Читать интересную книгу Революция. Next - Олег Никитин

В столовой длинный стол, блестящий полировкой, на котором стоят золотые канделябры. Высокие окна и тяжелые темно-красные шторы с золотыми шнурами. Огромный малахитовый камин и зеркало над ним величиной с гаражные ворота. Адассис придерживается классического стиля, ему нравится думать, что он принадлежит к последним представителям аристократии, но это, разумеется, бред упадочного рассудка. Он вышел из грязных низов, сам продукт дегенеративной наследственности, внешне здоровый, но изнутри – кладезь генетических пороков. Как многие ему подобные, деньги он считал индульгенцией, оправданием своего существования и даже великим достижением, внесшим вклад в развитие цивилизации.

Тэна следит за отцом, в то время как ее медиа живут на просторах Сети, занимаясь какими-то своими делами. Некоторые из них на девяносто восемь процентов автономны, это уже вполне сформировавшиеся искусственные интеллекты. Существо испытывает к ним почти материнские чувства.

Отца подвозят к столу и приспускают плед, чтобы он мог есть собственными руками. Перед ним на подносе его завтрак. Жидкая овсянка, обогащенная питательными веществами, высокий стакан сока, насыщенный витаминами, и слегка поджаренный тост из недрожжевого хлеба. Две девушки стоят позади Адассиса, а двое слуг в отдалении, возле дверей. В столовой молчание. Старик медленно берет ложку и начинает есть. Адассис делает это медленно, забрасывая кашу себе в рот так, словно он ребенок, ничего еще не умеющий. Тэна слышит его чавканье. Каша течет у Адассиса по подбородку и падает на плед. Клоны, привычные ко всему и не испытывающие таких эмоциональных проблем, как натуральные люди, ловко и почти незаметно для старика убирают потеки.

Адассис горд тем, что может поднять стакан с соком самостоятельно. Он пьет, проливая половину. Сто лет назад у него была подкорректированная хирургией атлетическая фигура, большая мышечная масса. Пластика лица сделала из него бога. Он был звездой, образцом для подражания. Теперь его достижение – удержать стакан сока. Влага льется ему в горло. Старик шумно глотает. Даже у Тэны этот звук вызывает омерзение.

Наконец бывший властелин финансово-промышленной империи сыт. Адассис впервые произносит слово с того момента, как проснулся:

– Везите во двор. Хочу подышать воздухом.

Коляска бесшумно катится по ковровым дорожкам. Тэна спрашивает себя, сколько же лет еще будет повторяться одно и то же. Думает ли отец о смерти? Мечтает ли о ней? Боится ее?

Клоны везут Маркуса Адассиса через пустой особняк на улицу. Задерживаются у главного входа – больших двустворчатых дверей, чтобы надеть на старика шапочку. Сейчас ранняя весна и довольно холодно. На небе тучи, серый свет заполняет пространство. Парковые деревья стоят по-прежнему голые, черные и похожи на некие абстрактные скульптуры из проволоки.

Вороны, верные себе, приветствуют появление хозяина особняка многоголосым карканьем. Одна птица срывается с ветки, подавая пример остальным, и вся стая начинает кружить над парком. Воронья рапсодия бьет по нервам.

Старик наблюдает за этой картиной с крыльца.

– Почему вороны еще здесь? Я же приказал сделать что-нибудь, чтобы их не было.

Смоделированный голос вполне реалистично передает эмоции. Смятение и страх. Губы у Адассиса ходят ходуном.

– Вчера был сделан запрос в санитарную службу, – произносит одна из девушек. – Нам обещают, что птицами займутся сегодня.

– Негодяи, – говорит Адассис. – Неужели так трудно сразу выполнить мой приказ?

– От нас это не зависит, господин Адассис. Они говорят, что весной в городе слишком много грязи. Не успевают локализовывать эпидемии.

Старик так резко поворачивает голову к девушке, что кажется, что шейные позвонки должны непременно сломаться.

– Не зависит? А что от вас зависит? Куски мяса! С каких это пор не деньги правят миром, а чиновники?

Клоны бесстрастны. Одна из них толкает кресло по наклонному пандусу, в то время как старик сыплет бранью. Он повторяется. Ему не хватает фантазии. Много-много лет назад Маркус знал такие выражения, что заставили бы покраснеть и киберсобаку. Теперь его ругань – всего лишь лепет рассерженного ребенка, не умеющего толком оскорбить. Существо видит, как старик начинает плакать от собственного бессилия. Слез нет, потому что глаз как таковых не существует. Все лишнее давно удалено. Этот стариковский плач похож на покашливание и сопение во сне – непосвященный не смог бы понять, что происходит.

