Волнуюсь за неё, за Лиру. Хотя поводов особо и не давала никогда. Во всех её проблемах в этом мире виноват я сам. Это я отдал её Холодному на передержку, она же умудрилась спастись и выжить в джунглях, будучи человеком при этом цивилизованным, что удивляет. Ещё и в кошку превратилась…
Безалаберный я дракон, эх… Раньше такого не случалось. Думаю, дело в том, что я не сразу принял тот факт, что при общении с ней существует гораздо больше возможностей, чем в других случаях. Разумные виды отличаются от остальных. Но раньше я ни с кем не находил так много сходства, как с ней.
Осознав это, чуть не икнул от внезапно пронзившей мысли. Нет, воспоминания. Это было более двух сотен лет назад. Тогда я впервые встретил дракона, выбравшего свою смерть. До того это было для меня чем-то вроде истории, легенды. Я не воспринимал всерьёз рассказы про это других драконов. Но настал момент истины.
Его звали Хаалс и он решил навсегда стать нагом. Этих существ можно причислить к разумным, как по мне — на уровне дельфинов или повыше. Есть свой язык, социальное поведение и всё такое. Я прилетел в гости к Хаалсу по пути на север. Летел по старому маршруту, в прошлое путешествие с ним и познакомился.
Хаалс-то и рассказал, что в следующий раз я увижу его уже в теле нага, существа наподобие кобры с широким капюшоном, но с двумя передними конечностями помимо подвижного хвоста, который служит вместо ног. Хаалс тогда сказал, что считает нагов кем-то вроде родственных по духу драконам существ. Тоже чешуйчатые, пусть и менее развиты в плане мозга, но ему, Хаалсу, их жизненные принципы показались очень близки.
— До сих пор я ни с кем не чувствовал такого родства. Сишасса раскрыла мне глаза на этот вид. Даже моё имя звучит аутентично на их языке! — Вот что говорил мне Хаалс. А его будущая вторая половинка, Сишасса, стояла рядом и внимательно за нами наблюдала, хоть и не владела нашим языком.
— Ты откажешься от мысле-речи? — спросил я его. — Или хочешь научить её этому?
— Нет, Дэган, — покачал головой друг, — это я должен стать частью её мира, я не буду подстраивать наг под себя. Это не правильно.
Сейчас, оглядываясь на мой опыт общения и с другими видами, и с Лирой, и даже на виденное мной у Холодного… Да, Хаалс был прав. Это я должен стать частью её мира. После того, как она на время сделала то же самое для меня, наступила моя очередь. Я не буду её ни в чём ограничивать, но приду на помощь, когда нужно. Впрочем, Лира итак знает, что на меня можно положиться. Надеюсь, что знает…
Когда летел обратно с севера, я снова навестил Хаалса и Сишассу, которые к тому времени — пришлось задержаться достаточно надолго — переселились в колонию наг на джунглиевых взгорьях. Я сразу узнал его, бывшего дракона. И смею отметить, что вписался он хорошо, словно там и родился.
В следующее моё посещение довелось поиграть с их детишками. Целый выводок одного пола, как у всех наг — двенадцать сорванцов-мальчишек. Удивительно, но Хаалс по-прежнему спокойно говорил со мной на мысле-образном языке, хоть годами не практиковался. В последний прилёт в то место я уже не застал его в живых, но зато посмотрел на внуков и правнуков того, кто был когда-то драконом. Отличить их оказалось не сложно.
На пляже я провалялся до заката. Почему-то хотелось войти во тьму подземелий из темноты же снаружи. Когда почти весь небосвод заняла ночь, оставив только маленький кусочек на западе умирающему солнцу, я взлетел вдоль каменистого склона, миновав негустые заросли леса у подножия. Вход в царство ленточных драконов находится в жерлах потухших вулканов. Выбрав ближайший, туда я и нырнул.
У драконов превосходное зрение, но нужен хотя бы какой-то источник света. Потому путь пришлось немного осветить. Я благоразумно решил не использовать открытый огонь, потому как под землёй существуют свои законы. В коридорах легко могут скапливаться разнообразные газы, а взрывы и катаклизмы нам не нужны. Так что я просто активировал внутри тела своего рода генератор огня, однако дальше не пошёл. Блеклого свечения зарождающегося пламени — из-под моей шкуры на протяжении от груди вдоль по шее — было вполне достаточно, чтобы прилично видеть окружающую обстановку.
