Читать интересную книгу Самоучитель Игры - Алексей Синицын

Он даже покрутил надкусанной гренкой перед Джозефом и в третий раз оглянулся на Её Величество.

Начальник Британской Колониальной полиции Гонконга уже почти торжествовал, но у Кроуза-младшего и на этот его ход была заранее припасённая домашняя заготовка.

– Сэр, мне нужен отпуск, но без отрыва от службы. Тогда я бы мог в течение каких-нибудь пары месяцев закрыть оба дела разом.

Бэйли с недоверием оглядел своего подчинённого.

– Отпуск без отрыва от службы – это что-то новенькое. Но, будь по-твоему, – сказал он, поразмыслив. – Твой рапорт останется у меня, и помни, я не подпишу его, пока ты не закончишь свою работу. А там, глядишь, и одумаешься, – полковник пробурчал это в свои седые командорские усы, скосив глаза на застрявшую в них крупную хлебную крошку, когда молодой лейтенант уже вышел из его кабинета.

«А что, так даже лучше, – рассуждал Джозеф Кроуз. – Все служебные права представителя власти останутся за мной, но у меня появится свободное время для предстоящего путешествия в горы к монастырю Тяо Бон. Два дела, о которых говорил полковник Бэйли, это, по сути, одно дело. И оно напрямую касается Самоучителя Игры! И чтобы там ни случилось, я уйду по окончании отпуска со службы в полиции. Отец, ты будешь гордиться мной!»

С этими мыслями инспектор, высоко подняв голову, гордо вышагивал в своём парадном мундире прямо посреди проезжей булыжной мостовой. И от него, как испуганные тараканы, разбегались в разные стороны попадавшиеся навстречу оборванцы-рикши со своими утлыми повозками и торговцы чаем с прямолинейными коромыслами на плечах, натыкаясь на лоточников, торгующих всякой экзотической снедью на обочинах по обеим сторонам улицы.

Ещё через пару дней, в течение которых Джозеф Кроуз не делал ничего, кроме как изучал волшебную флейту, подаренную Смиту Наместником Лунгху, дивясь живому разнообразию и чистоте сочиняемых ей мелодий, его новый друг, погружённый в сложные лингвистические головоломки, издал торжествующий вопль.

– Джозеф, Джозеф! Я нашёл, я понял, что имел в виду Патриарх Тлаху!

Кроуз отложил флейту, и выбежал из отцовского, – теперь уже своего, – кабинета в гостиную.

– Вы имеете в виду его намёк в письме на то, что девушку убила сама рукопись?!

– Да, это невероятно, но всё, кажется, всё именно так, – переводчик сидел вполоборота к Кроузу за письменным столом и весь сиял, как рождественская звезда. – Помните, я рассказывал Вам об игре, в которой каждому играющему предлагается из набора гласных и согласных букв составить наибольшее количество слов?

– Лемюэль, дорогой, не тратьте время понапрасну, продолжайте ради Бога.

– Фрагменты! Английские фрагменты! У меня всё последнее время не выходила из головы Ваше сообщение о том, Джозеф, что девушка переводила рукопись в какой-то непонятной последовательности. Хотя, никакого видимого смысла в этом не было.

– Я помню, что Вы изрядно удивились этому факту, мой друг. И он действительно подтверждается непрямым следованием друг за другом в её переводах английских отрывков текста, – подтвердил инспектор, – но скажите же, наконец…

– Так вот! Смысл всё-таки в этом был! – послушник встал из-за стола и направился к инспектору с рукописью Ся Бо в дрожащей от волнения руке. – И этот убийственный смысл нашла сама Ляо.

Так друзья снова оказались вместе на персидском диване.

– Вы помните, сколько всего в рукописи английских фрагментов?

– Их ровно пять! – уверенно отчеканил Кроуз.

– А в каком порядке они идут в переводе Ляо? – хитро сощурившись, как провинциальный учитель, задающий ученику каверзный вопрос, поинтересовался Смит.

– Постойте, дайте-ка припомнить, – инспектор наморщил лоб. – Сначала № 2, – медленно стал перечислять он, – потом № 5, потом № 1, потом почти рядом № 4 и № 3. Так?

– Превосходно, превосходно! – похвалил его довольный «учитель».

– Да, у меня почти фотографическая память, – как о чём-то само собой разумеющимся, дежурно пояснил Кроуз, – Так и в чём здесь дело? – Ему явно не терпелось поскорее узнать об открытии Смита.

– Танка, Джозеф, танка! – коммивояжер откинулся на спинку дивана.

– Вы имеете в виду, Лемюэль, короткие японские стихотворения в пять строк?

– Именно, мой друг. Ляо погубила танка, которую она разглядела в английских фрагментах!

– Быть не может… она же китаянка и потом, причём здесь английский текст рукописи?!

На секунду инспектору показалось, что его друг, переутомившись переводами рукописи, сошёл с ума.

