Читать интересную книгу Звезда среди ясного неба - Мария Жукова-Гладкова

Пришли и простые граждане. Бергман, конечно, гениальный продюсер. Он смог сделать Аглаю популярной среди всех социальных слоев. Он и из ее смерти выжимает максимум и будет выжимать, пока это возможно. И мне каждый день напоминает про книгу — мягко, но очень настойчиво. Я на самом деле стараюсь. Я все понимаю, и мне тоже нужны деньги.

На поминках был ограниченный круг людей. Я уехала довольно рано — как и все нормальные люди, я не люблю подобных мероприятий. Андрей остался и сказал, что повезет потом по домам Роберта и Станислава. Андрей не пил. Отец и брат Аглаи злоупотребляли. Оба потеряли человека, которого искренне любили.

Дома я написала статью для журнала, в котором подрабатываю. Коллеги просили потрудиться для рубрики, в которой я никогда раньше не засвечивалась. Но раз я лично присутствовала на похоронах в, так сказать, избранной группе, зачем журналу посылать еще одного человека?

Андрей предупреждал меня, что в этот вечер, скорее всего, не приедет. Я все прекрасно понимала. Я вообще не очень рассчитывала на продолжение отношений. На каком-то жизненном этапе нас свела судьба, мы оба получили удовольствие, но мне не восемнадцать и даже не двадцать пять, чтобы на что-то надеяться. Судьба научила меня не строить длительных планов, так сказать, не думать, куда я поставлю новый шкаф, в первый раз ложась в постель с мужчиной.

Но ведь все равно в душе теплилась надежда… С женской натурой сложно справиться и профессиональному психологу, и битой жизнью женщине. Всегда хочется любви, хочется видеть рядом близкого человека. Иногда хочется секса, бурных страстей, всплеска эмоций, фонтана чувств. Возможно ли продолжение романа с Андреем? Да я вообще не знала, сколько времени он проводит в Англии, а сколько в России. У него ненормированный рабочий день, работа опасная, совершенно непредсказуемая. Готов ли он сам к созданию семьи? Есть ли у него постоянный дом? У него же вполне может быть не одна семья — в России, в Англии. Что я по сути о нем знаю для того, чтобы строить долгосрочные отношения? Чтобы что-то планировать?

Роберт мне больше не звонил (хотя он никогда не звонил), в гости не приезжал, никуда не приглашал. После той первой встречи я в следующий раз увидела его на похоронах, где мы только кивнули друг другу. Значит, про него вообще нужно забыть. Да и думать про него не следовало! Я же взрослая женщина! Я же сразу же должна была понять, что тут не может быть никакого продолжения! И что продолжать-то?

Закончив статью, я снова принялась за книгу об Аглае — от лица Аглаи. Мне не спалось, утром вставать не требовалось. Похороны на меня всегда дурно действуют — размышляю много. А избередив себе душу, мне не заснуть.

Звонок мобильного прозвучал, как только я опустила голову на подушку и закрыла глаза. Возможно, я успела заснуть на пару минут, но мне кажется, что не успела. Половина шестого утра! Я-то планировала наконец поспать — уработалась, глаза закрывались… Но я понимала, что о сне теперь придется забыть.

Звонил Андрей. Ну не для того же, чтобы просить разрешения приехать?

— Приезжай в квартиру Аглаи. Срочно, — сказал он, даже не извиняясь за звонок в такое время. — Мне нужна твоя помощь.

И он отключил связь.

Я собралась и поехала. Сонная Джулия только подняла головку и снова опустила. Она не была готова вставать в неурочное время. Правда, я сама о собаке подумала — оставила ей еду на кухне. Ведь неизвестно, когда я вернусь.

Глава 26

В квартире Аглаи я застала совершенно невероятную картину. То есть я застала людей, которых совсем не ожидала там увидеть.

В квартиру меня впустил Андрей. Он был абсолютно трезв, но явно очень устал. Под глазами пролегли темные тени. Он кивнул в сторону гостевой спальни, где разместился Станислав.

Врач, который, как я поняла, был хорошим знакомым Андрея (а также явно высококлассным специалистом и не задающим лишние вопросы человеком), оказывал первую помощь Дубову и настаивал на госпитализации. По всем признакам у Станислава было сотрясение мозга. От него очень сильно разило спиртным. Он все время повторял, что русскому мужику после того, как он напьется, обязательно нужно подраться, и ему такая возможность наконец представилась. И вообще, что за поминки без драки? Мне всегда казалось, что драка — это неотъемлемая часть свадьбы в русских традициях, про поминки раньше не слышала, хотя кто знает… Если в русских традициях… На поминках у нас часто поют — вначале песни, которые любил покойник, потом все, которые знают собравшиеся. В случае поминок по Аглае пели профессионалы и не хором. Не хватило Станиславу! Или заскучал в Англии? В общем, вроде бы, несмотря на полученные увечья, он чувствовал себя довольным и счастливым. По крайней мере у него улучшилось настроение, если сравнивать с тем, каким я видела его сегодня днем. Аглая отомщена? Может тампорадоваться, что папа достойно проводил ее в последний путь?

