что стройка реально началась и для нее надо поставлять материалы и оборудование. Отказ от такого инвестирования был уже чреват не только серьезными убытками, но и различными проблемами для чиновников и институций.
Далее подрядчик нулевого цикла уезжал на другой объект или запускал своих рабочих создавать инфраструктуру подготовки стройки (водозаборы, теплоцентрали, временное и постоянное жилье), а само строительство накапливало ресурсы и оборудование. Субподрядчики из специализированных трестов тянули коммуникации, отсыпали гравием дорогу, прокладывали железнодорожную ветку. Не торопясь начинали возводиться и основные корпуса. Так создавалось то, что именовалось «заделом».
И когда запланированное время строительства подходило к концу, то есть за год-два до окончания срока (три-четыре года, если она была особенно крупной), на объект перебрасывалась с другой, законченной стройки ударная группа строителей и монтажников. Перебрасывались они тогда, когда реально освобождались с прежнего объекта. Строительство официально завершенных (к концу запланированного года) объектов могло идти еще до трех месяцев следующего года, а демонтаж инфраструктуры стройки и благоустройство — до лета[564]. И после реального окончания работ строители следующие два-три месяца «гуляли» заслуженные отпуска и занимались перемещением на новое место работы, нередко вместе со своими семьями и имуществом. Такая группа быстро, ударными темпами (которым способствовала оплата их услуг по существенно более высоким коэффициентам) завершала строительство или занималась монтажом.
Но это происходило по описанной нами схеме, если у строительного треста хватало работников. Значительная их часть могла остаться на месте прежней стройки, где у них появлялся налаженный быт и жилье. Новую работу себе (в одной из местных строительных организаций) квалифицированный строитель мог найти всегда, а вот квартиры и школы для ребенка на месте новой стройки, скорее всего, не было[565].
При этом могли возникнуть непредвиденные обстоятельства — когда предшественники на объекте сделали что-то не то или не в те сроки. Проект мог быть несколько раз изменен, причем разными проектными организациями. Соответственно, фундаменты, опорные колонны, коммуникации и даже возведенные корпуса уже могли не соответствовать новым задачам. Монтируемое оборудование могло оказаться бракованным (а также разворованным или испорченным от долгого хранения), что выяснялось либо на стадии монтажа, либо уже при запуске в эксплуатацию. Кроме того, подрядчики предоставляли услуги разного качества, что было особенно важно при монтаже оборудования, где непрофессионализм или халатность грозили катастрофами, а критически важные недоделки порой было долго, дорого и сложно исправлять. Все это затягивало процесс достройки предприятия и мешало запуску в срок[566].
Леонид Ромашкин, пришедший в аппарат ЦК КПСС на работу в 1974 году, рассказывал в интервью о недоумении, охватившем его в первые дни работы:
Из строительных министерств [планы] выполняли Минтрансстрой и Минмонтажспецстрой. Ни Минтяжстрой, ни Минпромстрой, ни Минстрой планов не выполняли и по объему, и по вводу. Когда я пришел в отдел, я завсектором сказал: «Виктор Михайлович, почему Минпромстрой СССР даже не ставит вопрос о выполнении плана по объему? А только говорит о вводе мощностей, и то — важнейших». Он говорит: «Леонид Григорьевич, если ты посчитаешь объем работ и объем ресурсов и сопоставишь, то видно, что этот план невыполним. Но чтобы делать больше, если ты запланируешь меньше, то уже привыкли к этим невыполнениям плана, и будет еще ниже выполнение плана. Этот большой план давит, заставляет изыскивать что-то. Поэтому что ставить? Это же курам на смех, если я приду куда-то, начну говорить: „Вы почему план не выполняете?“ Я знаю, почему они план не выполняют». Это он мне при разговоре по душам, я как ученик пришел к учителю, и он мне это предметно объяснил[567].
Этой проблеме было, в частности, посвящено большое совещание в Кремле 29 марта 1976 года на тему «Новые вопросы в капитальном строительстве». Оно прошло под председательством Алексея Косыгина. Повестка показывает, что экономическое руководство страны хорошо понимало остроту проблем. Министр энергетики Петр Непорожний записал ее так:
— Решение объектов строительства и масштабы с учетом сокращения количества объектов и уменьшения объемов строительно-монтажных работ (что точно значит эта фраза, нам не ясно. — Н. М.).
— Использование экономических рычагов для улучшения строительства.
— Планирование и управление капитальным строительством (концентрация строительства, ликвидация убыточности, премирование за сверхплановые вводы). Необходимо навести порядок на стройках, так как за счет этого можно получить 16 млрд руб. национального дохода.
— Согласование деятельности Госплана и Госстроя СССР.
— Совершенствование оценки деятельности строительных организаций по валу (должны быть показатели на 1 млн строймонтажных работ).
— Увязка вала и ввода мощности.
— Отсутствие экономической политики в капитальном строительстве.
— Оценка работы Госстроя по экономической политике в строительстве[568].
Однако мнения о путях решения проблемы разделились. Часть руководителей общесоюзных ведомств (прежде всего макроэкономических) видели первоочередной задачей поиск путей материального (экономического) стимулирования строителей, другие упирали на необходимость вести дело традиционным путем — лучше разрабатывать сметы на строительство, лучше снабжать его материалами, улучшить машиностроительную продукцию, обеспечивающую строительство, концентрировать финансирование только на объектах, которые близки к запуску[569].
Собственно тот, кто в президиуме отвечал за строительство, — заместитель предсовмина СССР по строительству, председатель Госкомстроя СССР Игнатий Новиков — был наиболее конкретен и указал первым делом главную причину хаоса в строительстве:
Необходимо иметь жесткий план строительно-монтажных работ, увязанный с материально-техническим снабжением. Прекратить практику ломки плана постановлениями правительства. Планирование строительства и выпуска продукции следует рассматривать как единое целое и по этому показателю разрабатывать систему поощрения. Новое строительство должно начинаться только после тщательной подготовки проектно-сметной документации, увязанной с методами и сроками строительства, рассчитанными на конечную цель (ввод мощности)[570].
То есть главным источником проблем был им назван лоббизм и его результаты в виде не согласованных с планом политических решений. Именно они оформлялись срочными постановлениями правительства, под которые заранее не были отведены материальные ресурсы. Экономическое стимулирование строителей, хозрасчет и кредитование также входили в список его предложений, но вторыми по степени значимости.
Но как это было делать, если лоббисты со всех сторон и небезуспешно осаждали лиц, принимающих решение? Как позже рассказывала в интервью секретарь ЦК ВЦСПС по строительству Александра Бирюкова: «С председателем Госплана Байбаковым у меня были прекрасные отношения. Он был настоящий джентльмен, и я ему очень нравилась», — и поэтому она могла спокойно добиться от него выделения дополнительного лимита в пару миллионов рублей на строительные работы[571].
Подводя итоги совещания, Косыгин заявил, что сделал распоряжение о комплексном планировании строек и об остановке строительства новых объектов. Другой путь для сокращения строительства он видел в отказе от всего