Мы заходим в аптеку, и я покупаю двойной тест на определение беременности.
Едем домой, каждый с загруженным видом. Музыка из динамиков слабо помогает отвлечься. В руках сжимаю коробочку и мельком пробегаюсь по инструкции, вспоминая, что нужно делать по порядку.
– Надо делать утром. Я не собираюсь у тебя спать, – говорю я.
– Сделаешь сразу, как приедем.
– Но…
– Не зли меня еще больше, Камилла.
Я проглатываю возмущение, чтобы не накалять обстановку.
Когда приезжаем домой, то первым делом я иду в туалет с тестом и стаканчиком. Арс заходит следом.
– Выйди, пожалуйста, – прошу.
– Делать будешь при мне, – он опирается на стену плечом и сверлит требовательным взглядом.
Я закатываю глаза и стискиваю зубы. Ладно, еще одна минута унижения. Последняя, Камилла.
Сажусь на унитаз, от нервов и постороннего взгляда поначалу даже пописать не получается, но я выжимаю из себя достаточное количество. Опускаю тест полоску в мочу на несколько секунд и кладу на стиралку.
– Надо подождать немного, – поясняю я и складываю руки на груди в ожидании и, неотрывно глядя на то, как слабо окрашивается первая полоска.
Арс подходит ближе и тоже смотрит.
Когда начинают появляться очертания второй полоска, мое сердце замирает.
Нет.
Нет.
Нет.
Кажется сердце не билось все это время, когда полоска становилась все ярче и четче.
Твою мать. Вот же черт.
– Две полоски, – комментирует Арс очевидное и переводит взгляд на меня. Моё лицо побледнело, глаза стали безликими и наполнились страхом. Я до сих пор не могу поверить. – Получается, беременна.
Я сглатываю, суетливо тереблю коробочку и достаю вторую полоску. Первая ошиблась, точно.
– Надо переделать, – в ушах бьет самая настоящая паника.
Я повторяю процедура, и на тест вновь полосатится, как и в первый раз.
– Поздравляю, – довольно лыбится Арс, глядя на то, какая я растерянная сейчас. – У нас будет ребенок, дорогая.
Принять это сложно, мне хочется кричать, в груди все бунтует. Где в этом мире справедливость или хотя бы малая доля сострадания?
– Я по–прежнему хочу развода, – вздувая ноздри, упрямо заявляю я. Щеки красные, я дышу взволнованно, потому ситуация выходит из–под контроля.
– Нет, милая, моя. Теперь развода я тебе не дам. По крайней мере, до рождения ребенка.
– Арс! Не будь извергом! Отпусти меня! – теряю самообладание.
– Отпущу, когда родишь. Ребенок останется со мной, а ты пиздуй на все четыре стороны.
– Что… – задыхаюсь от чувств. – Ты с ума сошел такое говорить? Ребенку нужна мать!
– Так я же тебя не выгоняю. Хочешь – оставайся, это ты бежишь, не пойми куда.
– Я… Я… – на глазах выступает пелена. – Я ненавижу тебя!
– У тебя гормоны шалят, – снисходительно смотрит на меня и разворачивается, чтобы выйти из комнаты. – Отдохни. Завтра съездим в больницу, узнаем срок.
– Я не останусь здесь! Я ухожу от тебя! – рвусь вперед, чтобы сбежать.
Попытка оказывается неудачной, ведь Арс хватает меня за волосы и тянет к себе.
– Ай…– стону я, держась за голову. – Отпусти! Больно!
– Я не понятно изъясняюсь или что? – грозно гремит прямо на ухо. – Идешь к себе, сидишь там до утра и думаешь о своем поведении. Утром едем в больницу. Я же тебя из под земли достану, дура. Так что не беси меня, а то возьму грех на душу.
Он швыряет меня на пол. Я чувствую себя настоящим избитым ничтожным дерьмом. Арс удаляется в другую комнату, а я надрывно визжу ему в спину о том, как сильно ненавижу. Меня скручивает от внутренней боли, я рыдаю во все горло, давясь собственными слезами и отчаянием. Картинка светового будущего с Русланом только что разлетается вдребезги, и её многочисленные осколки вонзаются в без того истерзанное сердце. В груди неистово жжет, а в висках набатом стучит вопрос «За что, Господи?»