Читать интересную книгу Акварели судьбы. (в рассказах) - Светлана Рассказова

– У фашиста человеческие глаза? Смешно. Хотя… Тоже ведь люди, – тётя Наташа наконец-то спокойно вздохнула.

Ванька, сидя на печи, слышал разговор обеих женщин и не понимал: причём тут глаза и улыбка, когда матери явно грозит опасность. Неужели немцы узнали, что его отец красный командир. Для них ведь неважно – живой тот или нет…

После посещения господином Рюккером их деревни полы и парты в школе отмыли от грязи и крови. Одно время школа была красноармейским штабом, затем в ней размещался госпиталь, после общежитие для немецких солдат и вот теперь её опять отдали детям.

А Ванька потихоньку перетащил оставшиеся в школьной библиотеке книги к себе домой: всё равно немцы уничтожат, а так хоть он вдосталь начитается. Потрёпанные подклеил, запачканные почистил. Была у него до войны мечта, говорят, девчоночья… Стать библиотекарем. Почему это не мужская профессия он не понимал.

Мать опять учительствовала, деревенский люд посадил картошку и посеял хлеб.

С приходом немцев некоторые жители сначала обрадовались развалу колхозов, решив, что немцы позволят им хозяйничать на земле по собственному усмотрению. Но этого не случилось. Колхозы просто переименовали в общинные хозяйства, и всё, выращенное руками крестьян, почти полностью отбиралось – только теперь в пользу новой власти. Люди оставались рабами и в основном кормились со своих огородов или распродавали последнее…

Через месяц господин Рюккер опять заявился в Чертово. Это было как раз во время школьных уроков. Он без стука вошёл в класс, присел за последнюю парту и уставился на учительницу, которая подробно рассказывала детям об участии Германии в Первой мировой войне.

Ваня догадался, что немец пришёл с проверкой и решил поддержать маму.

– Людмила Николаевна, – он стал тянуть руку вверх, привлекая к себе внимание.

– Да, Ваня. Что ты хотел? – испуганно спросила мама.

– Я хотел перечислить все победы великой Германии.

– Хорошо. Только, давай, ты это сделаешь на следующем уроке, а теперь, дети, можете немного погулять во дворе.

Мальчик сделал вид, будто что-то уронил, и пока ребята выходили из класса, спрятался под парту и притих.

Офицер подошёл к маме.

– Людмила, мне нравится, как вы преподаёте историю. Только нам нужно, чтобы детям внушалась мысль о превосходстве арийцев. Потому поменьше истории и поближе к обычной жизни. Работа, работа и работа! Это для них главное. Учите беспрекословному подчинению и прилежанию. Вы меня поняли?

– Конечно, господин Рюккер.

– Вот и хорошо! И ещё, – немец помолчал, а затем тихонько, как бы между прочим, добавил, – передайте сестре и остальным женщинам, что нам известно, для кого вы печёте хлеб ночами. У вас что, много муки?

– Нет. Не много, да и та не мука, а так, ячмень со жмыхом да лебедой, – Ванина мама замерла.

– Думайте о себе и о своём сыне…

– Почему вы мне это говорите?

Ваня заметил, что мама очень испугалась.

– Потому что меня тошнит от запаха горелого человеческого мяса. Понятно?

– Да, – еле выговорила мама…

– Эй, партизан! Вылезай из-под стола. Я тебя вижу, – неожиданно сменил тон господин Рюккер и засмеялся.

Ванька выбрался из-под парты, хотел выйти из класса, но немец его остановил:

– Иди сюда, – позвал он – это тебе. – Офицер вынул из кармана большую плитку шоколада и подал её мальчику.

– Danke. – Ванька обомлел.

– Спрячь, есть будешь дома, – сказал офицер, положил свою руку на его голову и потрепал за вихры, приговаривая, – blond, blond…

– Спасибо, господин Рюккер. Вы очень добры, – Людмила Николаевна от наплыва разных чувств растерялась.

– Я обычный. До свидания! – попрощался немец, развернулся и ушёл.

Больше его в деревне не видели…

Осенью люди убрали урожай, большую часть которого забрали немцы, детей младшего школьного возраста опять отправили в школу изучать немецкий порядок, а те, кому уже исполнилось четырнадцать, были угнаны на работу в Германию.

Деревня притихла окончательно. Женщины по-прежнему в пояс кланялись деду Сергею – только бы он не обирал подчистую, обходили стороной полицаев и по очереди, таясь, продолжали печь хлеб для партизан.

