Дальнее, плавание через обширные морские театры военных действий послужило не только проверкой боевой готовности экипажей и командиров этих лодок, но и дополнительной тренировкой их. К нам тихоокеанцы прибыли без всяких жалоб на усталость и трудности действительно сложного, нелегкого похода. Никаких просьб об отдыхе не слышали ни командир бригады Виноградов, ни л. Наоборот, люди были готовы немедленно идти в море, идти воевать. Время, предоставленное им для отдыха, они целиком использовали на то, чтобы все на лодках привести в исправность и в порядок, после чего начали свои боевые действия на Северном морском театре. Особенно хорошо проявили себя экипажи подводных лодок: «С-55» под командованием капитан-лейтенанта Л. М. Сушкина, «С-56» под командованием капитан-лейтенанта Г. И. Щедрина и «С-51» под командованием капитана 3 ранга И. Ф. Кучеренко.
Сушкин, например, оказался мастером удара по двум целям одним залпом. Вот уже третий раз он остроумно и своеобразно действует против вражеских конвоев: выжидает момент, когда два судна противника начинают створиваться форштевнем и ахтерштевнем (то есть представляют собой на известный срок одну цель), и посылает все торпеды из носовых аппаратов в направлении этой единой цели. Дважды такой прием обеспечил успех атаки, предпринятой Сушкиным, а 30 апреля в третий раз я отметил в дневнике:
«...Вернулся с позиции Сушкин («С-55»). Атаковал конвой, шедший на запад. Накануне, 29-го забрался в середину конвоя. Выпустил торпеды в два створившихся форштевнем и ахтерштевнем транспорта. Дистанция — семь кабельтовых. Взорвались три торпеды. Считает, что потопил оба транспорта, но я засчитал ему один. О втором должно быть подтверждение разведки.
После атаки вражеские корабли усиленно преследовали «С-55». Должно быть, той бомбой, которая взорвалась под лодкой, оторвана носовая часть легкого корпуса. Это уже второй случай, когда лодки возвращаются без носа.
Пришел Сушкин в базу к празднику: в момент торжественного заседания, посвященного Первомаю...»
Не меньшее удовлетворение вызывают и оставляют действия Щедрина. Впрямь прирожденный подводник. А ведь он, как и Лунин, не так давно был моряком торгового флота. Общего в них, однако, только прошлое штурманов дальнего плавания и совместная учеба в так называемом подводном командирском классе. В остальном разница весьма заметна, прежде всего по характеру.
Щедрин быстро освоился с нашим трудным театром (сказалась практика в северных морях Тихого океана), хотя начал с неудачи. Выйдя в первый поход, «С-56» форсировала минное поле и намотала на винт часть минрепа длиной около восьмидесяти метров. Пришлось возвращаться в базу[40]. Несколькими часами позже лодка вторично вышла в море и на этот раз выполнила задание до конца: высадила где положено разведывательную группу, затем атаковала и потопила два транспорта, шедших в составе конвоя. Когда Щедрин докладывал, я обратил внимание на его способность мгновенно ориентироваться в обстановке и принимать самое правильное, хотя и наиболее трудное решение. Обнаруженный еще перед атакой, подвергшись нападению кораблей охранения, которые довольно точно сбросили глубинные бомбы, он не отступил, не воспользовался правом уйти в сторону, только бы избежать бомбовых ударов. Отнюдь нет. Едва фашистские сторожевики сбросили над лодкой первую серию глубинных бомб, Щедрин увел «С-56» не в сторону от конвоя, а к нему: сперва под вражеский транспорт, послуживший для лодки защитой от глубинных бомб, затем по другую сторону его. Пока корабли противника сбрасывали бомбы над тем местом, где обнаружили лодку, Щедрин вышел в атаку с противоположного борта транспорта, выстрелил торпедой и потопил его. В базу «С-56» возвратилась, уничтожив два судна противника.
Что хорошо характеризует Щедрина — это его правильное использование опыта других командиров. И не только самих командиров. Причем он, перенимая опыт, вкладывает в него свое, новое. Это, по складу ума и по действиям, — подводник-новатор, и в дальнейшем росте его я не сомневаюсь. Тем более что он не только сам совершенствует свое мастерство, но и воспитывает подчиненных в духе совершенствования, то есть правильно представляет обязанности командира. Весь экипаж «С-56» пришел к нам с хорошей выучкой, в чем мы с Виноградовым убедились в первые же дни знакомства со Щедриным и его людьми. Дальнейшее показывает, что мы не ошиблись в оценке командира и экипажа новой на флоте лодки: почти из каждого похода, вот уже шестой месяц, «С-56» возвращается с победой.
Командир подводной лодки «С-56» Г. И. Щедрин докладывает командующему флотом о выполнении очередного боевого задания
Отлично зарекомендовал себя Кучеренко. Подводная лодка «С-51», которой он командовал, прежде чем получить новое назначение, уже известна самой крупной на флоте победой из всех возможных для одной лодки в одном походе. Находясь на позиции у берега противника, на исходе июля, то есть в условиях круглосуточного полярного дня, Кучеренко обнаружил два вражеских конвоя. Их прикрывала, помимо кораблей охранения, большая группа самолетов. Правильно маневрируя, «С-51» сумела прорвать охранение, атаковала и потопила два транспорта, после чего ушла от преследования, но для того чтобы вторично выйти в атаку и уничтожить еще два транспорта.
Герой Советского Союза И. Ф. Кучеренко. Подводная лодка «С-51» под его командованием пришла на Север с Тихого океана. Четыре уничтоженных фашистских транспорта — таков результат в итоге одного похода
Четыре потопленных фашистских транспорта в итоге одного похода — такого результата до сих пор не имел никто из подводников[41]. Из предыдущих походов «С-51» тоже возвратилась с победами, так что успех Кучеренко не случаен.
Словом, тихоокеанцы вполне пришлись к нашему североморскому двору, и Кучеренко первый из них стал по праву командиром дивизиона. У него, как и у Щедрина, все качества растущего командира[42]. Пополнение достойное и кстати. Оно как бы возмещает наши потери, хотя ничто и никто не может возместить потерю товарищей по оружию, плечом к плечу с которыми пройден самый тяжелый период войны. Может лишь как-то сгладиться острота потери, но возместить ее в сознании соратников, в их памяти ничем нельзя. Тут даже время бессильно.
Потери неизбежны, как ни тяжело, мириться с ними. Давно истекли сроки возвращения Виктора Николаевича Котельникова, опытного подводника, ушедшего в последний поход вместе с начальником политотдела бригады Р. В. Радуном, прекрасным человеком, отличным политработником... Пропал без вести Малофеев... Не вернулся из очередного поиска наш общий любимец Видяев — самоотверженный, скромный человек, бескорыстный, верный товарищ. Приняв командование новой лодкой — «Щ-422», он за несколько месяцев увеличил счет ее побед с четырех до одиннадцати и сумел сделать многое для того, чтобы она стала гвардейской. Совсем недавно, перед его уходом в этот последний поход, я вручил ему третий орден Красного Знамени. Вручил перед строем экипажа, на пирсе. Колышкин тогда подсчитал, что Видяев с начала войны провел триста дней в море. Триста суток... И вот — остался в нем навсегда... Гибель Видяева, Малофеева, Котельникова несомненна. Теперь же, несмотря на вызов, посланный 30 сентября, трое суток назад, не отвечает Хомяков («К-1»).
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});