— Не вижу в этом необходимости, — ответил Роудбуш. — Это не имеет отношения к обзору международного положения.
— Не согласен, — сказал Ингрем. — Если бы операция «Мухоловка» не была прекращена, я послал бы одного из моих людей на международную конференцию физиков в Хельсинки. Она скоро начнется, насколько я знаю. Из Китая на конференцию прибывает целая делегация, и наш агент мог бы собрать ценную информацию об обстановке в Китае.
— Тем не менее это не имеет отношения к современной международной ситуации, — возразил президент. — Нет, докладывать губернатору о Поощрении или о «Мухоловке» — если вам так больше нравится — совершенно незачем.
— Слушаюсь, сэр… В таком случае мы договорились обо всем.
Ингрем сухо поклонился. Попрощались они более чем холодно. Роудбуш стоял у стола и смотрел вслед Ингрему, который вышел даже не оглянувшись. Наконец он тяжело опустился в кресло.
— Невероятно, — проговорил он. — Невероятно.
Он обмяк в кресле, словно внутри у него лопнула какая-то струна. Несколько мгновений он сидел, забыв про меня, и с тоской смотрел на изображение своего зимнего островного приюта.
— Я готов держать два маленьких пари, — сказал он наконец. — Первое, губернатор Уолкотт так или иначе узнает о моем приказе не обсуждать с ним во время встречи дело Грира. И второе, Уолкотт найдет способ сообщить Ингрему, что тот останется шефом ЦРУ, если Уолкотт будет избран.
— Вы думаете, Ингрем скажет Уолкотту о вашем приказе насчет Грира?
— Нет, Артур для этого слишком хитер. — Впервые за все это время он криво усмехнулся. — По-моему, он шепнет словечко кому-нибудь другому, например Оуэну Моффату, а уж тот передаст его кому следует. В самом деле, я только сейчас подумал: Моффат для Артура идеальный связной. Сенатор близок к ЦРУ, потому что он член комитета бдительности и к тому же один из столпов партии Уолкотта.
— Хорошо, что Ингрем вас не слышит, — сказал я. — Он бы ухватился за эту идею.
— У Артура своих идей хватает, — отмахнулся Роудбуш. — Он очень изобретательный человек… Ладно, Джин, запомните все, что вы слышали, и запишите. Если бы не выборы…
Он осекся. Я встал, ссылаясь на срочную работу, но похоже, он меня не услышал. Когда я уходил, он смотрел на золотого ослика с нелепыми антеннами-ручками вместо ушей.
В то воскресенье к вечеру я выдохся окончательно. Мы с Джилл договорились в семь часов пообедать в ее квартирке в Джорджтауне, благо Баттер Найгаард решила заночевать у «друзей». Но в семь вечера я все еще сражался с двумя специалистами по улучшению речей. На следующее утро я должен был вылететь в Чикаго, где президента ожидали с речью по случаю Дня Труда, но текст все еще не был готов. Мы спорили до хрипоты из-за каждого слова, и моим противником был уже не кандидат оппозиции, а эти два жутких вивисектора фраз. Я чувствовал: еще десять минут, и моя собственная кровь закапает на пишущую машинку.
Зазвонил телефон. С облегчением услышал я свежий, как весеннее утро, голос Хильды, старшей ночной телефонистки.
— Спасите меня, Джин! — воскликнула она с комическим отчаянием. — Мистер Барни Лумис уже дважды звонил с побережья: ему нужен президент. Я сказала, что президент отдыхает перед завтрашним полетом и его нельзя беспокоить. Теперь он требует вас. Судя по голосу, он очень удручен.
— Не беспокойтесь, милая, — сказал я. — Барни всегда чем-нибудь удручен. Соедините меня с ним.
Голос Лумиса загрохотал по линии как экспресс.
— Джин! — заорал он. — Черт бы вас всех побрал со всеми потрохами, что вы там, идиоты, со мною делаете?
— Все, что можем, Барни, — ответил я. — В данный момент мы пишем речь, в которой президент обещает укрепить экономику, благодаря чему бандиты вроде вас смогут еще больше разбогатеть.
— Перестаньте умничать! — огрызнулся он. — Кто там у вас распускает эти проклятые вонючие слухи?
— Какие слухи?
— О господи! — Казалось, телефон сейчас взорвется. — Вам что, уши заложило? Я говорю об этих чертовых сообщениях, которыми они меня пытаются прикончить.
— Погодите, Барни. Успокойтесь, прошу вас. Кто кого пытается прикончить? И какими сообщениями?
— Они пытаются меня разорить! — заорал он так, что я отдернул трубку от уха. — Они пытаются погубить «Учебные микро» гнусной лживой болтовней о Стивене Грире.
Дело прояснялось. В последние дни все упиралось в Грира.
— Одну секунду, Барни! — Я повернулся к двум текстологам, которые вроде бы азартно выискивали словесных блох, но на самом деле держали ушки на макушке. — Не могли бы вы, джентльмены, подождать снаружи? Это личный разговор.
Они неохотно поплелись к выходу.
— Все в порядке, Барни, — сказал я в трубку. — Пожалуйста, объясните, в чем дело. Я не слышал никаких сплетен.
— Тогда, наверное, вы единственный, так сказать, доверенный человек во всей стране, который ничего не слышал, — прорычал он. — Все говорят, будто Грир улетел на юг, чтобы избежать грандиозного скандала, который якобы вот-вот разразится в «Уч-микро».
— Кто это говорит?
— Господи, откуда мне знать? — он снова кричал. — Если бы я знал, я бы привлек этих сволочей к суду за злостную клевету. Половина маклеров и спекулянтов в нашей проклятой богом стране слышали эту сплетню. Они утверждают, что «Учебные микро» накануне краха, что Стив Грир замешан в этом и что он удрал, пока крыша не обрушилась ему на голову. Боже милостивый, что они сделают с нашими акциями! Мы полетим ко всем чертям, когда биржа откроется во вторник…
— А что, у вас действительно плохи дела?
— Плохи? — он чуть не взвыл. — Послушайте, мистер, «Учебные микрофильмы» в два раза надежнее казначейства США!
Я бы не сказал, что это было самое удачное сравнение, учитывая размеры нашего государственного долга, но решил не поправлять Лумиса.
— Юджин, — продолжал он, — за первые три квартала этого года мы получим после уплаты всех налогов сорок один миллион восемьсот тысяч чистой прибыли. Мы не должны никому ни цента по долгосрочным обязательствам, и мы завалены заказами выше головы. Лучше нашего баланса нет и быть не может.
Он продолжал грохотать. У них не было никаких скандалов, никаких неприятностей с федеральными властями. Грир отказался от всех юридических дел «Уч-микро» месяц тому назад. Никаких связей с Гриром у него нет, если не считать, что его сын Майк выступает посредником между прессой и миссис Грир, но это уже благодаря мне, а не Барни. Так кто же пытается разорить Барни Лумиса, распуская лживые слухи? Кто и почему?
— Я не знаю, Барни, — отвечал я, — но, может быть, вы мне поможете. Если эти распространители слухов так хорошо осведомлены, где сейчас, по их мнению, Грир?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});