Вместо этого его теперь разыскивают гвардейцы, а местный правитель, какой-то там герцог Фредегар, назначил за его голову солидное вознаграждение. Как болтали подвыпившие посетители «Западного ветра», тот, кто сообщил бы правителю о местонахождении Ночного Губителя, получил бы из герцогской казны ни много ни мало тридцать тройных озз золота!
Несколько раз варвар даже вспоминал об Аст-рисе, бывалом путешественнике и большом знатоке жизни. Этот книгочей, наверное, сумел бы что-нибудь объяснить и красиво рассказать, что именно произошло. Ученых для того и создают боги, чтобы встречались люди, делающие вид, что все понимают. У киммерийцев, правда, таких почти не водилось. Сыновья Крома всегда полагали, что учение и чтение книг делают мужчину женоподобным, ослабляют его силу и покрывают глаза гнойной пеленой. Никогда такой дохляк не смог бы биться с врагом с утра до вечера, а потом пировать у костра с друзьями и до зари укрощать на меховой шкуре гордую пышнобедрую киммерийку.
Настоящий воин должен быть умным, это Конан ясно сознавал. Но мудрость его должна быть подобна нектару, что собирает пчела в пору цветения с разных бутонов. Из каждой заварухи, из каждого опасного случая или стычки должен он выносить что-то полезное для себя. Если, понятно, остается, в конце концов, в живых, а не отправляется поделиться своими познаниями и опытом с приятелями на Серые Равнины.
В таверне при постоялом дворе варвар всегда старался в последнее время устраиваться в темном углу, чтобы: не привлекать к себе лишний раз любопытные взгляды. По вечерам здесь всегда царили шум и суета, нестройное пение и пьяные бессвязные разговоры. Грязные скамейки, похоже, уже до основания были пропитаны винным духом и зловонием немытых тел, а длинные потемневшие столы были сплошь испещрены вмятинами и царапинами, выглядевшими не хуже каких-нибудь глубокомысленных надписей в толстых книгах для путешествующих умников.
После того как хозяин постоялого двора сначала накормил Конана несвежими подводными грибами, а потом принес кусок пересушенной жесткой баранины, киммерийцу пришлось объяснить, что грибы он отныне будет засовывать в уши повару, а жестким мясом лупить его по лбу, пока мясо не отойдет и не станет помягче. С тех пор хозяин всегда держал для него наготове аппетитную пищу.
Вот и в этот вечер стоило только варвару опуститься на жесткую скамью, как из кухни сразу же выскочил взмокший от духоты и суеты: зингарец. Получив заказ на жаркое и добрую выпивку, он поспешно кинулся обратно, обмахивая на ходу потное лицо грязным засаленным фартуком. Почти всех посетителей обслуживал его сын, длинноносый унылый детина, но к Конану выскочил сам хозяин.
Никто кругом не обращал на киммерийца внимания. Судя по всему, народ уже достаточно давно начал переливать содержимое глиняных кувшинов в свои глотки, потому что все кругом болтали одновременно, как-то не особо слушая друг друга; хрипло смеялись доступные девицы, а несколько молодцов в противоположном углу нестройно выводили старинную моряцкую песню.
Ждать пришлось недолго. Перед Конаном на стол опустилась овальная глубокая тарелка с дымящимся жарким и кувшин с темным зингарским вином.
Это вино производилось на обширных полях, лежащих выше по течению Громовой реки, и доставлялось в Херриду в необычных продолговатых мехах, сделанных из грубо обработанной змеиной кожи, Плантаторы, малосведущие в вопросах выделки такой изысканной кожи, просто приказывали снимать с пойманных змей шкуру, как нательную сорочку. Мясо шло в пищу, а в только что снятую оболочку сразу заливалось молодое вино, которое бродило внутри меха и приобретало особый, ни с чем несравнимый вкус.
Официально кожа змей-людоедов была запрещена к использованию, но такова была старинная традиция, поэтому плантаторы как ловили издавна, так и продолжали ловить огромных гликонов в водах Громовой реки, используя в качестве живой наживки провинившихся невольников. Под палящим зингарским зноем над виноградными лозами обычно сгибались черные спины уроженцев Дарфара или Куша, поэтому гликоны и лакомились мясом темнокожих рабов, перед тем как попадались в хитроумные ловушки плантаторов.
Когда хозяин постоялого двора склонился над столом, чтобы поставить ужин, варвар тихо спросил:
— Кто-нибудь спрашивал меня?
— Спрашивал, — быстро отозвался тот, прикрывая губы фартуком и делая вид, что вытирает потные щеки. — Старик заходил и предупредил, чтобы ты был готов сегодня в полночь. Там, где вы договаривались.
Глоток темного зингарского освежил горло и растекся по жилам приятной теплотой. Киммериец откусил порядочный кусок сочного мяса и набрал в пригоршню дымящегося рассыпчатого маиса, пропитанного бараньим соусом.
За соседним столом худой сморщенный пьянчуга убеждал своего собутыльника:
— Я повторяю тебе, Реас, хвост у нее был как у огромной рыбины, с плавниками и чешуей. А груди как у самой красивой херридки! Я дежурил тогда на вахте, и она подплыла… Я трогал ее за груди! Я их щупал и мял сколько хотел… И знаешь, я с ней спал, пока на палубе никого не было! Реас, если ты купишь мне еще кувшинчик, ма-аленький кувшинчик, я расскажу тебе обо всем подробно….
— Да врешь ты все, Пашет, — ухмылялся его приятель. — Только что ты рассказывал, что в Сти-гии живут женщины, откладывающие яйца, как утки, и что ты жил там целый год, и каждый вечер спал с новой. Да ты вообще-то бывал в Стигии?
— Бывал, еще как бывал, и если ты купишь мне ма-аленький кувшинчик, я тебе расскажу…
— Ты заливал, что по ночам они сильно потеют, но пот их пахнет слаще роз, гвоздики и всяких там: вендийских пряностей…
— Клянусь алыми сосками Иштар! Я набрал за год целый кувшин этого пота и привез его в Зингару. И знаешь, Реас, я продал его! Да, я продал его как ароматное масло, и самые красивые херридки сбегались к торговцу, чтобы успеть купить его.
— Ты все врешь, гнусный Пашет! Да чтобы твоей матери всю жизнь нянчить обезьян, если ты сказал хоть слово правды!
— Клянусь платком Исиды! Реас, я получил за кувшин ароматного пота тридцать тройных озз золота!
— Ты вшивый оборванец и никогда не видел даже части таких денег, — громко заржал нечесаный парень и в несколько глотков осушил свой кувшин. — Вот если бы ты сказал герцогу Фредегару, где прячется Ночной Губитель, ты бы эти денежки не только увидел, ты бы их держал в руках! Тогда бы ты спал не только со своей русалкой, покрытой слизью, но с лучшими девицами из нашего квартала. Но ты не знаешь, где прячется Ночной Губитель, поэтому они не сядут к тебе на колени. Правда, девочки?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});