Читать интересную книгу Антология шпионажа - Анатолий Вилинович

«Завещание», несомненно, было составлено лицом, обладавшим самым приблизительным знанием русской политики. Среди массы нелепостей и очевидных выдумок вкраплены и «планы», действительно отражавшие цели политики царского правительства. Но это мог сделать любой современник, сколько-нибудь знакомый с дипломатической историей первой половины XVIII в. Нет сомнения, что д’Эону было чрезвычайно выгодно похвастать перед Людовиком XV якобы выкраденным в Петергофе документом. А проверить точность снятой копии все равно было невозможно.

Впрочем, тогда французское правительство не придало документу особого значения. Копия эта так и оставалась в архивах, пока не попалась на глаза Люзеру в 1812 г. Тот, решив, вероятно, что не стоит текстуально воспроизводить явно поддельное «Завещание», пересказал его в сокращенном виде.

Возможно, что Лезюр так поступил по указанию Наполеона. А потом, при издании тоже в основном подложных «мемуаров» д’Эона, был уже напечатан полный текст фальшивки, откуда она перекочевала в бесчисленные сочинения антирусски настроенных литераторов и журналистов.

Как же сложилась дальнейшая судьба предполагаемого автора (или одного из авторов) фальшивого «Завещания»?

Во время краткого возвращения на военную службу д’Эон дослужился до чина капитана драгун, но вскоре он возобновил свою карьеру разведчика. В качестве секретаря французского посла в Лондоне герцога Нивернэ д’Эон вновь проявил свои способности. Он сумел незаметно стащить портфель английского заместителя министра иностранных дел Роберта Вуда, когда того радушно принимали во французском посольстве, и скопировать ультиматум, который британский кабинет предполагал направить Франции. Д’Эон пересылал королю разведывательные доклады французского военного инженера де ла Розьера, который обследовал укрепления на английском побережье. После благополучного завершения этого шпионского предприятия д’Эон получил чин посланника.

Дипломатическая карьера д’Эона, несмотря на его заслуги, шла с большим скрипом. Еще во время одной из поездок в Петербург, являясь одновременно и дипломатом и тайным агентом короля, д’Эон недолго – между отъездом старого и прибытием нового французского посла – управлял делами посольства и растранжирил большую сумму денег. Новый посол отказался принять расходы секретаря посольства на казенный счет. К тому же маркиза Помпадур обнаружила, что д’Эон продолжал поддерживать связи с ее неприятелем принцем Конти. Помимо «Помпадурши», д’Эон успел нажить и множество других врагов.

Как представитель «секрета короля» д’Эон находился в конфликте с французским послом в Англии де Герши и министром иностранных дел герцогом Прасленом, а подчинялся официально впавшему в немилость графу де Бролье. Ни Герши, ни Праслену, ни тем более их покровительнице Помпадур не полагалось знать, что удаленный от двора Бролье теперь заведовал «секретом короля»! А если к этому добавить, что д’Эону поручалось составить планы французского вторжения в Англию, как раз накануне окончательного подписания мирного договора (1763 г.), то положение даже для такого прожженного авантюриста нельзя назвать простым.

Пока Герши не прибыл к месту своего назначения, дело еще как-то шло. Но вскоре после его прибытия начались ссоры между послом и временным поверенным в делах, снова ставшим только секретарем посольства. Д’Эон избрал своего начальника мишенью для оскорбительных острот. После этого неожиданно был доставлен подписанный Прасленом приказ д’Эону вернуться во Францию. Д’Эон не имел ни малейшего желания повиноваться. Праслен ведь не знал, что д’Эон был в Лондоне не просто секретарем посольства, а личным представителем Людовика. Для оправдания своего неповиновения д’Эон сослался на письмо короля. Весьма вероятно, что это письмо было сочинено самой «девицей де Бомон», но, может быть, оно действительно исходило от Людовика XV. Вынужденный под давлением фаворитки и министра выразить немилость своему агенту, который обладал крайне важными секретными бумагами, Людовик мог попытаться в личном письме загладить обиду.

