— Не надо! Пожалуйста! — позвала я, не зная, что делать. Я не хотела, что бы кто-то пострадал, и не понимала, кто из них в большей опасности. Тимер стоял один против всех, но я видела по взгляду Зэта, что это не та схватка, где он ждёт лёгкой победы. Я поискала Рону. Женщина стояла в нескольких шагах от меня. Она доставала из ножен костяной кинжал. Тимер её видеть не мог, так как повернулся к нам спиной, следя взглядом на Мирисаль.
Я подбежала к Роне и схватила её за руку.
— Рона, не нужно… не иди туда… Я тебя обожгу, если ты попытаешься, — затараторила я, чувствуя себя беспомощной идиоткой. Вот сейчас она замахнётся и пырнёт меня кинжалом, а я ничего не успею сделать или просто не смогу. Не смогу применить силу к живому существу. И Рона действительно замахнулась, но кинжал вырвала стальная плеть, а в лицо и грудь женщины полетели мелкие как дробь шарики. Женщина заорала, падая на снег и хватаясь за лицо. Шарики превратились в нить, которая скользила по ней, оставляя магические ожоги.
Я обернулась, и увидела, как Мирисаль вцепившись в голову Тимера, пыталась скрутить ему шею. Но, от затылка до плеч, мага закрывал стальной воротник, только это его и спасало. Тимер пытался содрать со своей спины Харшхонца. Пользуясь тем, что у мага не было возможности выстроить над телом прочные латы, Зэт старался пробить его защиту, нанося быстрые удары по ногам.
Стальная плеть хлестала обоих, но только рвала одежду. Ни на Мирисаль, ни на Зэте, крови не было. Только на Тимере.
— Оставьте его! — закричала я. — Оставьте!
Стальные латы схлынули вниз и Тимер захрипел сквозь стиснутые зубы, пропустив удар по колену. Сталь, отбившись от земли рикошетом, и с силой ударила Зэта в живот. Мужчину отбросило в сторону. Так быстро и далеко, словно в него врезался таран. Зэт упал на землю, и больше не шелохнулся. У меня остановилось сердце. Я сорвалась с места и побежала к нему. Из рта диверсанта текла кровь, глаза были широко открыты и беспокойно вращались, пытаясь сконцентрировать взгляд хоть на чем-то.
— Зэт… — я беспомощно опустилась на колени рядом с ним. Открытых ран не было видно — повреждения внутренние. — Что мне делать? — всхлипнула я, взяв его за руку, и оборачиваясь к Тимеру.
Мирисаль как ящерица перебиралась по спине мага, отчаянно стремясь вцепиться пальцами в его глаза. Тимер крутил головой, пытаясь увернуться.
Он резко забросил руку за спину и поймал её ноги. Подтащил ближе и, зажав их локтем, попытался свободной рукой ухватить голову. Мирисаль шипела и извивалась, стараясь избежать захвата. В какой-то момент харшхонец вывернулся, и Тимер врезался спиной в дерево. Мирисаль оказалась прижата грудью к древесине. В следующее мгновение, Тимер поймал её за подбородок и дернул на себя, ломая шею харшхонца. Мирисаль обмякла. Маг сбросил тело.
Его полный ярости взгляд, был обращен на Зэта.
— Тимер. Тимер, пожалуйста, не убивай его, — севшим голосом умоляла я, чувствуя, как по лицу катятся горячие слёзы. Всё происходящее казалось кошмаром. Маг сделал шаг и припал на хромающую ногу. Взметнулся метал, фиксируя колено, и дальше Тимер зашагал более уверенно.
Мне было страшно. Он словно меня не слышал. А, возможно, мои слова просто не имели для него значения. Я не знала, что у Тимера на уме. Никогда не знала. А если я для него такой же враг как и они все?
— Прошу, Тимер… Я тебя очень прошу! — заплакала я, прикрывая Зэта рукой, когда он встал прямо над нами.
Тимер всё же перевёл на меня свой горящий взгляд.
— Встань.
— Ему поручили спасти заложников… Он… Он… — я не могла сказать, что он хороший человек… Я вообще мало хорошего о нём знала, но Зэт говорил мне правду… и защищал.
— Встань, — гаркнул маг.
Я, дрожа всем телом, поднялась и встала напротив него.
Тимер отвернулся от меня и размахнувшись с силой ударил ногой по колену Зэта. Мужчина захрипел.
— Он же ранен! — закричала я.
Но маг не обращал на меня внимания. Он присел на корточки у тяжело дышащего диверсанта, который, наконец, смог сфокусировать взгляд и сейчас молча смотрел на противника.
— Не пытайся идти следом. Не пытайся мстить. Ты меня понял? — зло сказал маг, а потом, дёрнув плащ Зэта, провёл по подкладке пальцами. Очень быстро нашел такую же черную булавку, как та, что была у Баргота. Маг придирчиво рассмотрел её и сжал в кулаке.
Он встал и посмотрел на меня. Шагнул навстречу и схватил край моего плаща. Пристегнул булавку к моей одежде, и запахнул плащ снова.
— Пошли, — сухо сказал Тимер. Взмахнув кистью, маг убрал металлические нити, удерживающие едва живую Рону.
Я шла за Тимером на дрожащих ногах и всё время оборачивалась на Зэта.
Маг поднял с земли оба плаща и быстро накинул на плечи. Потом скользнул взглядом по поляне. На снегу заблестели тонкие нити стали. Они сползались со всех сторон, образуя ручей, который по-змеиному извивался у ног мужчины.
Тимер пошел первым и на меня даже не оборачивался. Он прихрамывал на одну ногу, но не смотря на это, двигался быстро.
Я еле успевала. Сейчас, когда шок от произошедшего немного отступил, я снова чувствовала усталость, но жаловаться Тимеру и просить хоть немного снизить темп, не решалась. Я старалась не думать о времени. О раненом Зэте и Роне. О том, как долго мы идём и почему маг молчит. Что будет со мной дальше? Только: «шаг, шаг, еще шаг». Только об этом.
В какой-то момент показалось, что если я остановлюсь, или, например, пойду в другую сторону — маг даже не заметит. Или заметит, но не отреагирует. Но когда я упала, Тимер обернулся и резким движением поставил на ноги. Его лицо было похоже на безэмоциональную маску, но он несколько раз оттряхнул мою одежду ладонью, прежде чем отвернуться и пойти дальше.
Через несколько минут маг остановился и начал рыться в своей сумке. Я встала напротив и ждала. Тимер долго не мог найти то, что искал. А когда, наконец, вытянул небольшой стеклянный компас, его руки дрожали. Он снял перчатки с негнущихся пальцев и пытался держать ладонь ровно, но стрелка продолжала прыгать.
Мне было больно на него смотреть. Лицо мага покрывали кровавые корки, кожа рук на костяшках потрескалась до ран. Я видела по уставшим глазам и по мелкой дрожи, бьющей его тело, что мужчина на грани. На той грани, за которой даже добрый человек звереет, и я не хотела видеть, во что превратится Тимер, если сейчас сорвётся.
Повинуясь какому-то внутреннему порыву, я сняла перчатки, и положила свои ладони поверх его, пытаясь согреть и успокоить. Смотреть при этом на самого мага я не решалась. Было неловко, а душу гложили недоверие и обида за всё произошедшее со мной в этом мире. Но я не могла не чувствовать его боли. Не могла врать себе, что вид его ран и того, как он устал и растерян, меня не мучают.