5
– Где мы? – голова Яники крутилась во все стороны, как тарелка радара. Ей только что показали живую Нинель Кулагину, и теперь она пыталась переварить увиденное. – Непохоже на первый раз. И ощущения другие...
– Ты в чужом инсоне, отсюда и новые ощущения, – пояснил Лазарь. – Это как ехать в чужой тачке. Другие запахи, незнакомая подвеска.
Они очутились неподалёку от пыльного футбольного поля, примыкавшего к четырёхэтажному зданию, похожему на школу. У левой бровки поля раскинулся спортивный городок с брусьями и перекладинами. Вдоль правой тянулись в два ряда длинные лавки трибун. Погода стояла пасмурная, с поля задувал ощутимый ветерок. Свинцовые облака почти лежали на крыше школы – здесь царствовала типичная для юга России поздняя осень.
Вокруг не было ни души.
– Значит, вот оно? Мы внутри другого человека? – проговорила Яника с любопытством, свойственным человеку, не оставляющему надежды найти естественное объяснение сверхъестественному.
Она разжала тонкие пальчики и высвободила руку Лазаря. На веснушчатом лице блуждала странная улыбка.
– Что-то вроде, но ты сейчас думаешь не об этом, – с нажимом проговорил Лазарь. – Ты надеешься, что лежишь в реанимации и ловишь кетаминовые глюки, так? Или спишь в папенькиной квартире и весь сегодняшний день – просто дурной сон. Я, конечно, не против пару раз щипнуть тебя и всё такое, но это вряд ли поможет.
К удивлению Лазаря, улыбка Яники стала ещё шире. Девушка подняла одну руку и подкатила рукав свитера. Бинты на предплечье никуда не делись, но Лазарь знал, что шрамов под ними нет. Он так же знал, где они есть – под свитером на теле, отвратительные и ужасные. Пройдёт немало времени, прежде чем эти рубцы исчезнут.
– Почти угадал, – сказала Яника, ощупывая руку. – В одном ошибся. Я не надеюсь, что всё это просто сон. Я этого боюсь.
Лазарь посмотрел в её нежно-васильковые глаза и ничего не ответил. А ведь он уже собрался поведать ей об ощущениях, которые испытываешь в первые дни открытия нового мира: сначала ступор неверия, потом осознание и приятие. Теперь эта лекция была не нужна.
Неловкое молчание нарушил тонкий голос Дары:
«Зависаем тут, да?»
Яника подпрыгнула от неожиданности. С абсолютно диким видом она принялась озираться по сторонам, но тщетно – окрестная местность оставалась такой же безлюдной, как и минуту назад.
– Это Дара. Она ведёт радиовещание напрямую из яви, – объяснил Лазарь. – Эмпатов вроде нас с тобой называют Бегунами – путешественниками в инсон. Дара тоже Бегунья, но с протезами для параолимпийских забегов. Она видит инсон, может показывать его через себя бездарям вроде Сенса, но неспособна проникать внутрь.
«Меня называют Невидимкой» – с достоинством проговорила Дара. – «По мне, так лучше оставаться призраком, чем получать по морде».
Яника недоверчиво посмотрела на Лазаря:
– Получать по морде? Как это? Твой друг... Сенсор, разве он не сказал, что мы в безопасности? В инсон перемещается проекция, а не физическое тело.
Судя по интонации вопроса, она вспомнила о «тёплом» приёме, устроенным Лазарю Калимом у заставы супермаркета «Гризли».
– Всё так, кроме слов про безопасность, которые домыслило твоё правое полушарие. В своём инсоне ты – царь и бог, живое воплощение идей антропоцентризма. Когда мы рассекали на Хаммере в этом твоём «Зомбилэнде», ты была в безопасности. Здесь «Зомбилэнд» чужой.
Немного подумав, Яника спросила:
– Если я была в безопасности, то зачем приходил ты?
