Читать интересную книгу Во всем виноват Колобок - Сергей Романюта

Между тем пирожки поспели, о чем плита сообщила дзиньканьем, и дядя Саша пошел на кухню, дабы вытащить их из духовки и поставить остужаться.

– Это получается что нынешние американцы, это бывшие европейцы?

– Да, вернее их потомки.

– И что получается? Уплыли, натворили там дел, а теперь назад прутся?

– Дядь Вань, это ты о ком?

– Об американцах, о ком же еще! Что им там спокойно не сидится-то, или индейцы кончились, грабить некого?

– Дядь Вань, это называется геополитика, ну в смысле политика в масштабе всей планеты.

– Тьфу ты! Слово-то какое придумали. Саш, где ты там? Держи сигарету, грамотей.

Американская политико-историческая тема оказалась внезапно исчерпанной, а выпивки было еще прилично, да и пирожки вот-вот должны были остыть, поэтому в продолжении распития и в ожидании пирогов, разговаривать о чем-то было надо. Ботаник был только за продолжение беседы, тем более что «Примы» по его прикидкам, у Ванюни было много, да и был шанс отведать свежего пирожка с яйцом и луком.

Соседи и жизнь в деревне вообще как-то не интересовали, и без разговоров каждый день видно, ну их. Поэтому Ванюня соображал о чем бы таком интересном еще спросить у Ботаника и спросить так, чтобы самому не оказаться полным профаном в этом вопросе, потому что в отличии от Ботаника, Ванюня ни газет, ни книг не читал вообще, а только телевизор смотрел, и то, по вечерам. Но дело в том, что Ботаник хоть книги-газеты и читал, зато не смотрел телевизор вообще, не полагается козлу смотреть телевизор, так что по части эрудиции, Ванюня и Ботаник были где-то на равных.

– А вот скажи, Ботаник, почему белые медведи на Северном полюсе живут, а на Южном нет, неужели пингвинов боятся? – Ванюню на самом деле интересовал этот вопрос. Жалко ему было белых мишек. В Антарктиде вон сколько пингвинов, а мишки на севере, это вам не конфеты вкусные. Им там, для того, чтобы не помереть с голоду, приходится тюленей из подо льда выковыривать, и вообще, тяжело им там живется. Вот если бы им кто сказал, сколько еды по Антарктиде ходит. Интересно, доплыли бы?

Разумеется в слух свою мысль Ванюня развивать не стал, а то еще подумают, что окосел, а он на самом деле еще ни в одном глазу, ну почти.

– Это потому что в Антарктиде чукчи не живут. Они с белыми медведями не разлей вода, куда одни, туда и другие. Пьяный что-ли, такую ерунду у животного спрашивать? – дядя Саша принес пирожков, но они были еще слишком горячими, можно было обжечься, поэтому в ожидании пока остынут, предложил:

– Давай наливай, медведь антарктический.

– Это, всегда пожалуйста. Ну, давай что-ли за пингвинов, хоть им повезло, а то бы и их, как индейцев.

– Медведи живут в Северном полушарии, правда в Южном тоже живут, но немного и маленькие. – как ни в чем ни бывало продолжал Ботаник. – Те, которые живут на севере, те белые, чтобы прятаться легче было, а те кто поюжнее – те потемнее.

– Ага, вот почему тогда негры такие черные, это потому что они на юге живут. – засмеялся Ванюня.

– Ты Вань, если вконец окосел, то иди домой, а если не окосел, то перестань нести ахинею. – дядя Саша не любил пьяных, причем не любил даже тогда, когда сам был в подпитии.

– Не окосел еще, могу доказать. Во, и пирожки кажись остыли. Давай под пирожки и ну их этих негров с медведями. – сказано, сделано. – Ух ты, еще горячие. Ботаник, не смотри так жалостно, и тебе достанется, просто они еще горячие, а тебе горячее вредно. Слушай, а почему, а?

– Наверное потому, что трава горячей не бывает. – Ботанику очень хотелось съесть пирожок и то, что они все не остывали и не остывали, настроения не поднимало. А вдруг, пока они еще горячие, их съедят а ему не достанется?

– Не волнуйся Ботаник, достанется тебе пирожок, достанется, только пусть остынет. – дядя Саша как будто прочел его невеселые мысли. – Вань, представляешь, пожадничал я получается, слишком много теста купил. Пирогов напек, и еще осталось, на каравай хватит. Если заморозить, уже не то будет, выбрасывать жалко, даже Октябренку жалко отдавать, хлеб все-таки, пусть и не испеченный.

– Ну так испеки каравай. Лишний раз в магазин не надо будет идти, да и свой хлеб завсегда лучше магазинного. Или не умеешь? – было видно, что Ванюня явно провоцирует дядю Сашу, но провоцирует, так сказать, во благо, а то глядишь, и вправду, выбросит.

– Почему не умею, умею. У меня даже книжка есть, там много всяких рецептов, наверное и про хлеб есть.

