Его слова и тон несколько отрезвили. Он неторопливо размотал бинт, отложил его на другой конец сидения. После неспешно стащил по частям через голову то, что когда-то было водолазкой. Шер был против, но я помогла стянуть ее, потому что для него это оказалось настоящим испытанием. Под ней оказался еще один слой туго обтянутой и прилипшей к телу повязки, на которой совсем не осталось белого места.
– Кто тебя так покромсал? – укоризненно спросила у мужа, разматывая последний слой бинта. Всегда мечтала сделать кому-нибудь перевязку, особенно когда за это на тебя еще бросают косые взгляды и фыркают!
– Убереги свое сознание от подробностей, – отрезал Шеррер, стискивая зубы и подавляя болезненный стон - рисовался, не хотел, чтобы я видела, как ему на самом деле больно.
– Ну да. Ну да. Меньше знаешь – крепче спишь. Не суй нос не в свое дело, – переиначила его слова, сморщив недовольную физиономию.
– Знай свое место, – добавил Шер и расхохотался. Но тут же умолк, когда края рваной раны, пересекавшей правую грудь, слегка разошлись. На этот раз сохранить невозмутимость у него не получилось, он громко зашипел.
– Почему бы тебе не залечить на себе раны? Мне говорили, ты боевой маг, а вы должны уметь защитить себя, – огласила казавшуюся прописной истину этого мира.
– Яд. Нельзя прибегать к магии сутки, иначе он выжжет меня изнутри, – деревянным голосом пояснил муж и медленно отклонился назад.
Так и будет сидеть полуголый и помирать теперь, что ли? Ну, Шер! Ну, засранец! Тебе еще меня домой отправлять, так что не вздумай изображать подыхающего.
Платье было безумно жаль, но ситуация требовала незамедлительного принятия мер. Поэтому отрешившись от всяких сожалений по поводу будущей порчи наряда попыталась оборвать подол. Куда там, я даже крышку у банки дома отвинтить не могла без посторонней помощи, а когда Шер еще сопроводил мои потуги презрительной усмешкой, так вовсе растерялась. Значит, не судьба платью пойти на ленточки. Задрав юбку и второй подъюбник до колен, смочив пальцы, оторвала широкую полоску ткани от самой нижней юбки, которая была с воланами. Но, трезво оценив ситуацию, решила избавиться еще и от них. Таким образом вскоре на сидении рядом со мной в ряд были разложены разной ширины и длины будущие повязки для перевязывания Шера.
– Увы, лечебных мазей в лифе не прячу и доктором не являюсь, но до ближайшей остановки в населенном пункте, где смогут оказать более профессиональную помощь, должно сойти! – уведомила молча за всем наблюдавшим мужа, сидящего все в той же позе. – Ты явно в этом соображаешь лучше, говори, что делать, – безапелляционно потребовала, снимая с головы начинающую мешать фату. Не дай бог такую красоту измазать кровью, смешанной с каким-то ядом!
– Я тебя настолько напугал? – Застыла, ошеломленно глядя на мужа. Но тут же спохватилась, переключив внимание на лежавшие сбоку некогда части нижней юбки. Сперва надо наверное взять самую длинную и широкую повязку… – Что, Дар был вынужден отдать свой амулет? Подстраховался, надо же!
– Это его решение, – отрезала беспрекословным тоном, растягивая в руках на манер транспаранта один из будущих бинтов и прикидывая его длину. Должно хватить.
– Если неправильно наложишь повязку, она соскользнет.
– И что ты предлагаешь?
Шер на секунду умолк, а после подманил к себе. Послушно склонилась складывая руки на коленях.
– Сейчас возьмешь меня за руку и закроешь глаза. Мне… - он закашлялся, – сложно будет объяснить, просто смотри, а после повторишь.
Кивнула, сжимая его ладонь между своими. В то же мгновение перед глазами возникла черно-белая картинка чьих-то воспоминаний: пожилой мужчина в белой мантии, таких же белых брюках и блузе расхаживал по большому светлому кабинету мимо не упускающих из виду ни единого его движения юношей и девушек, столпившихся кучкой.
