жара, кузов грузовика был изрешечен пулевыми отверстиями.
Кое-где в не бронированном автомобиле были проделаны большие дыры, поскольку в него попали РПГ или другие крупнокалиберные осколочно-фугасные снаряды. Жар обжигал наши лица, а от приторно-сладкого запаха горящей плоти меня тошнило, когда мы проходили мимо. Мы надели шемаги, чтобы защитить нашу обнаженную кожу, и я быстро помолился за бедняг, которые были втянуты во все это.
Пройдя еще пару километров, мы оказались на пустынных улицах города. В этом месте царила жуткая, задумчивая тишина, которая не предвещала ничего хорошего. Время от времени мы улавливали отдаленный вой собаки или едва различимую фигуру, мелькавшую в боковом переулке. В противном случае, там был какой-то ублюдок, который все время двигался.
В двух километрах от города первый мост возвышался перед нами, как гигантский горбатый кит. Повсюду вокруг массивного сооружения из бетона и железа разыгрывалась сцена абсолютной бойни. Вдоль обочины были разбитые «хамви» и бронированные остовы боевых машин пехоты «Брэдли», изрыгающие яростный дым и пламя.
Мы добрались до первой группы морских пехотинцев. Они были расположены на мостике и надежно защищались по всему периметру. Но они казались остекленевшими и потрясенными, как будто только что увидели ужасающее привидение. Это были бойцы роты «Альфа», первой вошедшей в Насирию тем утром, и они потеряли дюжину человек, когда захватывали мост, а может, и больше.
Рота «Браво» прошла через них, чтобы штурмовать Аллею засад, участок дороги, ведущий от первого моста к следующему, и освободить попавших в ловушку солдат 507-го батальона. Там они также были разбиты, их танки «Абрамс» и БТР увязли в грязи заболоченного района каналов к востоку от шоссе.
Рота «Браво» перегруппировалась на открытом участке пустыря, прежде чем во второй раз пойти на штурм Засадной аллеи. Затем рота «Чарли» прорвалась вперед, пытаясь освободить «Браво» и захватить второй мост. Им пришлось по-настоящему попотеть, прежде чем им удалось пробиться вперед и захватить мост через канал Саддама.
Сцена на том первом мосту была сюрреалистичной. Здесь была остановлена боевая группа Корпуса морской пехоты США. Ее авангард был разбит до такой степени, что парни бродили вокруг в значительной степени потерянные и сбитые с толку. Я удивлялся, как эти ребята, сливки вооруженных сил США, могли быть так шокированы и так заморожены. Это было так, как если бы они пришли сюда, не ожидая настоящей потасовки, а потом внезапно поняли — о Боже, на нас устроили засаду и напали!
Я догадывался, что на самом деле ответ должен быть довольно простым. Их разведданные, скорее всего, были ужасающе плохими; они были далеки от истины. Вероятно, они прослушали крайне неточные доклады, в которых говорилось, что Насирия будет легкой добычей и что иракцы бросят оружие и побегут. Вместо этого они ввязались в настоящую драку.
Я чувствовал, что боевые действия в основном уже закончились. Над головой все еще кружили боевые вертолеты «Кобра», стреляя очередями из пушек. Но это было не так, как если бы мое шестое чувство кричало мне, что все вот-вот начнется. Это было похоже на измученную, озверевшую тишину после того, как закончилась большая, уродливая, кровавая битва. Тем не менее, когда ребята из роты «Альфа» услышали, что мы продвигаемся за мост, они предупредили нас, чтобы мы были очень осторожны. Впереди было плохо. Очень плохо.
Мы заметили массивную фигуру основного боевого танка «Абрамс», ползущего вперед, и пристроились на Пинки за ним. Используя прикрытие, обеспечиваемое его массивным бронированным корпусом, мы поползли к вершине моста. Мы развернулись как раз в тот момент, когда достигли спуска, откуда открывался панорамный вид на истерзанный битвой город и прямо вперед, в Аллею засад.
Из зданий по обе стороны от нас валил дым, а ближайшая пальмовая роща была снесена вихрями шрапнели. Над нами раздалось ритмичное «тууп-тууп-тууп» боевого вертолета, и «Кобра» пронеслась сквозь далекий дым, выпустив длинную, оглушительную очередь пушечных выстрелов. Затем она сделала круг высоко над нами.
Из обстрелянной пальмовой рощи появилась группа фигур. Это были мужчины, одетые в местные нарядные халаты и тюрбаны. Они двинулись к нам — стройные, загорелые и уверенные в своих легких кожаных сандалиях. Это были первые иракцы, которых мы увидели с момента нашего прибытия в их страну несколькими днями ранее. Они указали через плечо и начали жестикулировать. Затем они закричали на гортанном, ломаном английском:
— Солдат Американи! Солдат Американи!
Это здесь майор из штаба RCT2 потерял свой БТР? Это то место, где он хотел, чтобы мы проверили, нет ли выживших? Или эти иракцы пытались заманить нас в какую-то ловушку? Мы посмотрели туда, куда они указали. Я мог видеть боевую машину пехоты «Брэдли», лежащую на боку, наполовину утонувшую в речном иле. Задняя дверь была приоткрыта, и мне показалось, что я вижу там мертвую или раненую фигуру. Но чтобы подтвердить это в любом случае, нам пришлось бы перейти мост и повернуть на восток, к руслу реки.
Мой инстинкт подсказывал мне придерживаться нашей миссии. Но все же я хотел сделать хотя бы что-то, чтобы помочь. Я выбрал компромисс. Пока Трикки пытался вызвать штаб Следопытов по TACSAT, чтобы мы могли провести сеанс связи в 1600, мы с Джейсоном отправились пешком на поиски командира роты «Альфа». Мы спросили пару морских пехотинцев, где его найти, но они были похожи на зомби. Все, что мы получили, — это серию невнятных мычаний и жестов. Я догадался, что с ними случилсоь. Это было похоже на то, как боксер-чемпион сразился с аутсайдером и был повален на пол. Они были в ауте.
Скорее по счастливой случайности, чем по их указаниям, мы наткнулись на штаб роты «Альфа». Он был расположен у стоящего «Амтрака», справа от северного конца моста. Командиром роты был майор морской пехоты. Он ходил в нескольких шагах от машины, глядя на север, на проклятый город, и что-то бормоча в рацию. Мы представились и предупредили его о местонахождении «Брэдли» и его мрачного груза. Он примыкал к правому флангу роты «Альфа», поэтому им было легко провести разведку. Или, по крайней мере, так и должно быть. Я не мог точно сказать, понял ли он, что я сказал. Он казался замороженным; контуженным; как и все здесь.
Казалось, было мало шансов вытянуть из него какую-либо полезную информацию о том, что ждало их впереди. Я пытался спросить, но у него были убитые, раненые и пропавшие без вести морские пехотинцы, разбросанные по полю боя, и ему приходилось разбираться со своим собственным дерьмом. Целенаправленного инструктажа для нас девятерых просто не