Джаспер прошествовал к стойке с зажатым в руке коричневым конвертом. Не таращась, не оглядываясь. Ему нужно было создать впечатление, что он бывал здесь уже тысячу раз, хотя насколько помнил, никогда не наведывался на работу отца. Даже когда Том проходил практику в исследовательской лаборатории.
Его встретила администратор с изумрудно-зелеными глазами, несомненно, покрашенными. Ее янтарно-красные волосы были подстрижены в гладкий, градуированный боб. Когда она взяла его стержень и поняла, что он сын Девида Торелла, генерального директора, взмахи ее ресниц участились. Она внимательно изучала его, пока заполняла необходимую для пропуска форму, затем попросила улыбнуться в камеру.
Джаспер посмотрел на матовый стеклянный кружок за стойкой. Затвор открылся и закрылся. Выведя изображение на принтер, администратор просунула его в машину, печатающую пропуски, и принялась задавать вопросы. Помнит ли он что-нибудь о похитителях? Вернулась ли к нему память? Какого это жениться на девушке, которую он даже не знает?
Джаспер наклонился ближе, чтобы забрать пропуск посетителя. Он блеснул чарующей улыбкой, отчего администратор покраснела и умолкла.
— Вам нужно все время хранить пропуск при себе, на случай отключения электричества, — произнесла она.
— Хорошо. На самом деле я бы хотел, чтобы мое появление стало сюрпризом. Вы же не сообщите отцу о том, что я пришел, чтобы его не испортить?
Молодая женщина пробежалась пальцами по его руке, покоившейся на прилавке. Джаспер постарался отреагировать спокойно.
— Я сохраню ваш секрет, — сказала она. — Уверена, на выходе вы попрощаетесь со мной.
Джаспер прикрепил пропуск к пиджаку и прошел сквозь металлодетектор. Путь ему преградил охранник.
— Какие-то проблемы? — спросил он, изо всех сил пытаясь придать голосу беззаботность.
— У вас выключен интерфейс, — сказал охранник. Джаспер махнул рукой перед грудью, и на форме охранника высветилось изображение его домашней страницы.
— Вы обязаны постоянно так ходить, — сообщил ему охранник. Джаспер кивнул. В каждый интерфейс был встроен «жучок«, что означало, что его местоположение можно было отследить, визуально к нему подключиться и проверить. Все, что видел Джаспер, возможно, даже записывалось охраной.
Охранник продолжил обыскивать его, затем провел рукой над коричневым конвертом, чтобы проверить, нет ли внутри какой-нибудь угрозы.
— Если выключите его, — сказал он, кивком головы указывая на интерфейс Джаспера, — мы отправим кого-нибудь, чтобы выяснить, чем вы занимаетесь.
Джаспер поднялся в стеклянном лифте на верхний этаж. Матовое фойе и мраморные полы раскинулись внизу, а затем исчезли и он скользнул в темноту. Зажглись лампы. Все, что было видно теперь сквозь стеклянные двери, это металлическую шахту лифта.
Лифт открылся на рецепшене размером с гостиную родителей. Два дивана отстояли друг от друга. За белой мраморной плитой устроился молодой человек.
— Могу я вам чем-то помочь? — спросил он, одной рукой скользнув под стол к кнопке вызова охраны.
Джаспер поднял пропуск.
— Джаспер Торелл. Я хочу увидеть отца.
— Присаживайтесь, — сказал мужчина.
Сквозь динамики раздавался фортепианный концерт Шопена номер 5. Это напомнило ему о том, как он впервые увидел Ану в школе, играющую на этом инструменте. Она была настолько непостижима. Такое противоречивое сочетание силы и уязвимости, страсти и сдержанности. Словно она была двумя разрозненными половинками.
Со вчерашнего дня почти все воспоминания об их отношениях вернулись: ошибки, совершенные им; расстояние, на котором он держал Ану, пока пытался понять, что ему делать с диском о расследовании, переданным братом.
Джаспер хлопнул большим конвертом по бедру. Он прошелся по залу, рассматривая ужасные художественные загогулины и яркие красочные брызги. Администратор сделал несколько звонков. Джаспер почувствовал на себе взгляд мужчины, желающего, чтобы он вышел из пузыря своего безмятежного уединения.
