом поцелуев. – Я каждый день буду это повторять. Слышишь? Я тебя люблю.
– Да ты как следует целуй, покрепче, – прошептала она. – Нашим детям ты не повредишь.
Он прижал ее к себе, упиваясь ее ароматом, ее теплом. Она его! Наконец-то она целиком принадлежит ему!
– Детям? – внезапно встрепенулся он, слегка отпрянув. – Детям?
– А разве я не сказала, что это двойня? Джордан негромко и удивленно рассмеялся.
– Нет, не сказала.
Он прижал ее к себе изо всей силы. Ему казалось, что теперь он ощущает биение двух жизней внутри ее.
– Да нет, ты ничего не сказала. Ну как же я мог жить без тебя целых полгода? Да разве это была жизнь! – ответил он сам на собственный вопрос. – Я только сейчас и начинаю жить.
И он поцеловал ее с такой страстью, словно пытался наверстать упущенное за полгода этим одним поцелуем.
Он опять слегка отодвинул ее от себя и взглянул на нее пронзительно и нежно.
– Я неразрывно связан с тобой, и теперь я хочу этого, Кэйси.
– Мы связаны навсегда, и это прекрасно! – Она растворилась в его объятиях, о которых тосковала все это время.
Эпилог
От огня, пылающего в камине, в гостиной было уютно и тепло. Снаружи белели сугробы в два фута высотой, и снег все падал. Кэйси сунула последний подарок под елку и постояла немного в восхищении. С верхушки до крестовины елка была густо увешана бусами из попкорна. Кэйси усмехнулась, вспомнив, какой беспорядок царил в кухне, когда они их низали. Ей по-прежнему очень нравился беспорядок.
Нагнувшись, она взяла из-под елки коробку со своим именем на крышке и стала вертеть ее в руках, пытаясь определить содержимое.
– Мошенничаешь, да? – спросил Джордан с порога, и она быстро выпрямилась.