— Поскорей уедем отсюда, а то я свихнусь, — процедил он.
Трудно было не заметить, как он напуган. С лица исчезло надменное выражение. Однако она так и не могла понять, что же в действительности творилось у него в душе. То ли он был готов завыть от тоски, проклиная несчастье, перечеркнувшее его мечты о женитьбе, то ли был чем-то возбужден. Элина не могла представить, как бы она себя повела, если бы он выплеснул свои эмоции наружу. Они бурлили в нем, как кипело море у рифов. Он старался сдерживать себя, но желваки ходили ходуном, а пальцы то и дело сжимались в кулаки.
— Бернард, — тихо и проникновенно сказала она. Сквозь рев ветра и грохот бьющихся о берег волн он едва расслышал ее. — Бернард, чем я могу вам помочь?
Она была почти убеждена, что понимает, в каком состоянии он находится, и может как-то успокоить его. А что, если это вызовет обратную реакцию? Что, если вместо благодарности за сочувствие он грубо оскорбит ее, даже ударит? Что делать? Бежать от него сломя голову или подчиниться его воле?
Подавив обуревавшие его чувства, Бернард дрожащими пальцами провел по растрепавшимся волосам. Приведя себя в порядок, он словно обрел дар речи.
— Думаю, пора вернуться в гостиницу и как следует выпить. Не хотите ли сделать то же самое?
Она скривила губы и притворно улыбнулась, подумав, что спиртное только обострит его проблему, а не снимет ее. Но, вместо того чтобы возразить, она подозрительно сверкнула глазами, а ее маленькая загорелая рука с розовыми ноготками взялась за сгиб его локтя.
— Разумеется, — проговорила она. — Сделаю все, что вы скажете.
Чуть позже она обняла его за талию и повела к тому месту, где они оставили машину. Она шла медленно, осторожно, словно рядом с ней был немощный старик.
— Может быть, я сяду за руль? — спросила Элина, когда они доехали до пересечения дорог.
— Нет! — Бернард отрицательно покачал головой.
Через час они были в гостинице. Солнце стояло почти над самой линией горизонта. Казалось, пылающий диск занимает половину неба. Керосиновые фонарики уже засветились среди деревьев, готовые встретить ночь. В тропиках она наступает внезапно. Уходящий день был насыщен взрывами громкого смеха, звуками музыки и пронзительными криками попугаев. Приближалось время вечеринок для всех, кроме Бернарда и Элины.
Уже в вестибюле он вдруг решил, что для них обоих будет лучше, если она уйдет, оставит его в одиночестве. Видимо, ему не хотелось, чтобы кто-то видел его страдания.
— Послушайте, — сказал он, — у меня нет настроения провести этот вечер в компании с вами. Не возражаете, если мы перенесем нашу совместную выпивку на более позднее время?
Закусив губу, она молчала.
— Как скажете, — после длинной паузы произнесла Элина. — Я поднимусь наверх и приму душ перед ужином. — Она потерла руки и расправила складки на блузке. — Соленая океанская вода раздражает кожу.
Последнее, что он сделал, — внимательно оглядел ее фигуру. Влажная ткань, прилипшая к телу, подчеркивала ее длинные, стройные ноги.
— Еще представится случай, — грубовато буркнул он, поворачиваясь к ней спиной и делая шаг к бару. Там он заказал большую рюмку коньяка.
Она подумала, что Бернард выпивоха, потом вспомнила, что ему предстоит разговор с Геснерами и он хочет немного взбодриться. Нет, он не собирался их утешать, просто он обещал позвонить и не мог нарушить данное слово. Вообще-то он с особой предупредительностью относился к родителям Сильвии. А после того, что случилось, утроил свое внимание.
Упершись локтями в стойку бара, Бернард созерцал жидкость, налитую в рюмку. Он словно пытался разглядеть в ней причину сумбура, царившего в его душе. Эти двое — его невеста и инструктор — заплатили за безрассудство дорогую цену. Одним глотком он осушил рюмку и поднял палец, делая знак бармену повторить. Ему хотелось забыться. Может, тогда ему удастся победить демонов, терзающих его мозг и сердце.
2
Элина с полчаса понежилась под душем, затем переоделась. Наступила настоянная на пряных цветочных ароматах ночь, третья со дня гибели Сильвии. На лужайке около бара толпилась большая группа людей. Элина слышала их смех, звон кубиков льда о бокалы и перестук металлических барабанов.
Находился ли Бернард Дэниел среди этой пестрой толпы? Удалось ли ему с помощью алкоголя заглушить боль? Или он заперся у себя в номере и ищет забвения в коньяке?
Не твое это дело, Элина, сказала она сама себе, трогая серебряные с аметистом сережки. Пусть делает что хочет. Лишь бы успокоился.
Она спустилась вниз, смешавшись с толпой и отыскивая его глазами. Бернарда не оказалось ни на широкой лужайке, ни в зале ресторана. Однако столик, который с минувшей среды накрывался для нее одной, был сервирован на две персоны.
Она быстро расправилась с острым овощным супом и принялась за отварную рыбу, когда появился Бернард. Он был в той же самой рубашке с открытым воротом и в тех же брюках, в каких был днем. Волосы его были тщательно причесаны, а на щеках выступила легкая синева от небритости. Он был похож на человека, который сторонится людей, пережив несчастье и озлобившись на весь мир.
Все было объяснимо. Он потерял любимую женщину, разве можно осуждать его за неопрятность? Элина воздержалась от замечания; несчастье, отягченное похмельем, затруднит общение с ним. Вместо этого она вежливо кивнула, надеясь, что и он все же будет вести себя в рамках приличия.
Пока он орудовал столовыми приборами, чему-то ухмыляясь себе под нос, Элина успела собраться с мыслями. Бернард не был пьян, как ей вначале показалось. Он просто походил на бочонок с порохом, готовый в любую минуту взорваться. Ему нужно было разрядиться, и Бернард искал для этого повод. Но выпитого коньяка оказалось недостаточно. Он вообще мог пить всю ночь, оставаясь при этом абсолютно трезвым. Это было понятно каждому, кто попытался бы повнимательней заглянуть в его ясные зеленые глаза.
— Я вовсе не собираюсь вмешиваться в ваши дела, — как можно спокойней произнесла она. — Просто хочу помочь вам.
Он взял переплетенную в кожу карту вин.
— Будет хорошо, если вы займетесь своим ужином, не вынуждая меня поддерживать с вами беседу, — это здорово бы мне помогло. А еще лучше, если вы быстренько его закончите и удалитесь.
У нее вдруг напрочь исчезло желание оставаться с ним за одним столом. Под влиянием импульса она уже приподнялась со стула, но вдруг замешкалась, словно решила изменить свое намерение. Неужели она допустит, чтобы он вновь ее в чем-то упрекал?
Превратно поняв ее замешательство, Бернард недовольно взглянул на нее из-за карты вин.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});