Читать интересную книгу 10 мифов о 1941 годе - Сергей Кремлёв

Цифру в 2,4 миллиона обнародовал в октябре 1941 года Гитлер. Официальные же документы генштаба вермахта фиксируют на 10 октября 1941 года около 1,8 миллиона пленных советских солдат (см. ВИЖ, 1992, № 2, стр. 51).

В статистическом справочнике «Гриф секретности снят…», на странице 336-й со ссылкой на сводки германского верховного командования приводится цифра в 2 561 тысячу военнопленных (из них по германским данным в районе Киева — 665 тысяч человек).

В упомянутом выше справочнике суммарная германская цифра деликатно названа «не совсем точной», но уже данные этого справочника позволяют определить её как совсем не тонную!

И вот почему…

1. Немцы включали в число военнопленных всех мужчин, отходивших с войсками, в том числе работников партийных и советских органов, а также вольнонаёмных рабочих, занятых до войны на строительстве оборонных объектов.

2. Как сообщается в том же справочнике «Гриф секретности снят…», нередко число пленных в той или иной операции — по немецким данным — превышало общую численность советских войск, занятых в этой операции. Так, под Киевом немцы якобы «взяли в плен» 665 (шестьсот шестьдесят пять) тысяч человек (и эту цифру охотно воспроизводят «демократы» резуновского пошиба). Между тем вся численность войск Юго-Западного фронта к началу Киевской оборонительной операции составила 627 (шестьсот двадцать семь) тысяч человек.

В Севастополе насчитали 100 (сто) тысяч пленных, хотя к концу обороны Севастополя в городе вряд ли насчитывалось такое количество всех вообще жителей, включая детей.

Могу привести и такой документальный пример. В «Описании хода боевых действий 4-й танковой группы с 14 октября по 5 декабря 1941 г.» (см. «Русский Архив: Великая Отечественная. Т. 15 (4–1), М.: ТЕРРА, 1997, документ № 19) хвастливо утверждается, что в «Вяземском котле» войска генерал-полковника Гёпнера якобы «захватили сотни тысяч пленных и колоссальные трофеи». «Сотни тысяч» не могут означать цифры менее двухсот тысяч пленных. И это — якобы одна танковая группа якобы на одном только участке фронта под Москвой. Но в том же томе «Русского архива» приводятся данные по сводным потерям без вести пропавшими и пленными за октябрь — ноябрь 1941 года трёх противостоявших всей группе армий «Центр» фронтов — Западного, Калининского и Брянского. И эта цифра, куда пленные никак не могут входить более чем половинной долей, составляет примерно 110 тысяч человек. Причём в донесении командования 4-й немецкой армии, которой была подчинена 4-я танковая группа, о пленных и трофеях за период с 9 по 21 октября 1941 года указана цифра пленных — 40 360 человек. Однако и эта цифра очень завышена, о чём сообщаю без аргументов, дабы не утомлять читателя промежуточными подсчётами. Такие примеры можно множить и множить…

3. В своём не всегда объективном, но написанном по горячим, можно считать, следам (в 1948 году) стратегическом и тактическом обзоре «Вторая мировая война. 1939–1945 гг.» английский военный историк Джон Фредерик Чарлз Фуллер заметил (стр. 164 советского издания 1956 года): «До сих пор невозможно проверить германские заявления, потому что в германских, так же как и в русских, коммюнике о победах зачастую приводились астрономические цифры».

Следует, впрочем, уточнить, что Фуллер в данном случае имеет в виду астрономические цифры в германских коммюнике, касающиеся русских потерь. В оценке собственных потерь немцы были намного более скромны. Пример такой «скромности» я приведу при анализе следующего мифа со ссылкой на известный справочник Б. Мюллера-Гиллебранда «Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг.».

4. Справочник «Гриф секретности снят…» на стр. 337-й даёт суммарную цифру пропавших без вести и взятых в плен советских военнослужащих в 4 миллиона 559 тысяч человек. Это — за всю войну. При этом из них фактически погибло в боях, хотя числятся пропавшими без вести, около 500 тысяч человек. То есть официальное число непосредственно пленных — 4059 тысяч человек. Умерло (погибло) в плену, по немецким данным, 673 тысячи человек, а по нашим уточнённым данным — около 1,3 миллиона человек. Почти 940 тысяч человек из числа ранее пропавших без вести и оставшихся на оккупированной территории были призваны вторично после освобождения оккупированных территорий. Вернулось из плена 1836 тысяч человек.

