Читать интересную книгу Мэр - Павел Астахов

Джунгаров поморщился. Суд неуклонно превращался в фарс.

Закон

Павлова этот «концерт» устраивал – ни слова по существу Козин пока не сказал, а только распалялся и распалялся.

– Хочешь получить подряд на строительство жилого дома – стань компаньоном Сабуровой! Хочешь построить магазин – поклонись Алене Игоревне! Задумал расширить свое предприятие – спроси разрешения у Первой леди!

В зале откровенно смеялись.

– Почему? – орал – уже не на прокурора, на журналистов – Козин. – Я спрашиваю: почему? С какой стати я должен испрашивать разрешения у ба… женщины?!

Симпатичная журналистка в первом ряду возмущенно фыркнула.

«Нормально», – отметил Павлов.

И Козин говорил и говорил, прокурор молчал, а Павлов красноречивыми жестами удерживал Игоря Петровича от реплик. Прерывать этот поток ярости категорически не следовало. Так, чтобы у самых предвзятых обвинителей не осталось никаких сомнений – здесь личная неприязнь, ненависть, а то и месть по отношению к Лущенко. Впрочем, Колтунов тоже это понимал.

– Свидетель, вы опять увлекаетесь! Ближе к сути!

– А я и говорю по сути! Не хотите меня слушать? Так я уйду!

Козин демонстративно повернулся и сделал шаг с трибуны, но тут же вернулся обратно.

– Уйду из суда. Но не из города! Это я сказал! Петр Козин! А мое слово – закон!

Артем мысленно зааплодировал и, видя, что на этой красивой ноте Козин и закончит, поднял руку. Ни судья, ни прокурор никакого стремления задавать Козину вопросы уже не проявляли.

– Позвольте поинтересоваться, Петр Владиленович?

– А-а-а, господин столичное светило? – заинтересованно протянул предприниматель. – Любопытствуете о наших местечковых делах? Ну-ну…

Артем кивнул и немедля ударил в самое больное место:

– Господин Козин, скажите, почему вас признали потерпевшим?

Петр Владиленович щелкнул костяшками обеих рук и дернул губой.

– Так считает следователь. Что еще?

– Понятно. Тогда поясните, в чем причина вашей странной, как бы это правильно выразиться… ненависти, что ли, к мэру?

Козин негромко рассмеялся:

– Ну уж и ненависти! Ненависть слишком сильное чувство. Я же сказал, что просто его презираю.

– И все-таки… – вернул Козина к сути вопроса Артем. – Почему?

Козин недобро усмехнулся:

– На таком посту, с такими возможностями он мог наш город превратить в Царствие Небесное. А он превратил его в кормушку для своей семьи.

Лущенко яростно рыкнул, и Павлов, прося мэра не мешать показаниям, сделал быстрый жест.

Свидетель

– Сотни бизнесменов в городе остались без дела! – все сильнее заводился Козин. – Все подряды перехватывает Сабурова! Новые объекты строит Сабурова! Новые районы возводит Сабурова! Осталось только город переименовать – в Сабуров-град!

Кто-то в зале засмеялся.

– Но вас лично и ваше предприятие как коснулась эта деятельность? – поинтересовался Павлов.

Он умышленно не конкретизировал вопрос. И, пожалуй, только Колтунов понимал этот прием, но поправлять вопросы адвоката судья не мог – при всем желании.

– Конечно, коснулась! – уверенно двинулся в ловушку адвоката Козин. – Еще как коснулась! Мы из-за него потеряли более двухсот торговых точек!

Кто-то в зале присвистнул, но его никто не одернул – цифра впечатлила всех.

– М-да! – не выдержал даже Колтунов, но тут же прикрылся рукой, делая вид, что просто откашлялся.

– Вы говорите о ларьках и киосках? – как бы нехотя поинтересовался Павлов.

– О ларьках в первую очередь! – гневно отреагировал Козин и вдруг что-то заподозрил: – А чем вас ларьки не устраивают?

– Да меня-то устраивают, – пожал плечами Артем. – Но они сносились не по воле мэра, а по решению гордумы и комиссии по рациональному использованию земли. – Артем продемонстрировал стопку бумаг. – В материалах дела есть этот документ. В томе 16, на странице 275-й. Это последняя страница, и, возможно, кто-то до нее не дошел. Но вы-то, свидетель, знакомились с делом!

Только что лениво следивший за диалогом Колтунов резко распрямился. Он уже почуял, что ему готовят.

– Адвокат! Я напоминаю вам, что мы допрашиваем не свидетеля, а представителя потерпевшего!

Артем растерянно моргнул:

– Ой, ваша честь, простите! А что… разве вас не допрашивали как свидетеля, Петр Владиленович?

Козин усмехнулся. Ему было приятно, что столь известный адвокат явно сбит с толку.