Устраивая шумные скандалы послу, о которых на другой день говорил весь Лондон, открыто отказываясь подчиняться министру иностранных дел, д’Эон в то же время делал вид, что является по-прежнему верным агентом «секрета короля», и продолжал переписку с его руководителями Терсье и графом де Бролье. При этом письма заполнялись жалобами на попытки посла отправить или похитить д’Эона и уверениями, что он «дрался, как драгун, за короля, его секретную корреспонденцию и графа де Бролье». Прочитав эти письма, полные чудовищных преувеличений, Людовик XV не на шутку перепугался за судьбу своей тайной переписки. Не посоветовавшись даже с де Бролье и Терсье, он послал курьера к Герши, сообщая, что он одобрил официальное письмо герцога Праслена, требовавшее от Англии выдачи д’Эона. В случае же ареста непокорного секретаря послу надлежало немедленно изъять «все бумаги, которые могут быть обнаружены у господина д’Эона, не сообщая никому (т. е. – должен был понять Герши – в том числе и герцогу Праслену) их содержания». Бумаги надлежало запечатать и привезти Людовику в Париж. Отчасти посвятив Герши в «секрет короля», король надеялся обеспечить молчание посла относительно бумаг д’Эона в переписке с министром иностранных дел.

Бролье и Терсье пришли в ужас от поспешного шага Людовика, раскрывшего послу «секрет короля». Но, главное, все это являлось дележом шкуры неубитого медведя. Драгун показал, что его нельзя взять голыми руками. Выдача явно противоречила бы английским законам, и британское правительство не имело причин идти навстречу просьбам Людовика, тем более, что случай с д’Эоном приобрел шумную огласку. Когда же из Парижа прибыли полицейские агенты с приказанием похитить непокорного разведчика, д’Эон стал показываться на улице только в сопровождении нескольких знакомых. А большей частью сидел дома, который превратил в настоящую крепость, охранявшуюся солдатами.

Убедившись, что прямую атаку драгунский капитан отбил, де Герши решился на обходный маневр. С помощью наемного писаки он опубликовал отчет о своих стычках с д’Эоном, надеясь, что тот не удержится от резкого ответа и сможет быть привлечен к ответственности по законам о клевете. Но д’Эон не попался в ловушку и отвечал очень сдержанно. В свою очередь уже де Герши подготовил злобное изобличение д’Эона. В спор вмешалось много посторонних лиц, и за несколько месяцев появилась обширная памфлетная литература – за и против д’Эона. Тогда тот, чувствуя, что наступил час мести, в марте 1764 г. опубликовал книгу, полную язвительных разоблачений прошлого де Герши, а главное, цитат из писем Праслена и Нивернэ, убийственно отзывавшихся об умственных способностях посла. После этой книги английское правительство решило начать преследование д’Эона за клевету. Праслен рвал и метал, настаивая на любых мерах, обеспечивающих доставку д’Эона во Францию. Но Людовик XV был более сдержан – он отлично знал, какие бумаги еще скрывает в тайниках его секретный агент. Вероятно, опубликование этих документов и не вызвало бы войну с Англией, но во всяком случае вполне разоблачило бы «секрет короля», да и многие другие закулисные стороны жизни версальского двора.

Не получив поддержки от «секрета короля», д’Эон неожиданно сблизился с лидером английских буржуазных радикалов – Уилксом и его сторонниками. Они надеялись получить у д’Эона доказательства, что английский премьер-министр лорд Бьют был подкуплен французским правительством во время мирных переговоров, приведших к окончанию Семилетней войны. После этого Людовик решил подослать своего тайного эмиссара к д’Эону, но тот отверг предложения короля.

Осенью состоялся суд, и д’Эон был осужден за клевету. Но когда судебные приставы в сопровождении военной охраны явились для исполнения приговора к нему на дом, они нашли там только трех женщин. Где уж полицейским было узнать в одной из дам осужденного иностранного посла кавалера д’Эона! А тот завел тем временем свою личную «секретную службу», наблюдавшую за полицейскими, пытавшимися его разыскать.

Передвигаясь, по его собственным словам, «только с предосторожностями, которые должен соблюдать драгунский капитан на войне», д’Эон успешно избежал ареста и подвел контрмину под торжествовавшего посла.

Один из агентов Герши, некий Трейссак де Вержи, посаженный в тюрьму за долги, был перекуплен д’Эоном и сделал важные разоблачения. А именно, что Герши подготовлял похищение и убийство д’Эона. Теперь тот мог начать контрпроцесс против посла. Д’Эон имел наглость послать письмо де Бролье (т. е. королю) с просьбой прислать денег на покрытие судебных издержек, поскольку он будет бороться в суде за интересы Людовика против преступного де Герши. Положение стало настолько серьезным, что де Бролье, с разрешения Людовика, решил сам отправиться в Лондон для переговоров с д’Эоном.