Читать интересную книгу Бешеный правитель. Начало Империи - Георг Айказуни

Через месяц обучения я приступил к практическим занятиям для моих новоявленных помощников по коммерции, Александровского и Спиридонова. Мы задерживались в крупных населённых пунктах на пару дней, посещали рынки, торговые лавки, магазины, караван сараи и гостиницы, где останавливались торговцы. Мы изучали текущие оптовые и розничные цены, спрос и предложение на продовольствие и прочие товары, и собирали другую не менее значимую коммерческую информацию. Я специально не торопил своих учеников, и добивался главного, их хорошей информированности, и постепенной выработки умений, не только собирать, но и правильно анализировать коммерческую информацию. Они со временем приходили к пониманию, что, где, когда можно и нужно покупать, и продавать, чтобы остаться с хорошим наваром.

Постепенно мы перешли к конкретным торговым операциям, и к немалой радости нашего финансиста, майора Кириллова, содержимое его кассы начало пополняться. Но моё решение, о приобретении восьми большегрузных телег, оснащенных рессорами и обрезиненными колесами, спряженными двумя породистыми тяжеловозными лошадьми, опять расстроило майора. Олег Дмитриевич, после покупки новых транспортных средств, две недели возмущался, что мы потратили половину наших средств на эти новомодные немецкие телеги. Он успокоился только тогда, когда нашим коммерсантам вынуждено пришлось продемонстрировать ему всё, на что они обучались и были способны. Дальше терпеть его постоянные претензии и ругательства, на ломанном турецком языке, они не были в состоянии. Тогда я тайно радовался, что у них появилась такая мощная мотивация, и они не разочаровали меня. Трудно описать, какая была радость у майора, после восстановления содержимого его кассы. Временно мы не портили его хорошее настроение, способствуя довольно активному наполнению его кассы.

После моего выздоровления, и моих безуспешных попыток отучить моих соратников относиться ко мне, как к наследнику царского престола, я был вынужден согласиться с предложением Майора Кириллова, обзавестись документами, согласно которым я был бы турком по национальности, отпрыском старинного благородного, но потерявшего своё богатство и влияние семейства. В отличие от фальшивых документов Александровского и его рабов, мои документы были оригинальными, и купили мы их у курда.

Курд, при встрече с нашими коммерсантами, рассказал, что овладел ими после разбойного нападения на небольшой караван. Его шайка приняла хозяина каравана за небогатого армянского торговца. Но после нападения и уничтожения всех охранников и возчиков, они ради любопытства оставили в живых хозяина и приступили к выяснению кто он и чем кроме этого жалкого каравана он владеет. Выяснилось, что к ним в руки попал сын турецкого бея, оказавшегося в опале у султана. За казнокрадство его изгнали из государственной службы, с конфискацией всего имущества. Только его принадлежность к старинному роду спасло ему жизнь, но вскоре он умер и оставил своего сына круглым сиротой. Родственники и бывшие друзья его отца отказались помочь мальчику, и тот выживал, как мог. Продав кое-что из оставшихся семейных драгоценностей, мальчик начал заниматься мелкой торговлей. Больших успехов на торговом поприще он не добился, и к моменту своей гибели заработал небольшой капитал, для покупки нескольких мул и телег, для своего бродячего каравана. Парню не повезло, он стал жертвой курдов, которые разбойничали недалеко от мест компактного проживания армян. Выяснив, что они напали на благородного турка, у разбойников не было другого выхода как убить торговца, и скрыть следы своего преступления.

Курд, продававший документы, был слишком откровенен, что не понравилось Александровскому, и он хотел отказаться от покупки документов. Но Афанасий Спиридонов, присутствующий на переговорах, не спрашивая мнение капитана, заплатил довольно дорого за документы, и вывел его из караван-сарая. Не дав ему возможности выразить своё возмущение, Афанасий объяснил ему, почему он поступил таким образом. Оказалось, что в документах описание внешности турецкого аристократа совпадало с моими данными – высокий рост, светлые волосы, карие глаза, и по возрасту, он был всего лишь на год младше меня, ему незадолго до гибели исполнилось 21. Но, не только эти документы побудили Спиридонова действовать таким образом. Он своим невероятным чутьём понял, что перед ним не наивный курд, строящий из себя простака, а опытный разбойник, решивший поближе познакомиться со своими будущими жертвами. По большому счету, курдским разбойникам было всё равно, кого убивать и грабить. Была бы у них возможность безнаказанного грабежа, то они, не задумываясь, напали бы и на турецкого султана.