– Уберечь тебя от глупостей. Ты не умрёшь в своём инсоне, если случайно вывалишься из окна. Но если шагнёшь оттуда осознанно, наяву тебя будут соскребать с асфальта врачи неотложки.
– А если бы из окна выпал ты?
Теперь она вспомнила акробатические этюды на бельевых верёвках.
– Для меня это был чужой инсон, а в чужом инсоне, как ты уже заметила, всё иначе. Полученная рана скопируется в реальность, её откроет твоё подсознание. Мы называем это стигматами.
– Разве это возможно?
– Разум контролирует тело, это тебе любой врач подтвердит. Ты что, «Матрицу» не смотрела?
– А как насчёт смерти?
Лазарь ждал этого вопроса.
– Ну, этого мы пока не проверяли, – уклончиво ответил он. На самом деле, он и сам толком не знал.
– То есть... – начала Яника, вспоминая о револьвере Калима и карабинах охранников, но Лазарь опередил её:
– Тебе не за что извиняться. Твой настоящий отчим сверкал голым задом и косил под Тарзана. Тот парень, что выдавал себя за Калима, на самом деле из плохих парней – Ситхов. Это долго объяснять, и сейчас не самое подходящее время.
«Вот именно!» – горячо поддержала Дара, и Яника снова вздрогнула. – «Вы на враждебной территории трещите про то, как здесь опасно, а сами торчите на самом просматриваемом месте».
– Где Сенсор? – спросил Лазарь, отступая к турникам. – Хотелось бы знать, где именно нам следует торчать.
«Он в туалете, придёт через три минуты».
В голове у Лазаря уже зародилась хорошая шутка о промежутках времени, требуемых на отправление большой и малой надобности, и о том, на что можно истратить три минуты, которых слишком мало для первого и слишком много для второго, но озвучить не успел.
В четырёхэтажном здании, похожем на школу, протяжно зазвенел самый настоящий школьный звонок.
6
Резкий вызывающий звон разнёсся по школьному радиоузлу протяжной сиреной сигнализации.
В этом звуке было что-то тревожное, что-то недоброе, сулящее большие неприятности. Спортивный городок примыкал к невысокому кирпичному забору, отделявшему территорию школы от жилого района, но за забором не слышалось привычного шума города, и от этого становилось не по себе ещё больше.
– Где этот засранец? – прорычал Лазарь. – Его что, в дырочку засосало?
«Засранец передаёт, что уже на месте».
– Отлично, скорострел. Давай, включай свои датчики, и скажи, где наш клиент.
Ответить Дара не успела: в этот самый момент двери школы распахнулись, и на улицу хлынул людской поток.
Яника взвизгнула, но Лазарь вовремя успел прикрыть ей рот ладонью. Дара витиевато выругалась в полный голос, что было ещё одним преимуществом, выгодно отличавшим параолимпийского Бегуна от здорового.
На улицу высыпали дети. Их было не меньше сотни – мальчиков и девочек, от семи до шестнадцати. Они носили самую обыкновенную одежду, типичную для тинэйджеров их возраста, на спинах болтались самые обычные портфели и рюкзаки с персонажами комиксов и японских мультиков на клапанах. Некоторые несли в пакетах сменную обувь. Однако на одежде и аксессуарах сходство школьников с нормальными детьми заканчивалось. Большинство существ, прятавшихся в одеждах детей, имело мало общего с живыми людьми. Кожа на круглых личиках и пухлых ручках была трупно-серого оттенка, на шее и запястьях она морщилась складками, как у свежевыловленных утопленников. Волосы, в основном чёрные и медно-рыжие, почти у всех стояли дыбом или болтались за спиной, свитые в острые сосульки. Когда дети радостно кричали, издавая странные горловые звуки, похожие на смех пятнистых гиен, сосульки вздыбливались над головами на манер хохолков какаду. Весёлое перекрикивание и хохот смешивались в разноголосый птичий грай, пробиравший до мозга костей.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});