Наконец, в фойе вышла женщина. Рыжие волосы, веснушки, черная юбка с белой блузкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Я — Лекси, — сказала она, протягивая Джасперу для рукопожатия ладонь. — Я секретарь твоего отца. Мы встречались несколько лет назад на рождественской вечеринке твоих родителей.
Джаспер оглядел женщину. Он ее не помнил.
— А твой отец знает, что ты придешь?
Он продолжал смотреть на нее, не решив, как себя вести. Спокойно, держа все под контролем, и равнодушно? Или как человек, которого похитили, промыли мозги, страдающего потерей памяти и отчаянно пытающегося поговорить с отцом?
— Твой отец на совещании, — продолжила Лекси. — Боюсь, на целый день.
— Не могли бы вы передать ему сообщение?
— Конечно.
Джаспер протянул коричневый конверт.
— Я подожду ответа в его кабинете.
— Не уверена, что он сможет взглянуть на него прямо сейчас, — сказала Лекси. Она снисходительно улыбнулась.
— Передайте ему, что это срочно. И я не уйду.
Улыбка Лекси застыла.
— Почему бы тебе не пройти со мной, — она взяла конверт и указала Джасперу на огромный кабинет. Одна стена из прозрачного стекла выходила на Город и реку.
Джаспер уселся на стул с мягкой обивкой, стоящим за внушительным рабочим столом отца. Он крутанулся на нем, чтобы выглянуть из окна. Стену покрывала светлая сетчатая ткань, ткань, которая автоматически затемняла солнечный свет, когда он становился слишком ярким. Из кабинета отца открывался отличный вид на штаб-квартиру Коллегии.
Четыре кремово-дымчатых купола торчали с четырех углов гигантского кирпичного строения, окруженного высокими стенами, электрическим ограждением и пустошью, которому было суждено стать центром деловой и развлекательной жизни. Амбициозный проект по реконструкции электростанции был приостановлен во время Развала 2018. Финансисты махнули рукой, оставив богато обустроенную электростанцию вокруг обломков.
Джаспер хотел было позвонить матери. Она заслужила узнать правду о Томе. Но в то же время задался вопросом, достаточно ли мать сильная, чтобы ее принять. Понимала ли она, на что ее муж способен? Игнорировала ли это все эти годы, притворяясь, что если не знать, значит этого нет? Слабость — не оправдание. Ведь она должна была быть в ответе за то, что закрывает глаза, отказываясь видеть то, что лежит прямо перед ней. Она должна знать.
Когда он вошел в кабинет, на проекции от его интерфейса появились настройки экрана: «синхронизировать с местным отображением визуально/крупно/мелко«. Он выбрал «мелко «и тканевая панель перед окном превратилась в белый экран. Джаспер жестом руки открыл набор цифр и указал на домашнюю иконку из списка контактов. Загорелся красный свет, сообщающий, что звонок соединился с интерфейсом матери. Он стал ждать ответа.
Тут же дверь в кабинет отца распахнулась. В комнату ворвался Девид: красное лицо, запотевшие очки. Он прошагал к столу, тряся коричневым конвертом.
— Откуда это у тебя? — прорычал он.
— А ты как думаешь? — ответил Джаспер, сидя прямо перед гневным взором отца.
— У тебя тяжелые времена, сынок. И я очень занят. Поговорим об этом, когда ты оправишься от последних недель, — ярость в его голосе не соответствовала словам.
Джаспер поднялся с кожаного кресла.
— Может, я не хочу их преодолевать, — свет на интерфейсе стал зеленым. В динамике раздался голос матери.
— Джаспер? Что происходит? Ты где?
— Теперь мама тоже с нами, — сказал Джаспер, — возможно, папа, ты потрудишься нам объяснить, почему я нашел два отчета о вскрытии Тома у тебя в ящике? В одном говорится, что в крови были найдены значительные остатки ЛСД с кетамином.
— Девид, что происходит? — Джаспер увидел лицо матери. Ее глаза, красные от слез, проецировались на затемненной оконной панели за отцовским столом.
— Сейчас у меня нет на это времени, — ответил отец, бросив конверт так, что тот ткнулся в грудь Джаспера. — Ты слишком запутался, чтобы понимать, о чем говоришь.