Кресло съезжает с крыльца и останавливается. В руке у одной из клонов появляется инжектор с дозой транквилизатора. Хозяин чересчур возбужден, а это для него вредно. Под аккомпанемент вороньего карканья Адассису впрыскивают препарат. Спустя десять секунд на губах старика вновь возникает улыбка, его депрессия улетучивается. Даже воронья стая, кружащая над деревьями, не кажется такой жуткой и тревожащей, как раньше.

Тэна подключается к отцовским глазам, о чем не знает даже его компьютер, и видит, как перед ней покачивается парковая дорожка, выложенная мраморными плитами. Кое-где валяются плохо убранные прошлогодние листья. Взгляд натыкается на дохлую ворону. Она лежит у края дорожки, подняв лапы кверху и воткнув в небо клюв. Старик никак не реагирует на птичий труп.

Тэна оставляет зрение отца и подключается к его компьютеру. Адассис воспринимает ее голос.

– Ты слышишь меня?

– Слышу, – отвечает он. – Ты уже обо мне не вспоминаешь?

– Почему же? Я постоянно рядом. Ближе, чем ты привык думать.

– Я знаю, что ты подглядываешь.

– Ну и что? – Молчание. – Я хотела тебя спросить: что бы ты сделал, чтобы не быть в своем теле? Чтобы начать новую жизнь…

– Я не понимаю. – Адассис склоняет голову.

– Ты умираешь. Медленно, но верно. Ты бы хотел продлить себе жизнь? Измениться?

– Я и так это делаю. – Слова еле различимы, но Тэна все слышит через локальную сеть.

– Нет. Ты продлеваешь агонию, а внутри тебя все равно происходит распад. Я говорю о качественно ином существовании, отец. О другом теле, о другой жизни.

Девушка-клон, толкающая коляску, поворачивает привычным маршрутом налево, к пруду в центре парка.

– Я бы пошел на все. Это же ясно, и твой вопрос не имеет смысла, – говорит Адассис.

– Но готов ли ты психологически?

– К черту психологию. Дайте мне иное тело, здоровое, молодое, и я покажу вам, как надо жить, – не сомневайтесь!

Существо молчит. Воронья стая наконец затихла.

– Я смотрела твои файлы из прошлого. Ты был самонадеян. Ты и вправду думал, что знаешь о жизни все?

– Мне сто пятьдесят лет!

– Дело не в возрасте, – сказала Тэна. – Дело в умении употребить свои преимущества. Что ты мог со своим богатством? Прожигать жизнь? Время от времени омолаживаться, чтобы потом понять, что природа все равно возьмет свое и ты начнешь стареть? Ты говоришь, что показал бы всем, что значит жить… Я понимаю так: ты бы повторил все сначала…

Старик собирается с мыслями. Невзирая на седативный наркотик, он на удивление быстр в своей логике.

– Я бы все отдал за стакан красного вермута или портвейна. За сигару. За хорошее ширево. За любую, самую завалящую шлюху. Куда тебе это понять!

Тэна смеется, старик это чувствует. Внутренним зрением он замечает перед собой ухмыляющуюся физиономию.

– Что тут смешного? – возмущается он.

– Ты жалок, отец. Ты червь, которому нужны для счастья только питательные вещества. Твоя модель счастья мне ясна. Таким, как ты, нужно умирать как можно быстрее.

Коляска подъезжает к гранитной ограде сухого пруда. Здесь повсюду запустение. Скамьи грязные, беседка покрыта слоем пыли. Крыша в одном месте обвалилась под грузом времени.

Старик, вне себя от возмущения, слышит, как его сердце пропускает удары. Но он бессилен. Его руки на подлокотниках кресла сжимаются в кулаки.

Тэна исчезает, и он ничего не может ответить. Девушка-клон делает хозяину еще одну инъекцию. Уровень возбуждения Адассиса непозволительно высок. Клоны действуют согласно инструкциям. Старик ощущает потребность в глубоком сне.

На свежем воздухе спится просто отлично.

Тэна наблюдает за действиями клонов. Они стоят рядом с коляской, а потом меняются ролями. Та, что толкала, теперь идет сзади. Ее роль берет на себя другая. Существо внимательно смотрит на нее. Наезд. Голова близко, в профиль. Красивое лицо, вполне заслуживающее доверия.

Мозг существа работает в усиленном режиме. Он обрабатывает информацию и принимает решение.

3

20 марта (0)

Проснулся Шуруп от негромкого и жалобного мяуканья, доносившегося из-под кровати. Через закопченное окно бывшего гардероба, где она устроил себе лежбище, лился серый свет, по стеклу сбегали извилистые струйки дождя. Капли барабанили по ржавому жестяному карнизу.

– Черт, Куся, полежи пока молча…

Похоже, кошка разрядилась, а интеллектуальный контур подзарядки опять глюкнул. С ней из-за старости такое происходило регулярно. Ходит вокруг розетки, а, что с ней делать и зачем нужна встроенная в хвост сетевая вилка, сообразить не может. Старческий маразм.