Для сравнения сообщу, что (см. ВИЖ, 1992, № 2, стр. 51), по официальным немецким данным времён войны, всего было пленено 5,27 миллиона военнослужащих, а также гражданских лиц из районов Прибалтики, западных областей Украины и Белоруссии, перешедших к немцам в первые часы войны. Американская же комиссия генерала Вуда, располагавшая документами Управления по делам военнопленных Рейха, пришла к выводу, что в плен попало 4 миллиона наших солдат и офицеров, из которых в плену погибло более 2 миллионов человек. По данным американцев, в плену в конце войны оставалось в живых 800–900 тысяч человек. Но мы знаем, что только в СССР вернулось бывших пленных на миллион больше (1 млн. 836 тыс. человек).

Как видим, даже серьёзные вроде бы оценки дают большой «разнобой». Но цифру в 4 миллиона советских военнопленных за всю войну можно считать, казалось бы, относительно достоверной — с учётом того, что она приведена в официозном справочнике. Тем не менее лично мне представляется более верной суммарная цифра в примерно 3 миллиона человек пленных из числа непосредственно военнослужащих Действующей Армии, то есть из числа сражавшихся советских воинов. Привожу эту цифру опять-таки как интегральную, без промежуточных подсчётов.

Для сравнения — за сорок месяцев перманентно неудачной для неё Первой мировой войны русская армия потеряла пленными и без вести пропавшими 3 638 271 человек.

Если суммарная цифра в примерно 3 миллиона близка к истинной, то на 1941 год может приходиться до полутора и менее миллиона пленных. При этом где-то 200–300 тысяч из них фактически не воевало и было готово сдаться в плен сразу после 22 июня 1941 года. Я имею в виду упомянутых выше призывников из западноукраинских и западнобелорусских областей, крымских татар, антисоветски настроенных граждан и т. п.

Стоит учитывать и некоторые качественные оценки типа послевоенного признания генерала фон Бут-лара о том, что войскам группы армий «Юг» ни разу не удалось окружить «сколько-нибудь значительные силы русских…». Одно это неосторожное признание способно уменьшить мифическую цифру в 665 тысяч пленных, якобы взятых под Киевом, чуть ли не на порядок — до значения, скажем, примерно в 100 тысяч. И эта последняя цифра выглядит вполне близкой к истинной, если учесть, что генерал Гудериан, явно преувеличивая, пишет в своих «Воспоминаниях солдата» о количестве пленных, «захваченных в районе Киева», «свыше 290 000 человек».

Генерал же Гальдер на 38-й день войны, 29 июля 1941 года, то есть тогда, когда почти все наиболее свои сокрушительные успехи вермахт уже одержал, пометил:

«д. Рабочая сила для сельского хозяйства: иностранных рабочих — 210 тыс., военнопленных — 1500 тыс., русских военнопленных — 300 тыс. человек. Всего — свыше 2 млн. человек».

В июле 1941 года война ещё носила вполне динамичный и успешный для немцев характер, в связи с чем массовое использование русских военнопленных на сооружении военных объектов на территории СССР немцами тогда не планировалось. И можно предполагать, что цифра в триста тысяч пленных, указанная Гальдером, близка к суммарной по состоянию на конец июля 1941 года!

Правда, 27 июля 1941 года Гальдер отметил, что «украинцы и уроженцы Прибалтийских государств будут отпущены из плена», но это увеличивает общую цифру тысяч на двести-триста — по состоянию на конец июля 1941 года.

Окончательно же, по моей собственной, конечно, очень примерной, оценке, можно говорить о цифре 1941 года в миллион, а то и менее, действительно военнопленных, то есть советских граждан, находившихся на действительной военной службе, честно сражавшихся, пока у них к тому была возможность, и попавших в плен в 1941 году не по своей воле, а силой обстоятельств.

Надеюсь, выше приведённая «арифметика» если не убедит читателя, то — по крайней мере — заставит его задуматься при знакомстве с такими, например, заявлениями:

«Наполеон не смог… навязать нам генеральное сражение у границы…

Почему? Да потому, что русские полководцы того времени знали противника… и соответственно могли предвидеть развитие событий… И вот на той же, фактически, территории в первые дни Великой Отечественной войны у нас были окружены и взяты в плен около четырех миллионов человек (выделение моё. — С. К.), организованных людей, объединенных в полки, дивизии, Корпуса… …Почему они не смогли оказать эффективное сопротивление…? В чем вообще причина происшедшего в 1941-м?»