Сначала пришлось попетлять по неровному жерлу. Но оно оказалось весьма широким, потому я мог лететь, лишь немного уменьшив своё тело. Драконы и такое умеют, и даже заметно менять форму, если это нужно. Я могу практически слить свои крылья с телом, например. Или, наоборот, лапы спрятать, чтобы стать максимально обтекаемым для, скажем, подводного путешествия. Это прилично помогает.
Надо отметить, что в жерле я чувствовал себя, как дома. Легко угадывал естественные изгибы и ни в одну стену не врезался, хоть мчался на приличной скорости. Неожиданно в одном из ответвлений почувствовал явственный запах трав.
Остановился и решил заглянуть в расщелину. Протиснувшись между двумя поверхностями глубокой вертикальной трещины, вскоре обнаружил, что она ведёт в прекрасный грот. В него сверху через живописную дыру падал водопад, в водах которого поблескивали лучики лунного света, проникающего снаружи. В потолке грота я обнаружил и другие дыры, через которые пробивались холодные лучи. Завораживающее зрелище.
Должно быть, днём, при свете яркого солнца, здесь светлее и теплее. Совсем другую атмосферу создают ночные люминесцентные растения, которые просыпаются после заката.
Таких гротов тут, наверняка, много. Семена растений падают в расщелины и приживаются здесь, меняются, приспосабливаются к окружающей среде. И получаются в итоге вот такие вот деревья, например, со светящейся голубоватым корой и тёмно-зелёными, почти чёрными листьями. Или мерцающие в струях воды водоросли, у которых по контуру длинных широких листьев разбросаны люминесцентные разноцветные шарики.
Животные здесь тоже в наличии. Много птиц, которые привыкли, видимо, шуметь значительно меньше, чем их сородичи с поверхности. Ещё больше рептилий и земноводных. В гротах сохраняется высокая влажность, солнце не высушивает их. Потому здесь раздолье для лягушек, саламандр и прочих любителей такой атмосферы.
Что ж, не буду вносить смуту в жизнь этих замечательных созданий. Посмотрел — пора и путь держать. Потом с Лирой сюда прилетим, покажу ей красоту и днём, и ночью.
А дальше путь мой лежал по отвесным тоннелям вниз и вниз по витиеватым колодцам, пока не достигну какого-нибудь из подземных трактов. Поначалу я опасался, что буду задевать крыльями стены, света всё же мало, видно не особо хорошо. Но быстро приноровился и даже почувствовал себя вполне уверенно. Думаю, если придётся полетать наперегонки в подобной местности, я справлюсь.
Наконец, спустя, казалось, бесконечность, появилась плоская поверхность — дно тоннеля, который тянется горизонтально на большое расстояние. Значит, я оказался на тракте. Повёл мордой из стороны в сторону, определяя направление движения воздуха. Здесь, в пещерах, это особенно хорошо заметно. Потому что без его движения — смерть. Там, где воздух застаивается — нет жизни.
Итак, куда идти? Варианта два: по течению потока и против него. Это зависит от того, какой ветер на вкус. Если живой, влажный, с запахами растений, то идти стоит против ветра. Если же холодный и пустой, безжизненный, то двигаемся дальше по течению.
Почему так? В пещерах вентиляция основывается на перепаде температур. Холодный воздух тяжелее тёплого и скапливается внизу, его всасывает в жилые, заселённые помещения, где он нагревается. А тёплый, став легче и насыщенней, стремится наверх. Вот таким образом работает естественная циркуляция воздуха.
Проанализировав атмосферу, я понял, что нам с ветром по пути. Эх, жаль, а то я уже предвкушал, смогу ли отгадать, что пахнет. Интересно же! Хватит ли опыта понять, что унюхал и распробовал в воздухе, выходящем из подземного грота. Хотя в терминах я разбираюсь слабо, потому не уверен, что правильными словами называю помещения, которые облюбовали подземные ленточные драконы.