Читать интересную книгу История новоевропейской философии - Вадим Васильев

Именно эти рассуждения Кант потом воспроизвел в «Критике чистого разума» (1781) в разделе «О паралогизмах чистого разума» «Критики чистого разума». Он тоже различал единство апперцепции, как он называл Я, и абсолютный субъект как носитель апперцепций. И говорил, что ни в коем случае от свойств Я нельзя заключать к свойству Я как «вещи в себе». Ну, эти рассуждения, впрочем, может быть, и не были услышаны в той мере, в какой это требовалось, потому что этот раздел кантовской критики, может, оказал наименьшее влияние на последующих философов; так же как и его дедукция категорий — «ядро» «Критики.». Именно в силу своей крайней сложности.

— Даже несмотря на то, что он там логически безупречно указал на учетверение термина, все равно не восприняли?

Учетверение терминов где?

— Ну у Канта, где он опровергал существование… Он считал, что понятие души возникло как результат логической ошибки …

Ну, паралогизм, да. Тут… я расскажу вам; тут очень было все непросто у Канта. Дело в том, что он сам‑то буквально за несколько лет до выхода «Критики…» отказался от рациональной психологии, которую он здесь критикует. Тут… то, что он говорит в «Критике…», ему самому не казалось убедительным — буквально за несколько лет до того, как он это написал. То есть тут изменения носили отчасти внешний характер и были вызваны очень неоднородными факторами. Ну, а потом он, конечно, под свою таблицу категорий все очень хорошо. не то, что подогнал, так сказать, но выделил сообразно требованиям этой таблицы и попытался представить заблуждения рациональной психологии в виде формальной ошибки. Хотя, если там посмотреть на его умозаключения, то мы увидим, что формальная ошибка состоит в том, что смешивается: в одной из посылок понятие берется в объектном смысле, в другой посылке — в субъектном смысле; то есть опять происходит смешение субъекта — Я и объекта (то есть в данном случае Я как «вещи в себе»). Все равно этот мотив здесь присутствует. И Кант тоже разбирает пример с кочевкой, так сказать, сознания по разным субстанциям… В общем, этот локковский след здесь очевиден и важен. Хотя еще раз повторю, что серьезного влияния эти рассуждения, может быть, и не оказали из‑за их, такой, переусложненности. Ну, об этом мы поговорим в свое время — о тех темах, которые Вы затронули. Факт тот, что Локк тут занимает не декартовскую позицию — очень важный делает шаг в философской психологии Нового времени и в философии субъекта.

Сейчас мы прервемся на несколько минут и продолжим.

Наиболее важным вкладом Локка в «школьную» метафизику Нового времени явилось его различение первичных и вторичных качеств. Термины не им были изобретены, но именно с его подачи они стали очень популярными и до сих пор таковыми остаются. Локк не только термины изобрел, но и сам предмет, который он так. традиционно застолбил — зафиксировал эту позицию в новоевропейской метафизике; связано это как раз с дуплициованием мира: разделением вещей и образов этих вещей. Локк говорит, что далеко не все компоненты идей ощущения, т. е. далеко не все компоненты того мира, который мы непосредственно воспринимаем в чувствах вот сейчас, похожи на то, как устроены сами вещи В самих вещах, как мы уже знаем, есть лишь протяжение, плотность и фигура. Ни цветов, ни запахов, ни вкусов в самих вещах нет. А что у них есть? Есть какое‑то движение мельчайших частиц, которые при воздействии на органы чувств производят соответствующие ощущения. Реально цвет является определенной разновидностью движения материи, не более того.

На основе этих рассуждений Локк и формулирует свою концепцию первичных и вторичных качеств. Он говорит так (в строгом изложении, его позиция выглядит следующим образом): «Идеями первичных качеств мы должны называть такие идеи, которые похожи на устройство самих материальных вещей. Идеи вторичных качеств не похожи на то, что их вызывает». Идея протяжения, например, похожа на сами протяженные вещи. Идея формы. Идея плотности. А идея цвета не похожа на то, что ее вызывает. Поэтому цвет — это вторичное качество. А протяжение — первичное.

Тут надо только не путать. Потому что локковскую позицию иногда упрощают и говорят, что первичные качества существуют в самих вещах, а вторичные качества — только в восприятии. В действительности, это не совсем так. По Локку, и первичные, и вторичные качества существуют в вещах. Они объективны: и вторичные, и первичные; но просто идеи, еще раз повторяю, первичных качеств похожи на сами эти качества, а идеи вторичных качеств не похожи. Реально, если говорить о сами вещах, то вторичные качества являются модификациями первичных. Первичные качества — форма, а вторичные качества — определенная форма мельчайших частиц, движущихся по таким‑то и таким‑то законам. Вот если законы такие, то это движение вызывает ощущение красного цвета; если законы несколько другие, — ощущение синего цвета.

