Я уселся на пол, вытянул ноги, прислонился спиной к пластиковой стене. Хорошо. Не жарко совсем, не то что у нас. И пахнет приятно. Лейн постоянно ноет, чтобы я его с собой в рейд взял, он ни разу наверху не был. А куда я его возьму, убогого? Маленький, щупленький, слабенький. Двадцать лет, а больше пятнадцати не дашь. Зато умный — не чета мне. Отец его работать учит у синтезатора. Меня тоже учил когда-то, но очень быстро выгнал — не могу я все эти слова непонятные запоминать, кнопки светящиеся, ал-го-рит-мы последовательностей синтеза…
Наверное, это правильно. Моя работа здесь, наверху — путь разведать, рейдеров мимо засад провести, отступление прикрыть. Лейну же с его мозгами — прямая дорога в синтезаторщики. Он меня на пять лет младше, но все книги, какие в синематеке клана есть, прочитал. А я романы не люблю. Слишком там все ненастоящее. Вот чертежи и схемы Корабля — другое дело. Это нужно и обязательно пригодится. А всякие глупые любовные истории, особенно в стихах…
Я как-то одну у Лейна взял почитать — месяц мучил, пока осилил. И так и не понял, о чем там речь и почему все так закончилось. Помнится, злился очень на этого Ромео. Я бы на его месте схватил девчонку в охапку и смылся подальше вместе с ней, чтобы никто не нашел. Да у нас любой бы так сделал, не раздумывая. Тут ведь как: не успел — значит, опоздал. И ни женщины тебе, ни ребенка от нее. Или таскай к себе в каморку парней, или сам подставляйся, или живи со своим кулаком. Других вариантов нет.
Я растянулся на полу и подложил под голову мешок с наклейками.
Пока смена техников не пройдет, дальше соваться не имеет смысла. Как раз можно с ними нос к носу столкнуться. Да и торопиться мне, собственно говоря, некуда. Вернуться вниз мне предстояло не раньше, чем на вторую рынду. Не днем же через весь Фатланд ползти. Ко вторым склянкам я как раз дорогу разведаю, а как третьи прозвонят, тогда уже и пойду к Коридору, потому что тут наоборот — надо успеть проскочить до смены техников.
Мастер Кевин рассказывал нам на уроках, что Корабль со стороны выглядит как три огромные сплюснутые сферы, насаженные на единую ось. В Пространстве, конечно, нет понятия «верх-низ», но то, что мы сейчас называем верхом — это самый первый шар с жилыми помещениями и центром управления Кораблем и средний шар — технический этаж, на котором, в том числе, располагаются фермы. А место, где живем мы, когда-то было складами, военным арсеналом, тюрьмой, полигонами… Катастрофа поставила часть людей вне закона, и в результате мы живем там, где живем. Конечно, за сотни лет приспособились, никто уже и не знает, где здесь были гауптвахты, а где казармы. Но вот с клетчаткой, энергией, водой по-прежнему плохо. И с каждым годом все хуже.
Честно говоря, я очень хотел бы посмотреть, как живут верхние в Дансити. Хотя бы одним глазом. Говорят, там есть настоящие сады и настоящие пруды. Я только по визору такое видел. А еще говорят, что там женщины красят лица и волосы, одеваются в платья, умеют петь и танцевать.
У нас тоже есть женщины — на мой взгляд, очень красивые. Но они одеваются в комбинезоны и не поют, а работают. У нас все работают, иначе просто не выжить. Синтезаторов у нас не очень много, а если бы и было много — так органики на них все равно не хватило бы. Поэтому синтезируем мы только самое необходимое — ткань, например, или металл. Или лекарства — не очень сложные, конечно.
А наверху — по слухам — синтезируют все, даже золото, платину и драгоценные камни. Не для того, чтобы использовать их в приборах или в оружии, а для украшений. Я не понимаю, зачем нужно украшать себя металлом. Хорошо обработанный рубиновый кристалл в излучателе — это я понимаю. А такой же кристалл на шее или в ушах — нет, не понимаю.
