Читать интересную книгу Маленькое личико - Софи Ханна

– Я?!

Опешив, Пруст обеими руками ухватился за край стола.

– Вы что, намекаете, чтобы с ней побеседовал я?

– По-моему, блестящая мысль. – Чарли подалась вперед. – Если вы потолкуете с ней в своей суперледяной манере, она точно струхнет. Сэр, из нас троих только вы и можете расколоть Вивьен Фэнкорт. Перед вашей силой убеждения не устоит никто.

Пруст не одобрял грубой лести, только если льстили другим.

– Ну, я не уверен… и не вполне понимаю, что вы подразумеваете под суперледяной манерой.

– Сэр, пожалуйста. Это и вправду меняет дело. Ко мне Вивьен Фэнкорт уже успела привыкнуть. Если мы приедем втроем…

Чарли смолкла. Еще пару дней назад гордость и упрямство не позволили бы ей просить помощи у Снеговика. Мелькнула неясная мысль, что, видимо, это признак взросления, и на секунду стало досадно. С чего бы ей делаться лучше, когда все прочие остаются какими были? Саймон не повзрослел, да и Пруст, разумеется, тоже.

– Вдвоем, – поправил ее Саймон. – Я не поеду.

Ему нужно было отправиться в другое место. «Вы же знаете эту Элис». Впервые с тех пор, как Саймон увидел Элис на лестнице, он не был уверен, что знает ее.

37

3 октября 2003 г., пятница

Прокрадываюсь в детскую и оставляю дверь приоткрытой. Дэвид не проснулся, Вивьен тоже. Никто меня не услышал. Нужно спешить и все делать быстро, но только не наглупить второпях. Деревянная лошадка смотрит нарисованными глазами, как я приближаюсь к кроватке. Нервы натянуты словно струна, и я боюсь, что вместо Маленького Личика увижу лишь пару игрушек в пустой кроватке. Очередная жестокая шутка Дэвида.

К счастью, малышка тут. Теплый свет ночника с Винни-Пухом падает на щечки. Судя по ровному дыханию, девочка крепко спит. Момент вполне подходящий. Самое время.

Выдвигаю из-под кроватки переносную люльку: там уже лежат простынки и одеяльце. Больше я не возьму ничего – ни одежды, ни вещей, даже бутылочки с молоком. Никто не догадается, что я задумала побег. Во всех книжках, которые я читала во время беременности, говорилось, что выезд из дому с грудным ребенком напоминает целую экспедицию – столько приходится брать с собой вещей. Но это верно не всегда. Если поездка хорошо спланирована, можно и налегке. Все, что нам с малышкой понадобится, ждет в Комбингеме.

Поднимаю и осторожно кладу в люльку крохотного сонного человечка, укутываю желтым одеяльцем. Неслышно выхожу из детской и спускаюсь по лестнице в ночной рубашке и шлепанцах: туфли стучали бы слишком громко.

Пальто я тоже не надену. Пять минут на ночном холоде в одной сорочке – сущая ерунда по сравнению с тем, что я вынесла на этой неделе. Завтра мое пальто обнаружат на вешалке в передней. Я иду на кухню, беру свои ключи, что все так же лежат на стойке, и отпираю черный ход. Парадная дверь слишком массивная и тяжелая – я перебудила бы весь дом.

Ступив за порог, запираю дверь снаружи. Меня бьет крупная дрожь – то ли озноб, то ли мандраж. На миг опустив переноску в сырую траву, встаю на цыпочки и бросаю ключи в окно. Они падают на то же место, рядом с сумочкой и телефоном. Когда Вивьен заявит о моем исчезновении, полиция заметит, что все мои вещи остались в «Вязах». Они, скорее всего, подумают, что я покинула дом не по доброй воле. Меня нисколько не мучит совесть, что я их обманываю. Тех страданий, какие вынесла здесь, я и представить бы не могла еще пару месяцев назад.

Брать сумочку нет смысла в любом случае. Если я сниму деньги с любой кредитной карточки, меня моментально вычислят, полиция даже не успеет начать расследование.

Подхватываю люльку и иду вокруг дома, а затем через лужайку к дорожке. Мокрая трава щекочет голые лодыжки. На миг останавливаюсь перед крыльцом и смотрю на кованые ворота вдалеке. Направляюсь к ним, постепенно ускоряя шаг, словно самолет, что разгоняется на взлетной полосе.

Прохожу мимо своей «вольво». Жалко бросать ее здесь, но машину слишком легко выследить. Стараясь не разрыдаться, говорю себе, что это всего-навсего металл и пластмасса. Если родители, где бы они сейчас ни были, видят меня, то, конечно, все поймут. Впрочем, надеюсь, они не видят нас. Папа с мамой прожили счастливую жизнь – пусть уж лучше для них все закончится смертью. Иначе они даже на небесах будут бояться за меня, как я сейчас боюсь за Флоренс. Когда страх и неуверенность гложут душу, она постепенно умирает.

Выхожу за ворота, и меня охватывает легкость, будто с плеч свалился тяжкий груз. Странно: все кругом спят, а мы с Личиком стоим под деревом у дороги. Может, и я много ночей безмятежно проспала, пока кто-то шел на цыпочках сквозь темноту навстречу неизвестности.