– Помните, Вы как-то сказали, что при осмотре тела доктор Кинсли показал вам рудиментарный шестой палец на ноге девушки?

– Я разве об этом говорил Вам? – засомневался Кроуз.

– К счастью, да, дорой Джозеф. И надо же случиться такому совпадению, что, будучи послушником в монастыре Тяо Бон, я читал об одном загадочном женском самурайском клане, единственном во всей Японии. Так вот, отличительной чертой этих «амазонок», – Смит вплотную приблизил своё лицо к инспектору, – был шестой палец на левой ноге, наследственно передающийся по женской линии. Её отцом мог быть китаец, но вот матерью…

– Это нужно будет выяснить, – закусил губу инспектор, впав в глубокую задумчивость – ну так, а что всё-таки с танка?

– Смотрите, как всё просто!

Кроуза даже немного покоробило, что о смерти девушки Смит сказал: «как всё просто». Но он продолжал внимательно слушать и всматриваться в текст.

– Итак, дорогой Джозеф, читаем начальные фразы английских фрагментов в порядке: 2-5-1-4-3, так как они следовали в переводах Ляо. Что мы получим?

– Что?

– А вот убедитесь сами.

Коммивояжёр разложил в нужном порядке листы желтоватой бумаги, и стал водить по первым строчкам английских фрагментов указательным пальцем:

Прикасаясь к страницам какой-то тайной книги,

Мои пальцы будто обжигает огнём.

Я, как блудливая жена,

Пытаюсь отдать то, что не принадлежит мне другому.

И меч позора рассекает мою душу.

– Позвольте, позвольте, любезнейший, Лемюэль, но ведь в третьем фрагменте сказано: «Меч позора рассечёт Вашу душу».

Лемюэль Смит через свои давно помутневшие, видавшие виды пенсне укоризненно посмотрел на инспектора:

– Ах, Вы совсем не поэт, мой друг, не поэт, – с сожалением констатировал он.

– Да, это верно, – вздохнул Кроуз, прикидывая про себя, что полковник Бэйли, представь ему подобный мотив самоубийства переводчицы, вряд ли и сам будет в поэтическом восторге.

Однако, он теперь вспомнил об отцовской книге, которую уже один раз держал в руках, и в которой рассказывалось о тонкостях ритуальных самоубийств женщин в средневековой Японии.

– А что Вам вообще известно об этом женском самурайском клане, любезный друг?

– Названия его я не помню, – задумался Смит, теребя свои длинные прямые волосы, – известно, кажется, что они зачинали детей от пленённых ими мужчин-воинов, а потом безжалостно убивали их. Да, и если у «амазонки» рождалась шестипалая девочка, как это и положено, то она наследовала от матери все тонкости боевых навыков и философии духа, а вот если рождался мальчик…

– Я понял, его тоже умерщвляли, – закончил за коммивояжера инспектор.

В таком случае, получалось, что китайский отец Ляо был на данный момент наверняка мёртв. А её мать? В принципе, могла себе где-то преспокойно жить-поживать, ведь она была ещё совсем не старой женщиной. Но какое это теперь имеет значение…

Джозеф Кроуз и Лемюэль Смит единодушно решили, что не отправятся в монастырь Тяо Бон до истечения 40-го дня по кончине Кроуза-старшего. До этого времени Смит должен был продолжать переводить рукопись Ся Бо, а инспектор заниматься необходимыми к дальнему походу приготовлениями. Это отнимало у них почти месяц времени, но, с одной стороны, уважение к памяти родителю, а, с другой, то, что послушнику удастся выудить какую-то важную дополнительную информацию из рукописи Ся Бо, заставило придти их к этому согласному решению.

Монастырь находился в горах Тибета, и Кроуз вечерами подолгу, склонясь над картой последней Китайской Империи, анализировал и вычерчивал тупым синим карандашом различные варианты маршрута, делая дополнительные пометки.

– Да я знаю, как добраться туда, милейший мой Джозеф, – уверял послушник, глядя с насмешливой улыбкой на географические «фобии» своего друга.

Но Кроуз, и не без основания, считал Смита человеком, мягко говоря, немного беспечным, больше доверявшим своему бродяжьему наитию, чем точному логическому расчёту, единственно способному по мнению инспектора привести к результату скорейшим образом, достаточно безопасно и с наименьшими финансовыми затратами.

Между тем, флейта наместника Лунгху почти полностью перешла в распоряжение Кроуза. Он день ото дня всё более увлекался ею и после своих долгих картографических изысканий, совершаемых им, одновременно с занесением множества помет в блокнот и производимых расчётов, с удовольствием предавался так успокаивавшему его душу звукоизвлечению, сидя в отцовском кожаном кресле и вспоминая Кроуза-старшего. Ему казалось, что флейта и душа отца каким-то незримым образом связаны. И что через неё с ним говорит чуть ли не сам его покойный родитель.