На полу лежало странное существо, я вначале даже не поняла, мужчина это или женщина. Оно дергалось всем телом и мычало. Существо было связано по рукам и ногам, то есть ноги связали в районе щиколоток, одну руку примотали к телу, в рот вставили кляп. Лицо все было в крови. Она тоже мешала идентификации, точно шла из носа, возможно, была рассечена и бровь. А нос, похоже, сломан. Не может «родной» нос так сместиться в сторону. Да и одна рука, судя по всему, была сломана, по крайней мере, висела плетью, то есть существо ею никак не шевелило, в отличие от второй и ног, да и если бы существо могло этой рукой как-то воспользоваться, Андрей бы связал обе руки. Врач не спешил оказывать существу помощь.

— Мы хотим, чтобы ты присутствовала при разговоре как независимый свидетель, — сказал Андрей. — Хотя я буду вести запись. Но ты и Леонид Александрович тоже поприсутствуете, а если потребуется, выступите свидетелями.

Врач склонил голову, представляясь.

— Вообще-то я…

— Ты не являешься материально заинтересованным лицом, Наташа.

Я пожала плечами, потом показала на существо на полу, которое так и продолжало извиваться и мычать. Похоже, что от боли…

— Это кто? — спросила я.

— Не узнаешь? А если приглядеться повнимательнее?

Я пригляделась — безрезультатно. Я так и не определила, мужчина передо мной или женщина. А ведь ему (или ей) должно быть жарко! Поверх безразмерного темного свитера была надета черная ветровка на подкладке, пусть и расстегнутая. Темно-синие свободные брюки, черные тонкие перчатки на довольно крупных кистях. Черная, плотно сидящая шапочка, из-под которой торчат темные волосы, свисающие патлами почти до плеч. Не бомж, но и не в бутике одевался. На ногах — черные разношенные кроссовки с потрескавшейся в некоторых местах кожей. Такие носят или бедные люди, или люди, у которых болят ноги. Они могут позволить себе дорогую обувь, но нормально (или относительно нормально) могут ходить только в свободной, старой и разношенной и ходят, когда есть такая возможность. Ведь не на всякой работе можно появиться в чем-то подобном.

Андрей одним резким движением вынул изо рта лежавшей на полу фигуры кляп. Тут же последовал поток отборного мата. Голос был женским и знакомым. Я его точно слышала, только не смогла сразу же ни с кем ассоциировать.

— Я бы вызвал психиатрическую «Скорую», — заметил врач. — Можно частную.

Потом он повернулся ко мне.

— Вы еще не все слышали, Наталья Валерьевна. Здесь клинический случай.

После обращения врача лично ко мне это сделала и извивающаяся на полу женщина. Поток оскорблений был знатным. Но благодаря им я узнала, кто это.

Нина Степановна, няня Никиты.

Что она здесь делает? В таком виде? Она же всегда прилично одевалась! Конечно, не богато, но аккуратно, опрятно. Аглая же ей даже что-то купила (то есть велела купить) для появления перед журналистами. Аглая мне сама это говорила! Не может няня ее ребенка выглядеть недостойно. Аглая, конечно, имела в виду, перед журналистами. Насколько я понимала, гуляющую с коляской Нину Степановну никто не пытался фотографировать, как, впрочем, и брать у нее интервью. Аглая и без няни предоставляла всем желающим немало тем для статей и сюжетов. Она сама была готова давать интервью днем и ночью, в выражениях не стеснялась, ни от каких вопросов не тушевалась. Ее ничто не смущало, не заставляло краснеть, а если кто-то из журналистов вызывал раздражение, она отвечала так, что трясти уже начинало журналиста.

Андрей тем временем приподнял Нину Степановну таким образом, чтобы она сидела, а не лежала, правда, оставил на полу. Снял шапочку с приклеенными к ней волосами. Мне предложил сесть в кресло. Вскоре мы все сидели. Поток брани, вылетавший изо рта Нины Степановны, наконец иссяк, или она просто выдохлась. Андрей сообщил, что сделал несколько снимков — в дополнение к записи. Я не стала спрашивать, зачем еще и снимки. Как доказательная база? И вообще, почему он не звонит в полицию? Для начала хочет сам разобраться?