Дженнет рассказала, почему феи невидимы для большинства людей, объяснив, что человеческий глаз не обладает способностью различать более тонкие оттенки, существующие до и после общепринятого цветового спектра, равно как и промежуточные. Но если человек сумеет «настроиться» на мельчайшие вибрации, испускаемые «внеземными» существами, которые сами сотканы из воздушных структур, тогда он может начинать учиться и в конце концов понять. Феи способны с легкостью явить себя, изменив резонанс и введя свои тона в рамки воспринимаемого людьми спектра, но они редко это делают. С другой стороны, некоторые «просвещенные» человеческие существа могли бы раздвинуть границы своего восприятия и встретиться с феями где-то на полпути. Очевидно, именно этого неосознанно достиг Том. Иногда подобное происходит случайно, по редчайшему стечению обстоятельств, в других случаях такое явление вызвано желанием фей.
— Ты знаешь об этих штуках, которые вы называете Нээлээооу? — спросила она.
— Ты имеешь в виду НЛО? — спросил он.
— Ну да, Нэээлооу.
— Летающие машины. Космические корабли.
— Какие корабли?
— Космические. С другой планеты, из другой галактики.
— А, понимаю. Штуки, которые пересекают пространство между их домами в небе. Но ведь у них нет ни весел, ни парусов.
— Это просто такое выражение, удобное название для них.
— Космические корабли. Здорово! — она восхищенно улыбнулась.
— Так что ты хотела о них сказать? Ты же не станешь утверждать, что они тоже реальны? Знаешь, большинство из нас думает, что это просто шутка, состряпанная одаренными сверхвоображением балбесами или искателями популярности. Или безумцами.
— Безумцами?
— Ну, неважно. Так что ты хотела сказать?
— Ты не веришь в Нээллооу... Нээло?
— Да почему я должен в них верить? Я никогда ни одного не видел.
— Ты мог бы увидеть теперь. Теперь, когда ты учишься воспринимать, а не просто видеть.
— Ты имеешь в виду, что они работают по тому же принципу?
— А почему, ты думаешь, они появляются, а потом так быстро исчезают?
— Ну, те придурки или мистификаторы, которые заявляют, что видели НЛО, говорят, будто они улетают с фантастической скоростью.
— Нет. Они уменьшаются с фантастической скоростью. Эти... Энээлоо меняют модель своей вибрации и исчезают за пределами вашего спектра, когда осознают, что за ними наблюдают.
— Утверждают, что некоторые болтаются в поле зрения часами.
— Ну, они не очень-то сообразительны.
Он был поражен. Затем спросил:
— А что, феи установили контакт с ними?
— Конечно нет. Зачем?
Том пожал плечами.
— Да так, без причины. Эй, не собираешься ли ты сказать мне, что это на самом деле они оставляли крути на полях?
Она расхохоталась, прижимая обе ладошки ко рту, как бы пытаясь остановиться.
— Что смешное я сказал? — он улыбался и хмурился одновременно.
— Круги на полях — это одна из наших игр.
— Так это феи делают их?
Она сквозь смех энергично закивала головой.
— Это не мы начали. Механизмы космических кораблей привлекли магические узоры и мотивы, которые лежат под землей, они вытащили их на поверхность, и зерно на полях в этих местах полегло. Это могло быть сделано преднамеренно, просто чтобы дать вам знать, что они поблизости, точно так же, как мы, феи, крадем у вас какие-нибудь мелочи или устраиваем всякие трюки, просто чтобы поддразнить вас и намекнуть, что мы есть. Как и мы, они думают, что человеческая раса слишком опасна, чтобы представиться вам должным образом.
Девушка все еще улыбалась, не замедляя шагов.
— Ну а потом, просто для забавы, корнуэлльские эльфы — из всех нас они самые озорные — решили нарисовать собственные узоры на полях. Вначале они казались очень забавными, а потом стали появляться слишком сложные даже для нашего понимания. В конце концов, — она возвела глаза к небу в шутливом отчаянии, — в конце концов вы, люди, стали делать собственные узоры, которые были даже еще более таинственными, чем наши, и абсолютно вне всякой логики. Мы никогда не думали, что люди могут так забавно себя вести.
Тому было вовсе не так смешно, как его маленькой спутнице. Они шли дальше, иногда Дженнет скользила слегка впереди, оборачиваясь к нему с каким-либо замечанием или очередным отрывком информации.
— Какого черта все-таки происходит? — недоумевал он. — Я схожу с ума? Или я на самом деле верю в фей, я, простой человек, в большинстве случаев прагматик?
Оставшись без матери с десяти лет, без отца — еще до своего рождения, Том обычно вынужден был сам разбираться с жизнью и всем, что она несет с собой. Конечно, у него был щедрый покровитель — то есть щедрый с финансовой точки зрения, — но со всеми травмами и стрессами взросления ему приходилось справляться в одиночку. Ему пришлось стать реалистом, а борьба с трудностями превратилась в его вторую натуру. Возможно, именно одиночество, да еще необходимость пробиться в жизни задушили в нем фантастические мечты и странные воспоминания; в течение всех этих лет они жили только где-то в подсознании. Но все-таки вовсе не цинизм заставлял его сомневаться во всем, что он увидел, услышал и узнал за последние несколько дней, потому что Киндред не был циником. Скорее, это трезвый голос разума призывал его мыслить рационально.
Тем не менее легкие проблески в памяти тоже отрицать не стоило, внезапные моментальные снимки — игры и беседы с крошечными человечками в лесу, человечками, походившими на людей, но все же сильно отличавшимися от них, — нелегко было отбросить в сторону. Но воспоминания выглядели именно моментальными снимками, отдельными кадрами, которым недоставало сути, потому что они оставались неполными, без начала и конца. Еще Том помнил сказки, которые ему рассказывала мать, истории о маленьких человечках, которые любили играть и танцевать. Они могли быть очень непослушными, но любили помогать «большим» людям в тяжелые для тех времена. Волшебные сказки о колдовстве и чуде, доброте и жестокости, магии и озорстве, печали и радости. Мальчику они всегда казались фантазиями; но сейчас он уже не был в этом так уверен, теперь он задавал себе вопрос, не являлись ли они правдивыми рассказами о другой жизни, которую Бетан близко знала, которую хотела разделить со своим маленьким сыном. «Нет, — сопротивлялся он. — Конечно нет, этого просто не могло быть. И все-таки...»
По мере того как они с Дженнет углублялись в лес, Том, вслушиваясь в ее легкий, певучий, со странной отдаленной хрипотцой голос, осознавал, что начинает видеть и чувствовать более ясно, чем когда-либо ранее. Краски леса, его запахи, частота его выдохов — да, лес дышал! — и даже вибрация деревьев, цветов, всякой растительности, каждой травинки и листочка — он мог чувствовать все это, он слышал, как оно поет гимн собственной жизненной силе. Это ошеломляло.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});