– Лучше всего забинтовывать грудную клетку восьмерками, крестообразно, причем повязку следует начинать с наложения первых закрепляющих ходов в ее нижнем отделе по окружности, – твердым уверенным голосом принялся объяснять незнакомец, разматывая в руках моток марли. – Конечно, под рукой у вас может не оказаться антисептического раствора, на поле боя вы вряд ли успеете озаботиться подобной необходимостью, когда счет идет на мгновения. Не всегда есть возможность открыть переход, когда на вас наступает умертвие или василиск. Поэтому отрабатывайте то, что я сейчас вам покажу, так, чтобы могли повторить это ночью с закрытыми глазами. Все поняли?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Удивленные, во всю взирающие на преподавателя ученики согласно закивали. Учитель подозвал к себе одного из них, потребовал, чтобы тот оголил верх и развел руки в стороны.
– Грудь забинтовывают последовательно вплоть до подмышек, затем при помощи одного укрепляющего хода переходят на левое плечо и по спине идут вниз под правую подмышку. – Каждое слово сопровождалось демонстрацией. - Потом на грудь снова накладывают круговой ход, далее переходят под левую подмышку, оттуда - на спину и сзади ведут бинт на левое плечо. Повязку заканчивают круговыми ходами в верхней части грудной клетки. Вот так…
В этот момент тот, чьими глазами я наблюдала наглядную демонстрацию оказания первой помощи, взял в руки потертый грязный учебник, цитирующий слова преподавателя: «…бинт ведут со спины через правую подмышечную впадину на грудь к верхушке левого надплечья, огибают ее, опускаются вниз по спине и делают виток вокруг грудной клетки. Далее бинт снова поднимается по спине на левое надплечье и, огибая его, переходит на грудную клетку. Фиксируют повязку круговыми ходами бинта вокруг грудной клетки. Конец бинта закрепляют булавкой».
– Не поняла! – Я вынырнула из видения, отпуская ладонь Шера. – То, что было в книге и то, что показал тот медбрат – одно и то же?
Шеррер пошел пятнами и сжал кулаки.
– Что? Я же говорила, что не врач, а на ОБЖ в школе не ходила, их вела препротивная старушенция с явно прогрессирующим маразмом… Что?! – Разве можно винить человека в том, что у него нет способностей к врачеванию? – Да и булавки у меня нет, и мотка марли тоже, только эти оборванные тряпки! – указала на кучку сиротливо разложенных полосок ткани, которым предстояло стать одной повязкой.
– А искра тебе на что, бестолочь?
– Шуш?! – откуда он здесь? Дармир опять послал его за мной присматривать?
– Какой я тебе Шуш?
– Который домовой… - Шер шумно выдохнул и прикрыл глаза.
– В смысле, ты говоришь его словами, – пояснила, опуская взгляд в пол. Мужик в плаще мучается, а я в балаган все это превращаю.
– У тебя сильно активирована стихийная сторона, используй ее. Представь, что все эти тряпки – живые. Представь, как они срастаются между собой концами, переплетаются. – Шерреру едва хватало сил на объяснения, голос дрожал, на лбу выступили бисеринки пота. - Понимаешь, как устроена грибница? Сплети волокна ткани мысленно, направляя внутреннюю энергию потоком на эти полоски. Давай, не хочешь же, чтобы я сдох прямо здесь и сейчас?
– При всем уважении, слабо верю в это. – Наступила неловкая пауза. – Значит, просто представить и надеяться, чтобы это снова были не яйца?
Шер цокнул, а я, улыбаясь, закрыла глаза и постаралась нарисовать в голове картину, как вся эта кучка оборванного тряпья становится подобием марли из посланного видения. Пальцы рук слегка покололо, а грудь нагрелась изнутри так, будто я выдула махом целый чайник очень горячего чая.
– Не так уж ты и безнадежна! – оценивающе процедил (явно не рассчитывал на успех) муж.
Действительно, несмотря на появившуюся ощутимую слабость, мне удалось преобразовать ворох оборванных от юбки полосок в неаккуратно свернутую марлю! Обрадовавшись первому успеху, приступила к воспроизведению того, что продемонстрировал мужчина из видения Шера. Интересно, он когда-то был его преподавателем? Скорее всего, иначе откуда бы взялись эти воспоминания. А группа ребят – нынешние боевые маги, Высшие Одаренные, такие же как и Руасса?
– Конец можешь закрепить, туго связав с хлястиком с самого начала, который придерживала перед вторым витком, – посоветовал муж, тяжело выдыхая и при этом хватаясь за грудь. – Не думал, что будет так больно.