истерику на пустом месте. О ссорах я мастерски рассказывал общим знакомым: сокрушенно говорил, что моя девушка очень ревнивая и несдержанная.
При этом я продолжал намеренно доводить ее до точки кипения, а когда ее гнев вырывался наружу, я умудрялся обернуть его на нее же. Все вокруг – даже она сама! – стали принимать ее за истеричку и неврастеничку. Самое смешное – так вскоре стали думать и ее родители, и они даже просили меня о помощи. Побудь с ней рядом, наставь на путь истинный. С жаром пятнадцатилетнего влюбленного я уверял их, что всегда буду рядом с ней, ведь не смогу без нее жить. Но, какая ирония, жить не смогла она.
Однажды утром – это был выходной день – я сидел на кухне и пил кофе, наслаждаясь насыщенным вкусом и ароматом напитка. Родителей в этот момент дома не было, так что я мог полноценно посвятить это утреннее время себе. Но мое уединение прервал настойчивый, тревожный звонок. Со мной связался ее отец и сообщил, что она в больнице. Пыталась выброситься из окна, но после падения еще дышала. Я, как подобает любому на моем месте, сорвался в больницу. Там, увидев лица ее родителей, я сразу понял: мой проект увенчался успехом. А ведь в те годы самоубийства были чем-то из ряда вон выходящим, редким явлением. Я испытал ликование, восторг, адреналин, но внешне мое лицо отображало замершую скорбь.
Боже, меня потом еще и жалели. Очень долго жалели – я и из этого почерпнул много полезного. Жалость – прекрасная вещь, люди готовы многое простить и немало дать тем, кого они жалеют. А еще я понял, что причинение такой боли – единственное, что вызывает во мне эмоции. Очень темные, очень дрянные. Но невероятно манящие. Мне нужна была новая жертва.
Глава 4. Перекресток
Девушка Н.
Не знаю, как долго я так просидела. Из закутка, в котором я пряталась, меня вывела уборщица. Провела в какую-то каморку, привела в чувство горячим чаем – в каком-то ступоре я сообщила ей контакты мужа, она позвонила ему, и через час мы уже вместе ехали домой. Всю дорогу я тупо молчала, хотя внутри у меня все бурлило: мне было страшно и больно, скелеты, которые я так долго и упорно пыталась спрятать в шкафу, вывалились оттуда и придавили меня своей тяжестью.
При всем этом мне было дико стыдно: я ведь убежала, так и не выполнив поручений. Того хуже – я оставила папку с документами в номере у этого дегенерата. Я никогда еще так не проваливалась. Очевидно, меня ждут неприятности на работе. Конечно, я обрисую ситуацию по-своему. Скажу, что испугалась угрозы, исходящей от пьяного человека. В конце концов, документы можно будет отправить ему экспресс-почтой, а подписанные вернуть таким же способом обратно. Да, это потеря времени, и меня за это ждет головомойка. Но я уверена, этому типу его выходка обойдется гораздо дороже, могут даже уволить и поставить на его место более ответственного человека. Так что вряд ли для меня разбор полетов будет таким уж страшным.
Но меня больше пугало другое. Моя реакция на ситуацию. Впервые в жизни я потеряла контроль над собой. К тому же при абсолютно посторонних людях – что подумает обо мне та уборщица, которая привела в чувство? Кто еще видел мой приступ – постояльцы, сотрудники? Сохранят ли в тайне или разболтают, и обо мне пойдут слухи? Не радовало и то, что вытаскивать меня пришлось супругу – и так отношения у нас натянуты дальше некуда. Все это угнетало меня, и я ехала домой, боясь произнести хоть слово.
Муж тоже молчал. В абсолютной тишине мы поднялись в квартиру, машинально по очереди сходили в душ и тупо уселись на диване. Молчание угнетало. Наконец, он его нарушил:
– Так больше нельзя. С тобой уже давно просто невозможно жить, а сегодняшний срыв – показатель того, что тебе сносит крышу. С этим нужно что-то делать.
– Что же? – у меня нет сил что-то объяснять. Я никогда не рассказывала мужу подробности о своем детстве, он знал, что эта тема мне неприятна и не расспрашивал, за что я была благодарна. Но у любой медали есть обратная сторона: теперь я не смогу ничего объяснить, он не поймет.
– Я не знаю. Может, позаниматься с профессионалом. Твои истерики невыносимы. Ты портишь жизнь себе и мне. Что-то нужно менять. Твои бесконечные придирки не дают мне жить, а теперь твои тараканы мешают тебе работать. Кстати, может, объяснишь все-таки, из-за чего ты закатила скандал? – поинтересовался муж.
– Это не скандал, – устало отозвалась я. – А впрочем, ты все равно не поймешь.
– Ну что ж, как хочешь. Не пойму – это правда, я очень давно тебя не понимаю. В общем, тебе надо подумать, и очень серьезно, – с этими словами он ушел в другую комнату. Меня внезапно заполнила ярость. Вспышка гнева разгорелась и никак не хотела затухать. Я схватила с журнального столика керамическую кружку и что есть мочи швырнула ее об пол. Ненавижу. Как же я ненавижу свою жизнь.
Психопат
Через некоторое время после ее смерти мне стало скучно. Я начал размышлять, что бы нового придумать, кем бы еще поиграть. В какой-то момент в голове промелькнула мысль, что это, наверное, ненормально, но желания что-то исправлять и идти наперекор своим потребностям у меня не было. Напротив, во мне появился интерес исследователя.
Не только к процессу манипулирования людьми, но и к себе. Я захотел разобраться в том, что отличало меня от остальных. Но не потому что я желал быть на них похожим, ни в коем случае. Как раз наоборот – я должен был стать абсолютно неуязвимым, самым сильным, самым умным.
Самое смешное, что никто и не подозревал, какого демона они вводят в свое окружение. Меня считали чуть ли не идеальным. Хотя, конечно, так на самом деле и есть, но ведь обычные люди не могут в полной мере оценить того, кто над ними возвышается.
Так вот, вернемся к моим пристрастиям. Я начал искать новую жертву. И вышло это довольно легко. Происшествие с первым экземпляром случилось как раз в последний год обучения в школе. Я уехал поступать в столицу, это было разумным и правильным, с какой стороны ни посмотри. Простаки из моего окружения подбадривали меня и одобрительно кивали головой – мол, молодец, не стоит себя хоронить вслед за глупой девочкой с нестабильной психикой.
Не скажу, что поступление было