Мастер Кевин говорил, что женщина, украсившая себя золотом и камнями, становится неотразима. И наверху это нужно для того, чтобы привлечь к себе внимание высших офицеров. Ему виднее, наверное, он все-таки учитель, но внизу все не так. У нас самая привлекательная женщина та, которая много умеет и много рожает. Лучше всего, если она рожает девочек, но тут уж как получится. Мальчики тоже нужны, потому что рабочих рук всегда не хватает.
Вообще, мне кажется, что наш мир устроен не слишком справедливо. Почему наверху есть все, а у нас — так мало? Я как-то поделился этой мыслью с учителем, но тот только посмеялся.
— Невен, — сказал, — никогда ничего не бывает поровну. Кому-то полный стол, кому-то объедки. Кому-то красивые наряды, кому-то — старый комбинезон. Так было и так будет.
— Почему? — спросил я его. — А если взять шокеры и отобрать у верхних еду и одежду? Отправить их сюда, а самим жить там, хотя бы в Фатланде…
Маленький я был еще, маленький и глупый. Это от голода у меня такие мысли были. Как раз тогда на фермах случился очередной мор, ежедневный рацион всем урезали. Мама мне половину своего отдавала, а я лопал и не задумывался, почему она все бледнее становится. Если бы не дед и не старшие братья… Ладно, не люблю об этом вспоминать.
Кажется, задремал я там, в коридорчике. Очнулся, когда полуночная рында ударила. И сразу почувствовал запах. Нет, не запах — запахи, много. Пахло страхом, отчаянием, ненавистью. Болью тоже пахло, но пока не сильно. Я вскочил, ухватил свой мешок, прицепил его на пояс и прокрался ближе к плите, которая служила для нас дверью в Черный Коридор.
Их там стояло семеро: двое техников ночной смены, четверо охранников и напротив них — мальчишка. Какой-то расхристанный, с мешком за плечами, коротко стриженый. Понятно, что верхний, но я ни разу не видел, чтобы верхние дрались с верхними. А они собирались драться — это было очевидно. Охранники выкрикивали в адрес мальчишки ругательства, он огрызался. Я не слышал слов, но очень хорошо чувствовал ненависть, волнами исходившую от обеих сторон. Заметить меня они не могли, и я решил посмотреть, чем все закончится. А если повезет — то и обобрать побежденного.
Я не сомневался, что эти бугаи сделают мальца через пару-другую минут. Никаких шансов выстоять против шестерых у него не было. Да даже против четверых, если техники не полезут в драку. Вид у него, конечно, был отчаянный, но у парня даже ножа на поясе не имелось. А один из охранников уже держал в руке излучатель.
3
Потащился я, правда, самой длинной дорогой — к Школе подходить не решился, но прогулялся мимо озера, обошел парк, покружил в районе подготовительных классов, долго сквозь сетку смотрел на игровое поле, стараясь возродить воспоминания о проведенном на нем времени, посидел в саду камней, закрыв глаза и слушая записи птичьих голосов, спустился в Полис, побродил вдоль ферм, послушал шум машин и только потом, сдавшись наступающей темноте, направился к Коридору.
Сразу за первым постом кто-то сидел на корточках, в сумеречном свете ламп сразу не разберешь, кто, а приглядываться я не стал — привык за сегодняшний день, что при виде меня люди шарахаются в стороны, мигом сообразив, кого имеют несчастье лицезреть. Да уж, известность накладывает свой отпечаток… Вот и сидящий у стены, заметив меня и, главное, черную форму моих сопровождающих, поднялся. Однако шагнул не в сторону, а навстречу:
— Думал уйти, не попрощавшись, Нор?
Нором называл меня только один человек.
— Май, — выдохнул я, снова не зная, куда деть руки, — ты пришел…
Он сам, не раздумывая и не церемонясь, притянул меня к себе:
— Я заходил к Делии, но она сказала, что ты был и ушел. Твоя комната в Школе открыта и пуста. Понятия не имел, где тебя искать еще, поэтому жду здесь — Коридор ты при всем желании не проскочил бы.
— Да уж, — невесело улыбнулся я, аккуратно высвобождаясь из его хватки.
— У тебя же еще есть время? — неправильно понял меня Май.
— Да, еще есть.
— Тогда присядем?
Я скинул рюкзак, и мы опустились прямо на пол — плечом к плечу, как в недавние времена. Помолчали.