А под самый Новый год Ванина мама пропала. Тётя Наташа сбилась с ног, обошла всех её учеников, потом подруг, но сестры нигде не было…

И только к обеду следующего дня, Люся явилась домой целая, невредимая, с модной причёской и даже в новой шубке, сняв которую предстала перед своими родственниками в бархатном платье цвета морской волны…

Домашние замерли, а потом посыпались вопросы: откуда, каким образом и что произошло???

– Отмечала Новый год в Смоленске, – устало проговорила Люся.

– С ним? – спросила Тётя Наташа.

– Да

– А чего не предупредила? Я обыскалась…

– Шла из школы домой, он подъехал и увёз… Втихую…

– Ох, не нравится мне всё это…

– Наташа, поговори с женщинами, чтобы были осторожней. Пусть не высовываются. Немцы в последнее время очень злые. За любую провинность расстреливают без предупреждения. В Смоленске постоянно прилюдные казни устраиваются, – неожиданно мама предложила, – может, ты с детьми в лес уйдёшь?

– Ага! А если поймают? У нас тоже за нарушение режима и комендантского часа расстрел, – тётя Наташа замахала руками, – зима, мороз… Чем я детей в лесу кормить буду? Здесь своих дождёмся. Бог не выдаст, свинья не съест.

– Ну, смотри…

– А сама-то чего в лес не хочешь…

– Я? Мне теперь, что там, что здесь… Жизни не будет! Свои за фашиста не простят, а немцы, если про хлеб узнают, тоже не пожалеют… И офицер не поможет.

– Ладно, хватит страху нагонять! Расскажи лучше как праздновала?

– Перепились все… По-чёрному! Потом по бутылкам стреляли.

– А твой?

– Мой вообще не пьёт. Всё о чём-то думает, почти не разговаривает.

– Странный он у тебя, – тётя Наташа пожала плечами.

– Знаешь, по-моему, он очень одинок. Всё меня за руку держал… Ой, забыла, – Ванина мама неожиданно всплеснула руками, – у меня же конфеты есть, – и она выгребла из кармана шубы целую жменю шоколадных конфет. – Это вам от зайчика…

– Знаем мы этого зайчика! Волком бы не обернулся, – усмехнулась мамина сестра.

– Не обернётся, – констатировала Ванина мама.

…

Узнав от учительницы о происходящем в Смоленске, люди тряслись от каждого выстрела, боясь, лишний раз показаться на улице, и с нетерпением ожидали Красную Армию.

А совсем рядом начинали гореть деревни… Прошёл слух, что сразу после Нового года, отступая, немцы сожгли в соседних районах несколько деревень вместе с жителями. От таких новостей народу делалось страшно, особенно за детей.

Что делать? Куда бежать?

Полицаи рыскали по окрестностям, выискивая партизан, хватали всех подряд – стариков и молоденьких девчонок, тащили «добычу» в участок, стараясь угодить начальству, в надежде, что те их усердия не забудут и заберут при отступлении с собой.

В самом начале наступившей весны 1943 года у дома тёти Наташи остановился знакомый автомобиль.

– Иван! – приоткрыв дверцу машины, позвал мальчика господин Рюккер.

Ванька в одной рубашке выскочил на крыльцо.

– Я здесь, господин Рюккер.

– Одевайся. Скажи маме, что мы едем за велосипедом.

– За велосипедом? Для меня…

– Конечно, для тебя.

Мальчик вбежал в дом.

– Мама, мама, мы с господином Рюккером едем покупать велосипед!

Мама побледнела.

– Езжай сынок… Только оденься потеплей… Дорога неблизкая…

Ваня быстро оделся, всё как велела мама, боясь, что она в последний момент передумает…

– Сынок, – мама присела на табуретку, что стояла у самой двери, – до свидания, сынок. Слушайся дядю Ганса. Он неплохой человек.

– Какого дядю Ганса? – Ванька даже ошалел от маминых слов.

– Господина Рюккера зовут Гансом.

– Аааа… Я и не знал.

– Всё… Иди, – мама обняла и поцеловала сына.

– Ты куда ребёнка отправляешь? Совсем с ума сошла! Твой Ганс фашист, хоть и с печальными глазами, – заругалась тётя Наташа.

Мама схватила тётю Наташу в охапку и что-то зашептала ей на ухо. Ванька расслышал слова: «велосипед» и «условный сигнал», но ему это было уже неинтересно.

Выбежав из дома, он уселся на заднее сиденье автомобиля, как велел дядя Ганс, помахал из окна рукой и они поехали. А через пару минут не выдержал, оглянулся и посмотрел в заднее окошко автомобиля… Тётя Наташа с ребятишками со всех ног неслась в сторону леса. У мальчика ёкнуло сердце, но он вспомнил слова мамы и затаился…