Читать интересную книгу Дальше живут драконы - Василий Веденеев

Получив в суде назначение на проведение экспертизы, Иван поехал на метро к станции «Электрозаводская», где на площади Журавлева размещалось бюро судебно-медицинской экспертизы Главного управления здравоохранения Мосгорисполкома и куда суд направил все необходимые бумаги для проведения экспертизы так называемой группы, должной состоять из самого Ивана, гражданки Сараниной и рожденного ею ребенка. Путешествие, прямо скажем, не из самых приятных. Заранее наведя справки, Купцов узнал, что у него должны взять анализ крови и слюны для проведения «биологической» экспертизы. В лучшем случае, результаты анализов позволят или не позволят исключить его из числа возможных отцов ребенка.

Многоопытный приятель, к которому он обратился за консультацией, уныло сообщил, что экспертиза, к несчастью Ивана, весьма несовершенна из-за хронической нехватки необходимых реактивов.

– И тут дефицит? – горько усмехнулся Купцов.

– И тут, – тяжко вздохнул приятель. – Кстати, когда будут брать кровь, гляди, чтобы не внесли чего.

– Успокоил, ничего не скажешь, – разозлился Иван.

Второй приятель сначала обрадовал:

– Ерунда, давно существует метод «генной дактилоскопии». Во всех странах Запада его применяют. Например, в Англии.

– Прикажешь просить визу? – саркастически хмыкнул Иван.

– Зачем визу, – обиделся приятель, – у нас в институте молекулярной биологии ребята работают над этим.

– И… могут определить на сто процентов? – обрадовался Купцов.

Но ответ приятеля словно окатил его холодным душем:

– Не могут, потому что очередь на три года вперед. Здесь тебе не Англия! Пора привыкнуть к очередям. И скажи-ка мне, ребеночка на тебя уже записали?

– По-моему, еще нет. А в чем дело?

– Если ребенка зарегистрировали, то запись можно оспорить только в течение года. Ты не знал, да? А еще юрист.

– У нас узкая специализация, – обозлился Иван. – Ты же не лезешь в стоматологи или в гинекологи? Так и у нас – есть уголовное право, уголовно-процессуальное, семейное, земельное, колхозное, исправительно-трудовое…

– Стоп! – оборвал его приятель. – Дальше не надо. А вообще бейся, Ваня, до последнего!

И вот Купцов пришел биться. В мрачном коридорчике бюро экспертиз сидели несколько женщин с детьми примерно годовалого возраста и какие-то потерянно-пришибленные мужчины.

«Интересно, кто из них Саранина?» – подумал Иван, занимая очередь. Заявительницы об его отцовстве он еще не видел, всячески избегая личных встреч. Тем более если он себя считает полиостью непричастным к этому делу. И вот сегодня, здесь, они должны встретиться, поскольку в суде он ее тоже не видел – гражданка Саранина умудрялась посещать суд в другие дни и часы.

Ожидание тянулось медленно, «группы» входили в дверь кабинета и находились там подолгу. Купцов, с тревогой поглядывая на часы, прикидывал, успеет ли сегодня сделать все намеченное: побывать у Ставич, переговорить с ней и съездить с Бондаревым в пресловутый «Кабул».

Наконец подошла его очередь, он вошел в кабинет, назвался и в ожидании оглянулся на дверь: вот сейчас войдет и она, Саранина. Но следом за ним никто не вошел.

– Вы что, один? – подняла на него глаза медрегистратор. – А где мать и ребенок?

– Наверное, там. – Он неуверенно кивнул в сторону двери.

– Позовите!

– Лучше уж вы сами, – зябко поежился Купцов.

– Саранина! Здесь Саранина?! – открыв дверь, громко прокричала пожилая регистраторша, но никто не отозвался.

– Приходите на следующей неделе, – возвращая Купцову направление, велела она.

Выйдя на улицу, Иван закурил и вздохнул с облегчением – передышка еще на неделю. Но хорошо ли это? Изведешься, пожалуй.

Однако, где же гражданка Саранина? Почему она вдруг не пришла, почему резко снизилась ее активность?..

Глава 5

Дорогой Лыков ерзал на сиденье, беспокойно вертя головой. Как все осложнилось, повернуло на кровавую колею, когда пришлось добить Гришку Анашкина. Нельзя же было оставлять его раненым, а тем более тащить за собой на квартиру к Олегу или к себе домой. К Жедю тоже не отправишь, не говоря уже о тетке Гришки. Пришлось бы вызывать врача, а любой доктор тут же настучал бы в уголовку, едва увидев ногу Гришки. Теперь Анашкин замолк напеки, и никто не сможет от него добиться ни слова.

