угодили! Почему просто нельзя поблагодарить, и всё? Нет, надо унизить! Предложить деньги!
Когда Вершинина скрывается за дверью подъезда, мне хочется последовать за ней, затащить в тёмный угол и наказать за то, что вечно не слушается меня, перечит и показывает свой несносный характер.
У меня уже голова пухнет от этой девушки, однако чёртово сердце всё равно стучит, как сумасшедшее, при виде неё. Неужели зацепила?
В своём изумрудном платье Николь выглядела волшебно. Я старался держаться и не пялиться на неё слишком уж откровенно и бесился, когда это делали другие. А потом увидел её на сцене, в этом красном платье и мой мозг совершенно отключился. Я не мог позволить ей пойти на ужин с кем-то другим, кроме меня. Злился сам на себя, что отпустил одну в туалет, надо было проводить, но что сделано, то сделано.
В жизни столько не тратил на женщин, а тут за каких-то полчаса — пять с лишним миллионов, а она даже поблагодарить нормально не удосужилась!
Чёртова ненормальная!
Чуть успокоившись, продолжаю просто сидеть в машине, иногда поглядывая на её окна. Почему не загорается свет? Она, конечно, достаточно выпила, как мне показалось, но не настолько чтобы не дойти самостоятельно до дома. Достаю телефон, сперва хочу набрать, но потом передумываю и пишу смс. Если не ответит, то пойду к ней. Мало ли, вдруг что-то случилось. Упала, к примеру, а попросить помощи слишком гордая. Уже открываю дверь автомобиля и иду к подъезду, как приходит сообщение от Вершининой — смайл «окей». Хоть живая.
Отхожу, чтобы глянуть окна. Свет так и не зажегся. Жду… жду… жду… И наконец-то на кухне вспыхивает лампочка. Значит, она точно дома.
Качаю головой. Господи, что я делаю? Дошёл до слежки за своей помощницей. Похоже ненормальный здесь только ты, Фишер.
Сажусь обратно в машину, завожу двигатель и еду домой. Губ трогает улыбка. Пьяная Николь, оказывается, тоже может быть интересной.
Ужин, кстати, пришлось завершить именно из-за этого. Вообще не выношу пьяных людей, особенно женщин. Они становятся чересчур невменяемыми, хотя Вершинина вела себя крайне доброжелательно и мило, если не учитывать момент с ложкой и подарками.
Пол ночи мне снится Николь и то, как она есть из моих рук устрицы. В ресторане это было… очень возбуждающе. То, как её губки обхватили вилку, а затем эти распахнутые глаза. Мммм…
Ночь у меня вышла жаркая, поэтому утром я слегка возбуждённый и несобранный.
Пробежка, душ, завтрак. Всё стандартно. Из вещей беру только ноутбук, планшет, телефон и зарядку, по плану мы должны вернуться сегодня ночью. Надеюсь встреча с китайцами пройдёт быстро и без лишней нервотрёпки. Мне просто необходим этот контракт, но на наших условиях.
У подъезда меня встречает Захар. Мы садимся и машина плавно выезжает с территории, вклиниваясь в поток машин. Пишу Нике, чтобы минут через тридцать спускалась. Дорога пустая, думаю, что доедем даже быстрее. Интересно, как она себя чувствует после вчерашнего? Может, заехать в аптеку и купить что-то ей от похмелья? И чего это я вообще беспокоюсь?!
Однако, когда проезжаем мимо аптеки, прошу водителя остановить. Что ты делаешь со мной Вершинина, а?
Покупаю бутылку воды и «антипохмелин». Проверяю телефон: сообщение прочитано, но не ответа нет. Хм… а раньше, хоть смайлик присылала. Ладно.
Подъезжаем к подъезду, а моя помощница уже стоит на улице. В тёмных брючках, бежевой блузке, той самой, в которой пришла на собеседование и каблуки… Вчера целый день в них, сегодня тоже целый день. Она совершенно не заботится о ногах своих. Волосы убраны в длинный хвост. В руках только дамская сумка. На лице солнцезащитные очки, хотя погода отнюдь не солнечная.
— Доброе утро, Николь! — приветствую её я, выходя из машины.
— Доброе, — бурчит она, не поднимая взгляда, — Привет, Захар! — девушка протягивает моему водителю руку для рукопожатия и её губ трогает улыбка. Это ещё, что за новости?
Тот тоже расплывается, открывает ей дверцу, помогает сесть, спрашивает о самочувствии. Девушка что-то невнятно отвечает. Сажусь следом, громко хлопая дверцей. Бесит!
Едем в аэропорт. Тихо играет музыка. Мы с Николь не смотрим друг на друга, но я вижу в окне, что она так и не сняла очки.
— Как ты себя чувствуешь? — интересуюсь я, переводя на неё взгляд.
— Нормально, — отвечает она отстранённо, даже не оборачиваясь.
Нормально, значит! Как улыбаться Захару, так всё хорошо, а со мной даже не удосуживается взглядом встретиться!
Кидаю ей на колени таблетки и бутылку воды, отчего девушка испуганно дёргается. Наверняка в её аптечке нет ничего такого. А те, что приносил я, должны были уже закончится.
— Выпей, полегчает, — бросаю напоследок я, утыкаясь в телефон.
— Спасибо, — тихо и даже с каким-то облегчением выдыхает она. Слышу, как шуршит блистер и откручивается крышка.
И мне приносит невероятное удовольствие, что я всё-таки заехал в аптеку.
До аэропорта мы доезжаем за час с лишним и остаётся уже буквально десять минут до окончания регистрации.
— Так Ростислав Алексеевич, ваш билет, — протягивает мне распечатанный билет Вершинина у дверей в бизнес зал, хотя у меня есть на почте электронный, однако приятно, что она позаботилась об этом, — Я думаю, вы самостоятельно сможете сесть в самолёт. Увидимся там, — она машет рукой и пытается развернуться.
— Стоять! — командую я, — А ты куда собралась?
— Мне ж ещё пункт досмотра проходить.
— Так давай вместе его здесь и пройдём, — не понимаю я её слов.
— Ростислав Алексеевич, здесь бизнес-класс, а у меня билет эконом… — начинает объяснять девушка.
— В смысле?
— Ну в бухгалтерии сказали, что все помощницы летают экономом.
Хмурюсь. Последний раз, когда со мной летала помощница, не помню, чтобы рядом со мной кто-то сидел из работников, но я всегда настолько был поглощен работой, что не замечал таких нюансов, потому что на выходе из самолёта меня всегда встречал мой секретарь.
— Быстро за мной.
— Рост… — но я беру её за руку и тяну, не дав договорить.
На стойку регистрации прохожу без очереди, через возмущения. Протягиваю платиновую карту и документы.
— Билет в бизнес, на Пекин.
— Одну минуту, господин Фишер, — вежливо отвечает девушка, — Есть свободное место на четырнадцать двадцать, бронируем?
— Что? Нет, мне нужно на рейс, который вылетает через пять минут, — уверенно твержу я.
— Но, к сожалению, все места распроданы на этот рейс, и регистрация к тому же заканчивается.
— Дьявол! — цежу я.
— Так, Ростислав Алексеевич, мы сейчас и на этот не успеем, если не пройдём контроль, — нервно произносит Вершинина и тянет в сторону, — Извините, пожалуйста! — извиняется девушка перед мужчиной, который возмущался