– Ну так и пеки, пока тесто не засохло. Саш, слухай, идея! А ты добавь в тесто маленько самогонки, грамм пятьдесят. Она ведь на травах, ароматная, значит и хлеб у тебя ароматный получится. – было это сказано до того серьезно, что дядя Саша так и не понял: то ли Ванюня издевается, то ли его осенило, то ли он все-таки напился и окосел, поэтому, неожиданно для себя, согласился попробовать.

– В торты и пирожные тоже коньяки и ликеры добавляют, чтобы вкуснее было. – авторитетное мнение Ботаника окончательно решило участь каравая, которому предстояло стать наверное первым в истории человечества и хлебопечения, караваем замешанном на самогоне.

– Ладно Вань, наливай, и пойду я экспериментировать. – выпив и закусив, дядя Саша отправился воплощать в жизнь дикие фантазии своих собеседников.

– Дядь Вань, дай закурить.

– На, кури.

– Дядь Вань, ты зачем про самогонку-то насоветовал, а вдруг как гадость получится, что даже Октябренок жрать не станет? – Ботаник был слегка обескуражен.

– Да сам не знаю, как-то само собой в голову пришло. А Октябренок, тот все станет. Ему хоть чего намешай, лишь бы побольше. Лето на дворе, а он смотри какой уже вымахал, что ж с ним к осени-то будет?

– Понятно что будет, на сало пустят. Эх, все-таки хорошо, что я козе, а не свинья какая-то там. – мечтательно сказал Ботаник.

От сказанного Ванюня чуть не свалился с лавки, и стараясь не сорваться на дикий хохот, скорее прошептал:

– Ты хоть предупреждай, прежде чем сказать такое, этак и кондрашка хватит. На вот лучше пирожок, остыл уже.

Ботаник с благодарностью взял лакомство и чинно, неторопливо его съел. Он было почти уже поверил в то, что сей кулинарный шедевр ему не достанется, а будет недели две подряд только сниться. Такое уже случалось, это когда он пить бросил. Хоть все деревенские мужики знали, что Ботаник в «завязке» и при помощи кого и чего он завязал, некоторые из них все-таки нет-нет, а и предлагали Ботанику сто грамм когда тот, разумеется совершенно случайно, оказывался рядом. Ботаник, будучи полон воспоминаниями и ощущениями от недавнего воспитательного процесса, благоразумно предложения отклонял и шел дальше, но еще довольно-таки долго, он не смог бы сказать сколько именно, ему снился один и тот же сон – сначала полстакана водки, а потом разговоры, много разговоров обо всем, потом еще водка, потом опять разговоры и так пока не проснется.

Дело в том, что Ботаник не был человеком, а потому был существом непосредственным и не понимал всех этих, как он считал, сложностей, которыми себя окружили люди. Если есть еда, значит ее надо съесть, чего ждать-то? Ну и что ж что горячий? Если горячий, так завсегда можно на землю бросить, а с нее пирожок уже никуда, кроме как в ботаников желудок, не денется. Все-таки странные какие-то эти люди.

Однажды Ботаник увидел у автобусной остановке сидящего на лавочке мужика, который просматривал газету. Справедливо решив, что мужик ее уже прочел а сейчас просто ищет то, что ему в газете понравилось больше, чтобы перечитать по новой, Ботаник попытался ее отобрать, мол прочитал, дай другим прочитать. Скорее всего мужик был приезжим, потому что отреагировал на это весьма странно. Вместо того, чтобы газету отдать ну или на худой конец отогнать Ботаника, мужик бросил ее и с криком, полным ужаса, побежал по улице. Интересно, а что было бы с тем мужиком, если бы Ботаник вместо того, чтобы молча отобрать газету, вежливо попросил мужика отдать ее? Стоит сказать, что тот мужик немало удивил и насмешил деревенских жителей не тем, что испугался и убежал от какого-то козла, а тем, что читал газету на улице. А Ботаник, Ботаник в деревне никого уже удивить не смог бы, впрочем он и не собирался этого делать.

– Дядь Вань, а ты знаешь за что гавайцы съели Кука? – спросил Ботаник покончив с угощением.

– Хм, в песне поется – хотели кушать и съели Кука. И никакие не гавайцы, а аборигены. – Ванюня слегка помутневшими глазами смотрел на ополовиненную бутылку. Ему хотелось выпить еще, но в одиночку он пить не любил и не мог, а дядя Саша все еще возился с тестом, поэтому приходилось курить и ждать.

– Не дядь Вань, аборигены это в Австралии, а Кука съели на Гавайских островах, значит гавайцы. – если у Ванюни общения требовала выпитая им самогонка, то у Ботаника съеденный пирожок. Кроме того, теплилась надежда, вдруг как еще один дадут?

– Какая хрен разница, гавайцы или аборигены, и те и другие голяком бегают и кокосовые орехи жрут. У них там наверное больше ничего и нет, вот им мясца и захотелось.