Поставив люльку у ног, прячусь за толстым деревом и жду. Слава богу, малышка крепко спит. В это время ее сон глубок, но часом позже она забеспокоится: организм подскажет, что впору подкрепиться. Дэвиду невдомек, что почти каждую ночь я тоже просыпалась от ее кряхтенья и прекрасно знаю ее биологические часы.

Смотрю на дорогу – в сторону Рондсли. Шоссе освещено, и мне хорошо видны машины. А вот меня водители вряд ли заметят между оградой «Вязов» и деревьями. На часах ровно половина второго. Теперь уже с минуты на минуту, долго ждать не придется. В тот же миг вижу красный «фиат-пунто». Он подъезжает и сбрасывает скорость.

Карета подана.

38

10.10.03, 11:00

Чарли уже пожалела, что взяла с собой Пруста. Инспектор еще ничего не успел испортить – они даже не доехали до места, – но Чарли раскаялась в своем необдуманном поступке. Ей не хватало Саймона, на сей раз просто как напарника. Вдвоем они провели сотни допросов, и у них была своя система, свои условные знаки.

В «Вязы» отправились на «рено» Пруста. Чарли нервничала и поглядывала искоса на Снеговика. Пруст выглядел воплощением спокойствия и хладнокровия. Но Чарли все равно казалось, будто она присматривает за малышом, которого нельзя упускать из виду: кто знает, какой фокус он выкинет в следующую минуту.

Хоть бы радио, что ли, включил. Когда-то давно Чарли с Прустом ехали на какое-то совещание, она предложила включить радио и тут же нарвалась на длинную лекцию о том, как легкомысленно слушать за рулем хоть что-нибудь, кроме шума двигателя, ведь можно пропустить сигнал о возможной поломке. Даже слабое дребезжание под капотом, возможно, предвещает неминуемый взрыв! Пруст покупал новую машину раз в два года и на станции техобслуживания бывал едва ли не чаще, чем на церковной службе.

Железные ворота имения были открыты. Чарли казалось, что они захлопнутся за машиной, будто стальные челюсти. Идеально прямая, узкая дорожка от шоссе к белому кубу дома казалась чересчур строгой, ее перспектива словно предупреждала: назад пути нет. Аккуратную лужайку перед зданием затеняли плотно обступившие ее деревья.

Позвонили в дверь. Пока ждали, Чарли заметила, что Пруст тайком оправляет пиджак, и постаралась спрятать улыбку.

Отворил им Дэвид. Он показался Чарли слегка осунувшимся, зато одет был элегантнее, нежели в прошлый раз: бежевые брюки, ярко-синяя рубашка.

– Вряд ли у вас есть новости, – мрачно приветствовал он детективов.

– К сожалению, пока ничего, – ответила Чарли. – Познакомьтесь, инспектор Пруст.

Мужчины кивнули друг другу.

– Это полиция? – донесся голос Вивьен.

Не успел Дэвид ответить, как его мать уже стояла рядом. Грациозным движением она оттеснила сына и заняла его место.

Дэвид отступил, пожимая плечами, его взгляд ничего не выражал. Ему было все равно, кому где стоять. Чарли сталкивалась с этим не раз. В какой-то момент родственники пропавшего теряют надежду – или напускают на себя безразличный вид. Наверное, оттого, что уже не в силах выносить сочувственные взгляды полицейских, которые неделю за неделей и месяц за месяцем являются к их дверям без всяких известий. Чарли вполне понимала людей, изображающих в такой ситуации апатию: больнее всего ранит снисхождение, когда тебя стараются не огорчить.

Чарли по-прежнему твердо верила, что Дэвид ни сном ни духом не ведает, где его жена и дочь. А вот Вивьен…

В ее лице что-то промелькнуло, и Чарли решила потянуть паузу. Снеговик был непроницаемо бесстрастен. Чарли подражала ему, хотя и понимала, как взбесили бы ее саму такие визитеры. Взгляд, что ни о чем не говорит и нисколько не ободряет.

Через пару секунд Вивьен заговорила:

– Дэвид, будь добр, оставь нас ненадолго.

– Что?! Пропала моя дочь…

– Это не по поводу Флоренс. Верно? – Она вопросительно посмотрела на Чарли.

– Верно. Кстати, знакомьтесь – инспектор Пруст.

– Но тогда по какому? – встрял Дэвид.

– Дэвид, пожалуйста.

Он со вздохом удалился.

– Вы все знаете, да? – спросила Вивьен.

Чарли кивнула, пытаясь стряхнуть ощущение нереальности. Они не могли победить столь легко – так не бывает. То есть вообще-то иногда бывает, но только, пожалуйста, не в этот раз, ради бога, не со Снеговиком. Инспектор шаркнул подошвами, переминаясь. Чарли догадывалась, что он тоже удивлен, и прекрасно понимала, о чем Пруст сейчас думает: это и есть тот трудный допрос, с которым она бы не справилась без его помощи? Подозреваемой не терпится сознаться, и она готова все выложить прямо на пороге! На обратном пути он скажет: «Ну вот, пара пустяков!» – или еще какую-нибудь банальность.