Совершенно неудачной оказалась постройка телескопа. Телескоп был задуман очень больших размеров, с диаметром объектива в 50 дюймов. Это было совершенной утопией, так как крупнейшие объективы того времени не достигали и 30 дюймов. От этой мысли пришлось скоро отказаться. Проще, более осуществимой. казалось, была постройка отражательного телескопа. Бессемер принялся за изготовление зеркала, для чего была построена целая мастерская с особым шлифовальным станком его собственной системы (довольно-таки примитивным: уже в трактатах по оптике XVII столетия можно было видеть нечто подобное). Станок работал плохо. Не удалось также сделать и металлического зеркала: как Бессемер ни бился, металл выходил очень хрупким, трудно отливался и полировался. Телескоп строился много лет. Начат он был около 1880 года (Нэсмит в своем письме к Бессемеру о Челтенгэмском докладе от 31 октября 1881 года «желает успеха его астрономическим занятиям») и так и остался недостроенным до самой смерти Бессемера.
Все эти работы не представляли научной ценности, но они занимали досуг богатого изобретательствующего старика.
То же можно сказать и про сконструированную Бессемером солнечную печь. Попытки постройки ее начались еще в 1868 году, но намеченных результатов достичь не удалось: она плавила медь и цинк, но не более тугоплавкие металлы.
Но у Бессемера было еще одно дело, которому он уделял, по мере того, как старел, все больше и больше времени — это составление своего жизнеописания.
Записать в старости свои житейские воспоминания с тем, чтобы их потом опубликовать в назидание потомству — обычай довольно распространенный среди выдающихся английских инженеров того времени и может быть пример одного из них, Джемса Нэсмита, выпустившего в 1883 году свою автобиографию, послужил некоторым стимулом тому, что и Бессемер около 1884 года начинает собирать материалы для своего жизнеописания. Потом на время это дело заглохло. Бессемер увлекся им снова уже в последние годы своей жизни.
Он уступал настоятельным просьбам друзей, — старается он нас уверить, — но у него самого было более чем у кого-либо другого достаточно мотивов, чтобы написать и историю своей жизни и историю своего изобретения, и дружеские просьбы и настояния слишком хорошо соответствовали его собственным желаниям и даже, может быть, затаенным опасениям.
Ведь он сам в автобиографии говорит о той, своего рода, трагической судьбе, которая постигает нередко изобретателя: изобретение остается, оно входит в жизнь, становится нередко обычным, повседневным, неотъемлемым элементом ее, им все пользуются, все знают, а сам изобретатель исчезает, имя его тонет в море появляющихся каждый день новых имен, его забывают.
Автобиография должна хотя бы отчасти оградить его имя от подобного забвения. За отсутствием других свидетелей он будет сам свидетелем своего дела перед историей.
Но может произойти нечто гораздо более худшее, чем забвение. От него смогут отнять дело его жизни и плоды его творчества связать с чужим именем.
Ведь уже с первых лет появления его изобретения делались коварные попытки обвинить его в заимствовании, в краже чужих мыслей и они не прекращались вплоть до последнего времени. Правда, до сих пор он успешно отражал эти инсинуации. Всемирное признание достигнуто. Но что станет с его детищем, когда его самого уже не будет в живых? Пусть же подробный рассказ об его изобретательской работе послужит доказательством его отцовства. Уже самый факт существования подобного повествования, до некоторой степени, воспрепятствует появлению других, враждебных изобретателю, версий. Историю своего изобретательства Бессемер расскажет именно так, как он найдет это нужным. Он будет единственным подлинным свидетелем своего дела перед историей. А чтобы не возникало каких-либо сомнений в подлинности и достоверности его рассказа, он в нужном месте вставит официальный документ, цифру, фотографию.
И автобиография действительно, казалось, вышла достаточно подробной и убедительной.
Но если всмотреться ближе, то сколько неточностей, пробелов, умолчаний, противоречий откроется на ее страницах. Если вслушаться внимательней, то сколько можно будет уловить в ней фальшивых нот, среди которых самооправдание и самозащита будут составлять главный тон, подкрепляемый иногда призвуками самодовольства и самовосхваления.
Бессемер не дописал до конца своей автобиографии, но он успел рассказать в ней историю своего изобретения, как раз то, для чего она писалась, то, что было необходимо для завершения дела его жизни.
Эта жизнь оборвалась 15 марта 1898 года.
ДЕЛО БЕССЕМЕРА
Бессемер любил повторять, что его изобретение уже в 1858 году вышло совершенно таким, каким оно и осталось до самого последнего времени. Никаких существенных изменений в него внесено не было. Едва ли это верно. А главное — ведь помимо Бессемера была проделана огромная работа по исследованию процесса. В тот самый год, когда в своем большом патенте от 1 марта 1860 года Бессемер окончательно закрепил свой метод производства стали, германские физики Кирхгоф и Бунзен открыли спектральный анализ.
Разложенные призмой лучи от пламени обнаруживали ничтожнейшие примеси химических элементов.
В руках металлурга оказывалось средство, при помощи которого он мог проникнуть в тайну того, что происходило внутри пылающего пламенем конвертора. Спектроскоп мог раскрыть химический состав пламени, а по нему можно было делать заключения и о происходящих реакциях.
Друг и ученик Бунзена, проф. Роско, занялся вопросом о применении спектрального анализа к наблюдению за процессом. Он работал как раз на заводе Джона Брауна, и в 1863 году сделал об этом доклад в Манчестерском философском обществе. А в следующем году наблюдения при помощи спектроскопа уже были введены на заводе как необходимый элемент производственного контроля за ходом операции.
Но спектральный анализ, несмотря на всю свою ценность, все же не давал полной картины. Каковы бы ни были трудности, нельзя было все же обойтись без химических анализов проб, взятых во время процесса. Первый, кто проделал эту работу, был австрийский профессор Куппельвизер. В конце 1866 года он провел эти исследования, имевшие огромнейшее значение для бессемерования. Только теперь стала более или менее ясна картина того, что происходит в конверторе. Выяснился действительный порядок выгорания отдельных примесей. Но прошло еще около десяти лет пока удалось определить термический эффект каждого из этих процессов, в частности роль кремния в повышении температуры. Но помимо этих средств контроля и наблюдения, нужно было найти средства воздействия на процесс, средства для изменения направления самих химических реакций во время процесса. «Проклятая» проблема фосфора, перед которой должен был отступить Бессемер, все еще оставалась неразрешенной. Дефосфоризация является заветной целью инженеров и химиков, занимающихся бессемеровским процессом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});