Ну, здесь Локк подводит итоги даже не столько новоевропейской философии, так терминологически оформляя проблему, но даже, если хотите, всей европейской философии — потому что мы помним с вами знаменитое изречение Демокрита (ок. 470 до н. э. — неизвестно): «В мнении существует теплое, холодное и т. д., а поистине существуют лишь атомы и пустота». Эта установка, в общем, с античных времен довлела в европейской метафизике, и Локк просто здесь фиксирует ее.

Вы можете спросить: А на каком основании он считал, что одни качества, одни идеи похожи, другие непохожи? Какой аргумент‑то? Должен же быть какой‑то довод… Ну, как правило, использовался «винный аргумент». «Винным» его иногда называют потому, что исторически доказательство еще в античности иллюстрировалось на примере с вином: одному человеку вино кажется кислым, другому сладким; но предмет не может быть одновременно и кислым, и сладким — значит, эти качества вовсе в предмете не существуют, а существуют только в восприятии. Примерно такого же рода доказательствами пользуется и Локк. Хотя даже для него проблема доказательства здесь не самая важная. Для него этот вопрос очевиден, надо просто терминологически зафиксировать.

Еще одна важная процедура, которая осуществлена была Локком, связана с классификацией деятельности разума. Не мышления а разума. После того, как мы получили идеи из опыта, мы их должны обработать — говорит Локк. Это обрабатывание может осуществляться всего тремя способами. Мы идеи, полученные из опыта, можем либо разделять — отделять друг от друга — в таком случае мы имеем дело с операцией абстрагирования; причем пределов разделения идей Локк не видит: ему кажется, что любая идея может быть отделена от любой другой; потом ему возражали (вообще, его теорию абстракции резко критиковали). Мы можем соединять идеи; в частности — в суждении это происходит. И мы можем сравнивать идеи.

Ну, и сами сложные идеи — Локк тоже классифицирует их (также очень влиятельной оказалась классификация) — он подразделяет их на три класса: идеи субстанции, идеи модусов (ну, идея субстанции — это, например, человек — вот идея субстанции (какая субстанция здесь не указывается — просто субстанция, неважно, какая); модус. пример сложной идеи (не простого модуса, а сложного) — скажем, идея красоты) и идеи отношения (например: причина — коррелятивное понятие).

Приложил свои классификаторские усилия Локк и к проблеме видов познания. Ну, во — первых, он неявно различает экзистенциальные положения и, скажем так, эссенциальные — касающиеся существования вещи и ее сущности. И здесь возможны три вида знания: интуитивное, демонстративное и чувственное. Ну, или, вот, интуитивное знание, доказательное знание и вера (потому, что чувственное знание сближается с верой). Интуитивное знание Локк понимает так же, как Декарт. То, что он называет демонстративным знанием — соответствует дедуктивному знанию у Декарта — просто другой термин, обозначающий одно и то же (как бы, демонстрация Локка то же самое, что дедукция у Декарта). И чувственное знание тоже имеет аналоги в декартовской философии: вот когда он, к примеру, говорит об убежденности в существование внешнего мира — именно это здесь имеется в виду Локком под чувственным знанием. Наиболее совершенным, конечно, является интуитивное знание, потом демонстративное, и наименее достоверное — чувственное знание.

Эти все проблемы он обсуждает в четвертой части «Опыта…»; я уже говорил, что она имеет наиболее онтологический характер, потому что здесь Локк прилагает все эти размышления к обсуждению проблемы, с которой Декарт начинал свою философию. А Локк, наоборот, это под занавес обсуждает, а именно — степени достоверности нашего знания о существовании души, мира и Бога.

Ну, вот еще одно популярное, распространенное заблуждение в отношении Локка состоит в том, что он философ материалистического плана. Какие‑то основания для такого рода суждения всегда имеются, на пустом месте они не возникают. Но вот если вам зададут (или я вам на экзамене задам) «лакмусовый» вопрос: что для Локка более достоверно — бытие Бога или бытие внешнего мира? Вы должны, конечно же, отвечать — бытие Бога. Для Локка более достоверно бытие Бога, чем бытие внешнего мира…