Читать интересную книгу Селфи с римским фонтаном - Наталья Солнцева

– Вы ешьте, – с сочувствием произнесла Астра. – А то из-за меня голодным останетесь.

– Вас не шокирует, если я буду говорить с полным ртом?

– Нет. Жуйте смело.

Он откусил от бутерброда и вернулся к вопросу о жене Холодного.

– Насчет Веры… Вы намекаете на ее тезку, артистку немого кино? Это просто совпадение. Многие любят громкие имена, как будто это что-то наподобие путевки в жизнь. Артур говорил, что жена напрасно взяла его фамилию, ей надо было остаться на своей – Звонарева. Возможно, тогда ее карьера в театре сложилась бы иначе. Вторая Вера Холодная – это нонсенс, пародия. Он говорил ей, но женщины – упрямые существа. Вера уперлась: ни в какую! И вот результат – ей пришлось бросить сцену.

– Почему?

Голубев пожал плечами:

– По-моему, никто не хотел смешить публику, и Вере не давали серьезных ролей. Хотя знаете, она даже внешне смахивала на свою знаменитую тезку. Ей-богу! Одно лицо. Боюсь, жена Артура поверила, что она – настоящая Вера Холодная. В ином воплощении… – Он захихикал. – Вы верите во все эти штуки?

– И да и нет…

Ответ ему понравился.

– Странные вопросы вы задаете. Никого не интересовала история с его женой…

– Вы полагаете, смерть Артура не связана с его работой?

– Это не мое дело. Я не следователь.

– Убийца может остаться безнаказанным.

– Первый раз, что ли? Только в кино сыщики умнее преступников. А в жизни… – он отвел глаза и махнул рукой.

Астра показала ему фотографию с римским фонтаном, но парень никого на ней не узнал.

– Первый раз вижу!

– На чем основывалась ваша дружба с Артуром? Многим он не нравился.

Игорь задумался, отхлебнул кофе.

– Угостить вас? – предложил он. – Кофе у нас чудесный.

– Нет, спасибо. Я тороплюсь.

Его глаза погрустнели.

– Артур завел такой порядок: коньяк, чай и кофе – от лучших производителей. Еще он любил сигары – отменные, сделанные вручную. И женщин… Жена у него – красавица, но не от мира сего. От такой устаешь! Вот он и пускался в поиски легкого секса на стороне. Почему мы с ним сошлись? Наверное, я единственный, кто ему не завидовал. Просто у меня совершенно отсутствует чувство зависти. Бог миловал! Характер у Артура был не сахар, но любой мастер своего дела раздражает менее способных коллег, бесит начальство своей независимостью, тем, что диктует условия, а не безоговорочно подчиняется. Они бы и рады его одернуть, призвать к порядку, да не рискуют. Вдруг обидится, уйдет? Ценными сотрудниками не разбрасываются…

– Фамилия Евлановы вам ни о чем не говорит?

Игорь подумал, вяло пережевывая бутерброд – аппетит у него пропал – и сделал отрицательный жест.

– Ничего, к сожалению…

Он был достаточно деликатен, чтобы не задавать встречных вопросов, за что Астра преисполнилась к нему благодарности.

– Над чем Артур работал в последний месяц перед…

– Я понял. Кто меня только не спрашивал об этом?! У него не было какой-то одной темы, всегда несколько – две, три. Он выбирал тот материал, который вызывал у него интерес, – с изюминкой. Любил сделать экскурс в прошлое, покопаться в архивах, побеседовать с очевидцами событий. Из его статей можно составить сборник детективных рассказов. Кстати, он собирался…

Парень говорил о погибшем с такой теплотой и сердечностью, что Астра заподозрила, уж не испытывали ли они друг к другу более интимных чувств, чем мужская дружба.

– И что? Он успел отдать рукописи в издательство?

– Нет…

– Вам точно известно?

– Я их редактировал, – признался Голубев. – Артуру было недосуг. Он поручил мне отправить все, когда закончу.

– Там было что-нибудь о… чаше?

– О чаше? – с искренним изумлением повторил парень. – Нет. Какую чашу вы имеете в виду?

– Чашу жизни, – выкрутилась Астра.

– Он ее не допил…

– Скажите, у Артура были долги?

– Он в долг не брал, – все еще удивленно произнес Голубев. – И не давал. За что многие на него имели зуб. Деньги у него водились, в отличие от друзей. Я считаю, нормально, когда у человека есть приятели и знакомые. Журналисты обрастают полезными связями, у них везде свои люди, но друзьями их не назовешь. Друг – это для души, а не для работы.

– Согласна с вами, – кивнула она. – И все-таки неужели Артур никому, никогда, ни при каких обстоятельствах не одалживал денег?

