Пока он изучал прекрасную незнакомку, движение на дороге возобновилось, и тут же впереди зазевавшегося Геннадия кто-то влез. Сзади яростно загудели. Он посмотрел в зеркало заднего вида, мужик в раздолбанной «Волге» крыл его на чем свет. Подняв руку (жест незадачливого водителя), Геннадий попросил прощения. В другое время он бы показал торопыге. Но присутствие розовых губок резко изменило настроение, и он, ощутив себя молодым, полным сил юношей, чтобы расположить к себе девушку, вспомнил одну из своих не раз проверенных баек.
Девочка слушала, улыбаясь, и чуть расслабившись, косила глаза, незаметно рассматривая внутренности машины.
Неожиданно после светофора пробка рассосалась, и, к огорчению владельца «Мерседеса», показалась церквушка. Геннадий перестроился в правый ряд.
— Что я вам должна? — понимая, что с нее не возьмут плату, пококетничали розовые губки.
— Ты мне должна… — «Мерседес» мягко притормозил. — Что бы такое попросить у «Золотой рыбки»?
Лицо девочки было обращено к нему. Оно было по-настоящему красиво. Белая, словно прозрачная кожа без единого пятнышка, огромные черные глаза, спрятанные под густыми ресницами, большой чувственный рот. Понимая, что ею любуются, она стянула с себя шляпку, и огромная копна черных блестящих волос упала на плечи.
— Пожалуй, попрошу, чтобы «Золотая рыбка» мне позвонила, — поедая многозначительным взглядом всю ее с головы до ног, не сдержался Геннадий. Он рассчитал правильно: просить телефон глупо, если не захочет — все равно соврет, а если захочет…
— А старуха не будет браниться на «Золотую рыбку»? — сразу нашлась девочка и кокетливо потерла указательным пальчиком его обручальное кольцо.
— Ах, какие мы умненькие! — вырвалось у Геннадия.
— Да, мы вот такие! На ночь сказки Пушкина читаем, — выставляя правую ногу из машины на асфальт, осмелела девочка.
От резкого движения юбка, подобравшись под сюртучок, полностью исчезла. Прозрачные колготки высветили синие жилки на худеньких, длинных ногах.
Геннадий достал ручку и нацарапал номер своего сотового телефона.
Девочка взяла бумажку и положила в карманчик рюкзака. Ноги продолжали оставаться раздвинутыми, будто она собиралась сесть на шпагат. Мужчина не мог оторвать от них взгляда. «Она просто не берет это в голову. А может, наоборот, берет», — с надеждой подумал Геннадий.
— Меня зовут Лизавета, — выбравшись из машины и облокотившись на открытое стекло так, что холмики грудей четко выступили из-под блузки, осмелев вовсю на свободе, сообщила девушка.
Она была выше среднего роста, тоненькая и хрупкая, как статуэтка.
— А меня можешь не называть никак. Я Мистер Икс. Если поближе познакомимся, раскрою тайну, — будто бы пошутил он.
— А как же вас к телефону подозвать? — удивилась девчушка.
— К этому телефону подхожу только я.
— Хорошо, Мистер Никак, — притворно обидевшись, Лизавета сделала прощальный жест тоненькой ручкой и исчезла.
Подъезжая к стоянке у здания, где располагался офис, Геннадий размышлял о своем близком приятеле Павле. Недавно тот влип в историю. Мать его молоденькой подружки вымогала у него круглую сумму. В противном случае обещала устроить скандал. Рассказать все его жене. Вот почему Геннадий поосторожничал и не представился девчонке, не дал визитку с телефоном. Не то чтобы он боялся чего-нибудь, скажем, Натки, просто подрастерял навыки. Последнее время работа поглощала все свободное время. Бизнес не терпел конкурентов. Да и что-то неопределенно тревожное витало вокруг этой Лизаветы.
Или ему кажется? «Кто их знает, этих современных, молодых», — думал он, поднимаясь прозрачным лифтом на свой этаж.
Взглянув на стенные часы, бизнесмен ускорил шаг, опаздывать на назначенные встречи не любил.
Его секретарь, исполнительная, подтянутая женщина неопределенного возраста, сообщила, что клиент пока не явился. Шеф с облегчением вздохнул и, войдя в современный, отделанный в светлых тонах кабинет, опустил жалюзи. Весеннее солнце било прямо в глаза, напоминая, что скоро лето, пора отпусков. Они собирались с друзьями в Испанию.
Зазвонил телефон. Это была жена.
— Я забыла тебя предупредить. Галка просила посмотреть на ее племянницу.
— На предмет? — раскладывая на столе бумаги для встречи, полюбопытствовал Геннадий.
— Может, мы ее возьмем на работу.
Геннадий не любил брать в фирму знакомых и родственников. Наташа была исключением, а если честно, то фирма была именно ее идеей. Создавала фирму она, и она же переманила сюда Геннадия с нудной и неперспективной государственной службы.
— От этих протеже только хлопоты и обиды, ты же знаешь, я этого терпеть не могу, — разворчался он на жену.
— Тут особый случай. Я тебе потом объясню. Забыла отдать тебе ее резюме. Сейчас отправлю по факсу. Прими ее, хотя бы побеседуй, очень тебя прошу. Я договорилась, что она приедет утром.
— Совсем нет времени, — продолжал сопротивляться Геннадий, — вот-вот придет клиент. В два переговоры в бизнес-центре.
— Но сейчас одиннадцать, — настаивала жена.
— Туда еще доехать надо. Только что в пробке полчаса проторчал.
Геннадий недовольно бросил взгляд в угол кабинета. Там из факсового аппарата медленно выползал лист бумаги с резюме Галиной племянницы. Галя была близкой подругой его жены. Он понимал, что Наташа не могла ей отказать.
Положив трубку, он почувствовал, что хорошее настроение, в котором он пребывал после встречи с Лизаветой, быстро улетучилось.
— Геннадий Александрович, к вам Михайлов, — раздалось из переговорного устройства.
— Проси, — приказал Геннадий, и запыхавшийся клиент влетел в кабинет.
— Простите, пробки, — выдохнул долгожданный Михайлов.
— Ничего-ничего, я сам только что из них выбрался, — успокоил он нужного человека. — Принесите нам кофе, — включив переговорник, обратился он к секретарше. — Или чай? — повернувшись к клиенту, спросил он.
— Лучше минеральной воды без газа, — попросил тот.
Не успев передать его пожелание, босс вновь услышал голос секретарши.
— Геннадий Александрович, к вам какая-то девушка рвется. Настаивает, что есть договоренность с вами. У нас на сегодня ее в списке нет.
— Хорошо. Пусть подождет, — раздраженно бросил шеф и, вспомнив про резюме, поднялся с кресла и подошел к факсу.
Цветная, четкая фотография на белом листе с текстом на полстранички заставила его замереть: розовые пухлые губки Лизаветы были плотно сжаты. Огромные глаза серьезно смотрели в объектив.
Решив, что у него глюки, Геннадий поспешил к столу и, надев очки, внимательно всмотрелся в лицо.