Олег не мог избавиться от мыслей, вспоминая то страшное, что произошло в тесном дворике. Пусть Анашкин тупица, пусть скотина, но нельзя же так! И вообще, после убийства Гришки в душе поселился страх перед всем и всеми: он начал не на шутку опасаться Аркадия, Витьки Жедя, любого встречного милиционера, случайных прохожих, подозревая в каждом переодетого сотрудника уголовного розыска; боялся телефонных звонков, стука в дверь, шума машин, проезжавших ночью под окнами. Жизнь стала какой-то липкой, тягучей, словно тина в зловонном болоте. И нет никаких сил выбраться на твердую почву. От постоянного страха помогали избавиться выпивка, оглушающая музыка и девки – каждый раз новые. Олег пристрастился ходить по кабакам – лишь бы не сидеть вечерами дома.

Жедь не смотрел на своих подельников – он сидел за рулем. Развитие событий не повергало его в уныние – только росла досада на постоянно возникающие препятствия на пути к большим деньгам. Их бы только получить, а там Витек Жедь найдет, как с ними поступить, как распорядиться. Воспоминания об Анашкине его не тревожили – главное, все решилось быстро, и ушли удачно. А Гришке просто не повезло. Чего теперь рвать сердце воспоминаниями? Все там будем, каждый в свой срок. Опять же, при удаче один выпадает из дележа.

– Дома она? – приминая в пепельнице очередную недокуренную сигарету, спросил Аркадий.

– Должна, – нехотя откликнулся Олег. Чего Лыков без конца спрашивает об одном и том же? Уже тысячу раз объяснял ему, что Ставич обычно приходит домой в одно и то же время и вечерами почти не выходит из квартиры.

– Вон туда. – Витька Жедь кивнул на длинный светлый дом, растянувшийся почти на квартал. – Я со двора заеду?

– Поставь тачку с улицы, – распорядился Лыков, – а то во дворе еще запрет какой дурак проезд, и потом не выберемся. Пойдем все вместе.

– Когда позвоню, около двери не торчите, – шагая к подъезду, наставлял Аркадий. – Откроет, я вхожу, и сразу вы за мной. Если увидит троих, может испугаться, ясно? А потом ей, голубушке, деваться будет некуда.

Молча вошли в подъезд, поднялись по лестнице. На площадке Лыков уверенно подошел к двери квартиры Ставич и позвонил. Витек и Олег встали сбоку, чтобы их не было видно в глазок.

– Кто там? – спросили из-за двери.

– Милиция, – чуть дрогнувшим голосом ответил Аркадий.

Щелкнул замок, приоткрылась дверь на цепочке, Татьяна настороженно выглянула. Лыков достал красную книжечку и издали показал ее. Звякнула скинутая цепочка, и он, нажав на дверь, вошел, а следом за ним ввалились в тесную прихожую Олег и Жедь.

– Что вам надо? – вскрикнула Ставич. – Я закричу!

– Я тебе закричу! – Шагнув вперед, Витек резко ударил ее кулаком в лицо – она упала.

Лыков запер дверь и приказал:

– Тащите ее в комнату. Олег, срежь бельевую веревку на кухне.

Татьяну перетащили в комнату, посадили на стул. Олег принес веревку, связал хозяйке руки и ноги. Лыков закурил и начал бить Ставич по щекам, приводя в чувство. Наконец она застонала и открыла полные ужаса глаза.

– Закричишь – прибьем! – мрачно пообещал ей Жедь.

– Не будем терять времени, – взяв свободный стул и присев на него, начал допрос Лыков. – Таких женщин, как вы, просто так не оставляют. Это понимаем и мы, и вы. Где сейчас находится Михаил Котенев? Быстро отвечайте.

– Я не знаю. – Она испуганно переводила взгляд с одного мужчины на другого, но ни в ком не находила и тени сочувствия.

– Придется повозиться, – заметил Лыков, затягиваясь сигаретой. – Сейчас прижгу маленько, тогда, может, вспомните…

Знаком приказав Жедю подать лежавшую на столе салфетку с кружевами, он скомкал ее и запихал в рот женщине.

– Вот так, теперь не заорешь. – Рванув за ворот халат Татьяны, он обнажил ей грудь. – Жалко портить, – взяв горящую сигарету, с сожалением сказал он и прижал ее к груди Татьяны.

Она дернулась, замычала, извиваясь от боли, запахло паленым. Олег, не выдержав, отвернулся, а Жедь хищно осклабился, нетерпеливо переступая ногами.

– Еще, давай еще, – толкнул он Аркадия, – скажет, курва!

Лыков поглядел в глаза Ставич и чуть вытащил из ее рта салфетку, заменявшую кляп.

– Ну, не передумали?

Татьяна глухо застонала, запрокидывая голову.

– Поищи кипятильник, – повернувшись к Олегу, распорядился Аркадий. – Вставим кое-куда, тогда сразу ста нет сговорчивее. Живей, не копайся!

Кислов начал выдвигать ящики буфета, выбрасывая их содержимое на пол, открывал шкафы. Не найдя кипятильника, метнулся на кухню. Оттуда послышался звон посуды, что-то упало.