– То-то и оно! Ясно же, что свидетель – это другой расклад! А то потерпевший! Конечно, допрашивали! Дважды. Оба раза как свидетеля.

«Есть!!!» – поставил Павлов на Козине большой и жирный, хотя и воображаемый крест.

– Перерыв! – с отчаянием в глазах стукнул молотком Колтунов и впился глазами в Павлова: – Артемий Андреевич, зайдите, пожалуйста, ко мне.

Он уже боялся – и как!

Представитель

Дмитрий Владимирович сидел за столом, обхватив голову руками. Едва начавшись, процесс катился коту под хвост, и он уже чувствовал, что в итоге крайним сделают его. Вынесет обвинительный приговор – адвокат и соратники мэра, в первую очередь его жена, порвут решение в Верховном Суде. Если, конечно, не будет высшей политической воли. Но ее-то как раз и не видать! Никаких сигналов с Кремлевского Олимпа не поступало. А вынесет оправдательный – порвут здесь. Прямо на месте.

«И что же делать?» Не хватало какого-то повода, чтобы избавиться от этого дела. Хотя бы на время, чтобы разобраться, с кем и в какие игры можно поиграть.

В дверь постучали, судья поднял голову и увидел адвоката.

– Заходите, Павлов.

Адвокат прошел и, не дожидаясь приглашения, сел напротив.

– Я вас слушаю.

– Это я вас слушаю, – мрачно отозвался судья, – что это за… за… маневры?

Павлов пожал плечами:

– Обвинение разваливается. От фундамента. Хотите обсудить?

Колтунов развел руками: знать адвокатскую линию было лучше, чем не знать.

– Что ж, послушаю! Но, сами понимаете, без обязательств!

– Да какие уж обязательства! – махнул рукой Павлов и присел напротив. – Просто есть вещи очевидные. Например, обвинительное заключение составлено с многочисленными нарушениями. Ошибка на ошибке.

Колтунов угрюмо теребил карандаш.

– Эпизоды перепутаны, – продолжил адвокат, – двойное вменение. Свидетели все «кривые». Потерпевшие и того хуже. Одна Каштанова чего стоит…

– М-да уж, – только и промычал Колтунов.

Это было слишком очевидно.

– И главное, – подвел итог адвокат, – есть препятствие, которое не даст вам возможности не только приговор вынести, но и вообще дело продолжать.

Адвокат откинулся на спинку хрустнувшего стула и замолчал, а Колтунов насупился. Он уже чуял, к чему все идет.

– Не надо говорить загадками. У меня и так вся жизнь теперь из загадок состоит! Председатель суда от меня бегает. Никто из коллег ни слова о процессе не говорит. А тут вы еще…

– Вы же помните, как представили Козина? – посмотрел в глаза Колтунова адвокат. – В каком статусе он выступал в суде? А?

Судья поморщился:

– В каком? Свидетель. А, нет! Конечно, представитель потерпевшего. Их ООО «Козерог» признано потерпевшим, а он, соответственно, представитель!

Павлов, подтверждая каждое слово, закивал:

– А теперь подумайте, как это он, будучи на следствии допрошен как свидетель, вдруг поменял статус и оказался потерпевшим?

Судья молчал. Павлов бил в самое больное место.

– Вы хоть раз видели свидетелей, которые бы выступали в качестве представителей потерпевших? А? Скажите? В вашей практике такое было?

Колтунов сделал равнодушное лицо:

– Честно говоря, не припомню… Но ведь это вполне может быть.

Павлов привстал и снял с полки над столом судьи тяжеленный том:

– Откройте кодекс, УПК, Дмитрий Владимирович, и прочитайте статьи 72-ю и 249-ю.

Колтунов покосился на Павлова, затем на кодекс и насупился:

– Да я его наизусть знаю.

– Тогда о чем мы говорим, Дмитрий Владимирович? – поинтересовался адвокат. – Или обвинение думает, что, кроме них, никто новых законов не читает?

Павлов раскрыл толстенный том, и Колтунов тяжело вздохнул и бросил взгляд на выглядывающий из-под адвокатского пальца текст статьи. Он знал статью почти наизусть, и звучала она как приговор: свидетель ни при каких обстоятельствах не может быть представителем потерпевшего.

Колтунов замер. Он знал, что Джунгаров будет стоять на своем до конца, но выносить-то решение не Джунгарову, а ему, судье!

– Ладно…

Колтунов не знал, что еще можно сказать.

Полный истец

Послеобеденное заседание началось с выступления судьи. Колтунов был недоволен тем, как повел себя Козин. Но особенно он был разочарован командой обвинителей. Лучший судебный прокурор не то берег силы для ударного выступления в прениях, не то просто растерялся перед удачно жонглирующим фактами защитником.