– Думаете, его убили из-за этого? Вряд ли… – Голубев с сомнением покачал вихрастой головой. – Большую сумму он бы в любом случае не дал.

– Но существует же причина, по которой ваш друг лишился жизни?

– Рок. Фатум… конец каждого из нас предопределен…

– Да вы фаталист!

– Артур тоже был фаталистом. Он называл себя заговоренным и боялся одной вещи – укуса змеи.

– Вот как?

– Да… Он избегал поездок в Среднюю Азию и вообще на юг, где водятся змеи. А погиб от пули на подмосковной даче. Верь после этого в заговоры и предсказания!

Шум и галдеж в соседних отсеках, отделяющих одно рабочее место от другого, стихли. Голубев обратил на это внимание и понизил голос:

– Подслушивают. Говорите тише…

Астра перешла на шепот:

– Кстати, о поездках. Куда Артур ездил в последний раз?

– В Одессу, – без запинки ответил парень. – Я хотел поехать с ним, прогуляться по берегу моря – использовать накопленные отгулы, но он меня не взял. Сослался на конфиденциальность запланированных встреч… и вообще, отшил в довольно резкой форме. Он не стеснялся в выражениях.

– Вы не обиделись?

– Я привык к его манере общения. Раз не взял, значит, так надо было.

– Он показывал вам материалы, привезенные оттуда?

– Только фотографии города и памятник Вере Холодной. Одесситы отдали дань уважения первой российской кинозвезде, отлили ее из бронзы и поставили на Преображенской улице, вблизи от дома Папудова, где она умерла. Думаю, Артур заинтересовался этим из-за жены – хотел развлечь ее.

– И как? Получилось?

– Не знаю. Он крайне скупо упоминал обо всем, что касалось его личной жизни.

– Должно быть, его жену не случайно зовут Вера Холодная…

«…если все предопределено!» – хотела добавить Астра, но сдержалась.

– Игра слов, не более. Я знаю двух Александров Пушкиных и одного Павла Корчагина, – заявил Голубев. – Людям нравятся такие вещи. От них веет мистикой…

– Зачем Артур ездил в Одессу? О чем он собирался писать?

– Он никогда заранее не раскрывал своих замыслов. Сохранял интригу… Своего рода суеверие! Только когда материал был готов к печати, он мог поделиться со мной содержанием, иногда просил отредактировать. У меня от природы хорошее чувство языка.

– Значит, последние материалы он подготовить не успел?

– Не успел, – понуро подтвердил парень. – Я их в глаза не видел. Они даже в компьютере не сохранились. Артур собирался ехать в Москву, его ноутбук уже лежал в машине, но там ничего, связанного с поездкой в Одессу, не обнаружили. Следователь велел забрать ноутбук на экспертизу, там была куча файлов – в основном, не представляющих «оперативного интереса», как мне объяснили.

– В каком смысле?

– Эксперты искали сведения, которые могли стоить Артуру жизни, но не нашли. Там были наброски, наметки статей о нашумевших коррупционных делах, суд по которым уже состоялся, и прочие «зарисовки», как Артур называл отрывочные кусочки текста – ничего конкретного.

– Где еще ваш друг мог хранить информацию?

– Не знаю. Где угодно. Дома, например, на даче, здесь, в редакции. В ячейке на вокзале – он иногда так делал, когда чего-нибудь опасался. Потенциальные «герои» его публикаций боялись и ненавидели Артура. Но ему везло! Все сходило с рук.

Астра вспомнила о Денисе Кручинине.

– А вам Артур ничего не оставлял на хранение?

– Конечно, нет. Он был не дурак, понимал, что ко мне придут в первую очередь. Кстати, сыщики из убойного отдела везде устроили обыски, даже у нас… Ничего толкового не нашли.

– Они вам персонально сообщили?

– Я видел по их лицам…

– Куда же делись материалы из Одессы?

Голубев побледнел от волнения. Он забыл о бутербродах, его кофе остывал.

– Либо Артур ничего не записывал, либо уничтожил. Оба варианта наводят на размышления.

– Вы говорили об этом в полиции?

– Меня про Одессу спросили вскользь. Искали московский след. Задавали вопросы о прошлых публикациях – не угрожал ли кто Артуру? Были ли у него враги? Смешно, правда?

– А ему угрожали?

– Любому журналисту могут угрожать. Люди боятся разоблачений. Никому неохота попасть на страницы прессы. Но чаще всего этим и ограничивается. Иногда откупиться пробуют, иногда могут избить для острастки.

– С Артуром такое случалось?

– Я же говорил, он везунчик! – Голубев осекся. В свете того, что его друг погиб, фраза прозвучала нелепо. – Видите? Всему приходит конец… Нельзя искушать судьбу.

– Артуру предлагали деньги за то, чтобы он отказался публиковать статью?

– Конечно.