Вернувшись к нашему каравану, Александровский и Спиридонов доложили о своих подозрениях, что курды в ближайшее время обязательно нападут на нас. Поскольку, всё это происходило во второй половине дня, ближе к вечеру, я распределился выехать незамедлительно из городка, где до этого мы собирались ночевать в караван-сарае. До наступления темноты курды не решились бы напасть на нас, дорога была слишком оживлённой. Мы свернули на небольшой удобный для ночевки овраг, и приступили к приготовлению ужина. Поужинав, мы легли спать, оставив на дежурстве самого старого из нас, Николая Ивановича Пирогова.

– Ваше высочество, курды обнаружены они прячутся в пятистах метрах отсюда, с другой стороны дороги, за деревьями, – через полчаса доложил унтер-офицер Петров, которого толи в шутку, толи всерьёз мы называли начальником нашей разведки, – их слишком много, целая разбойничая шайка из 30 человек.

– Не беда, организуем почётную встречу, с салютом, – спокойно отреагировал я. Олег Дмитриевич, дайте сигнал Николаю Ивановичу, чтобы притворился спящим, костёр и так еле горит, через полчаса потухнет. Как станет темно, посадите на место доктора подготовленное чучело, а вы Семён Порфирьевич проследите, чтобы курды раньше времени незаметно не подошли, предупреждаю всем, за Николая Ивановича все мы отвечаем собственной головой. – Я был уверен, что нам удастся уничтожить курдов, несмотря на их значительное численное превосходство. Для моей уверенности были две причины. Первая причина, это неплохая стрелковая подготовка членов моего небольшого отряда. Несмотря на постоянное недовольство майора Александровского, мы почти каждый вечер тренировались в стрельбе из винтовок и револьверов. Если для винтовок боеприпасов ещё хватало, то для револьверов они закончились довольно быстро. Про качество самих револьверов даже вспоминать не хочется, после нескольких сот выстрелов они начали разваливаться прямо во время стрельбы. Когда я распределился Александровскому купить 16 качественных американских крупнокалиберных длинноствольных револьверов Colt Peacemaker 45-го калибра, и несколько тысяч патрон к ним, плохо стало не только майору Кириллову, но и самому Александровскому. Эти новейшие модели американских револьверов стоили баснословные деньги, как и унитарные патроны для них. Но я даже не думал отменить своё решение, лишь порекомендовал расширить список продаваемых нами продуктов и прочих товаров, чтобы возместить эти затраты, предупредив, что в скором времени мы будем приобретать новейшие многозарядные винтовки, которые стоят намного дороже этих револьверов. Как бы там не было, но наши тренировки по стрелковой подготовке продолжились, и благодаря личному мастерству и способностям требовательного и принципиального наставника – Семёна Порфирьевича Петрова, даже у Николая Ивановича наблюдались значительные успехи в прицельной скоростной стрельбе. А все остальные, в том числе и я, уже довольно сносно стреляли одновременно с обеих рук, но в эту ночь я дал приказ стрелять только из одного револьвера, с максимально возможной точностью попадания. Не было необходимости спешить, каждый из нас устроился в безопасном участке на дистанции 10—15 метрах от местоположения телег, которых мы расположили рядом друг с другом, чтобы уменьшить шансы нападавших курдов спрятаться за ними. Второй причиной моей уверенности было наличие у нас сведений, каким оружием были вооружены курды. Их капсульные одноствольные, или двуствольные пистолеты и винтовки не представляли для нас особой опасности, как и их пики и прочее холодное оружие. На 30 нападавших мы собирались потратить 96 прицельных, безостановочных револьверных выстрелов, а против тех кому повезёт выжить, мы имели под рукой наши армейские винтовки с пристегнутыми штыками. Обучению штыковому бою унтер-офицер Петров уделял особое внимание. Кроме меня и Николая Ивановича, все остальные были профессиональными военными. Мне тогда приходилось стараться в двойне, чтобы сильно не уступать своим соратникам. Если по прицельной стрельбе мои успехи были очевидны, то по штыковому бою только через год упорных тренировок, я заслужил одобрительную оценку со стороны Петрова.