-Не совсем? - Виктор постарался улыбнуться как можно ехиднее, хотя даже обиды не испытал. Ведь Грейс и вправду мог привести сюда всего лишь бизнес, а его она позвала между делом и лишь потому, что знала, что Гадатель тоже здесь. Как и всегда.
-Из-за Джека. По крайней мере, мне кажется, что я здесь из-за него, - Грейс повела плечами. Вопреки ожиданиям Гадателя, она все не отстранялась, а наоборот, уткнулась носом в его шарф, будто так же, как и он, мучительно счастливо вдыхала его запах. И от этого ему лишь сильнее захотелось остаться в этом моменте и больше никогда ее не отпускать.
-В каком смысле? - Виктору все же пришлось отстраниться самому, и далось ему это с большим трудом и огромным нежеланием. - Из-за Джека?
-Кто-то прислал Дику письмо с предложением установить тканевую фабрику Льюисов здесь. Но пока Дик оформляет все документы, я решила не ждать. Уж больно странным мне кажется тот факт, что это предложение пришло именно сейчас, то есть тогда же, когда ты здесь. Не знаю, почему я решила, что это именно Джек, но интуитивно... - Грейс развела руками, - И потом, мне все равно хотелось тебя увидеть, - девушка разочарованно вздохнула, - А ты плохо выглядишь. Мне даже в темноте это видно, - она коснулась его щеки, коротко, тут же спрятав руку в карман. Гадатель невольно попытался поймать ее руку, чтобы поцеловать кончики пальцев, но остановил себя прежде, чем сделал это.
-Скорее всего, Джек продолжает выстраивать какую-то ловушку.
Грейс опустила взгляд. Виктор невольно залюбовался, как тают запутавшиеся в ее золотых волосах снежинки, как точно такие же снежинки застывают на ее ресницах и почти мгновенно исчезают.
-Наверное, хотел использовать меня как приманку для тебя, - Грейс рассеянно пожала плечами, - Интересно, почему он думает, что я настолько беспомощна?
Виктор так же неопределенно пожал плечами. В отличие от Джека Виктор вполне реально оценивал способности Грейс: ее интеллект, силу, способность быстро соображать в экстремальных ситуациях - и восхищался силой самостоятельностью девушки. Он буквально боготворил ее, и не раз говорил, что убьет любого, кто посмеет попытаться ее унизить, подняв на нее руку. Ему хотелось владеть хотя бы малой частью того, что было дано ей, но Гадатель не мог похвастаться такой же решительностью или силой воли.
-Я могу помочь... - начала Грейс, но Виктор тут же перебил ее.
У Грейс была своя жизнь, в которой места Гадателю не было. И он не должен был втягивать ее в свои дела даже сейчас, в последние месяцы своего существования.
-Я смогу справиться сам, - сказал Виктор и отвел взгляд. И тут же почувствовал прикосновение холодных тонких пальцев к подбородку. Грейс мягко, но властно заставила его снова повернуться к ней.
-Но гораздо лучше мы справимся вместе, Виктор, - она сощурилась, - Расскажи мне все, что ты уже знаешь.
Виктор понимал, что врать или недоговаривать ей просто бессмысленно. Обрела она способность различать правду и ложь в Безмирье, или обладала ей всегда, Грейс скрывала, но старалась, как можно более ясно, демонстрировать, что врать ей бесполезно.
Поэтому Гадатель, молча, взял ее за руку и повел за собой. В планетарий, в тайную каморку Учителя, туда, где он смог бы рассказать ей все, хотя едва войдя, он долго молчал, и Грейс, обеспокоенная его состоянием, пыталась согреть его, дыша ему на кончики пальцев, растирая ладони. Вопреки его ожиданиям, она не торопила его, а терпеливо ждала, пока он соберется с мыслями.
Когда Виктор заговорил, девушка замерла, сжимая его правую руку в своих ладонях, и ворон, влетевший за ними, так же затих. Грейс слушала внимательно, ловя каждое его слово, вслушиваясь и запоминая каждую его оговорку, а Гадателю не хотелось скрывать от нее почти ничего. Он рассказывал ей и о том, как приехал сюда, и о тяжести, навалившейся на него после похорон и не исчезающей с тех пор, и о том, как его уничтожает этот город, вздох за вздохом, и о Юноне и о его медитациях. Говорил и о странной привязанности Иеронима и его привычках, так похожих на привычки Пенелопы, об отце, Анне и Джеке... Он говорил долго, почти без остановки, только изредка заходясь в кашле или устало замолкая, чтобы перевести дыхание.
-Ты пришел сюда для того, чтобы снова отправиться к Юноне? - спросила Грейс, стоило Виктору замолчать, но как только Гадатель кивнул в ответ, она, скривившись, ударила его по лицу, отвесив звонкую пощечину, тут же отозвавшуюся где-то под кожей колющей болью.
Виктор удивленно коснулся щеки кончиками пальцев и посмотрел на Грейс - эта пощечина была неожиданной, резкой и, по-своему, отрезвляющей. В ее взгляде и выражении лица он видел озабоченность и боль, будто каждый его неверный шаг убивал и ее тоже.
Грейс прикусила губу и обхватила себя руками, и Виктор тут же ощутил ее отчаяние.
-Я не хочу, чтобы ты умирал, Виктор. Не уничтожай себя, хотя бы ради меня, - тихо попросила она. Виктор почувствовал, как его сердце сжимается, а сожаление душит любые слова, пришедшие на ум. Он не мог выполнить ее просьбу.
-У тебя есть своя жизнь и будущее. Уже как минимум это не дает тебе права распоряжаться моей жизнью. А как максимум то, что эта жизнь все еще принадлежит мне самому, - он покачал головой.
-У меня есть грамотный партнер по бизнесу и брак с тобой, заключенный в Безмирье. Догадайся сам, какие узы для меня крепче, - взгляд Грейс был полон пронизывающей грусти, - Я не хочу тебя терять. Это очень эгоистично, конечно, но все же... - она пожала плечами и снова прикусила губу.
-Я... - Виктор опустил взгляд и облизнул губы. Оправдываться перед Грейс было тяжелее, чем перед кем-либо еще. Почему-то именно ее неодобрение казалось ему самым страшным, хотя они так часто спорили о чем-то, что пора бы ему уже было привыкнуть.
Он вдруг почувствовал, как Грейс берет его за руку, переплетает свои пальцы с его собственными и тянет за собой.
-Ты плохо выглядишь, пойдем отсюда, - сказала она, и Виктор не почувствовал никакого желания сопротивляться. Он пошел за ней следом, понимая, что мог бы доверить ей свою жизнь, позволить ей вершить его судьбу вместо предназначения.
Почему-то рядом с ней ему было особенно спокойно и хорошо, он обретал некое внутреннее равновесие. Ему хотелось доверять ей, быть рядом, позволить себе слабости, или, наоборот, быть сильным, или просто быть самим собой, настоящим.
Виктор почти не понимал причин этой тяги к ней. Если бы он просто проявлял заботу о ней, как о спасенном им человеке, все было бы совершенно естественно и очевидно. Но с каждым днем он все больше сближался с ней, крепче привязывался и влюблялся все сильнее. Он не знал, в чем причины этой любви, но у него не было ни сил, ни желания сопротивляться. Что-то, чего он не испытывал раньше, даже при его восхищенной влюбленности в Тристану.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});