родных труднее всего лечить, и лучше не браться без крайней нужды. По-моему, нужда как раз крайняя. Но если ты не сможешь или не посмеешь изменить меня, значит, начнёшь с других добровольцев. Потом научишь кого-то из помощников. Мне жаль терять время, но я подожду.
-- Ты не понял: я не знаю, как вернуть всё обратно, если мы победим.
-- Если? -- короткий злой смешок. -- Когда победим, обязательно что-нибудь придумаем. Времени тебе на размышление сутки. Трое-четверо до переезда. Подготовь материалы, прикинь, кого и что заберёшь отсюда. Можешь отказаться, но тогда за дело возьмётся кто-то другой.
Она смотрит по сторонам, и привычные стены из света впервые кажутся клеткой, тюрьмой. Общей для всех: для материала, образцов -- и для них, исследователей. За работой на износ она позабыла, сколько времени не была наверху, за пределами лаборатории. Забыла, как выглядит солнце, луна, звёзды, живой огонь. Свет здесь всегда и повсюду: неизменный, мёртвый. И лица коллег застыли, будто у мертвецов. Загнанная вглубь боль, скорбь и ненависть, каждый замкнулся в своём коконе. Пока брат не наметил новый путь, она готова была трудиться, сколько потребуется, не покладая рук, зато теперь... Нет, ей не нужны сутки на раздумье!
-- Я согласна, брат, и я очень благодарна тебе. Я так устала от этой работы. То, что ты предлагаешь, по-моему, гораздо лучше. Правильнее.
Он с улыбкой касается её плеча:
-- Вот то-то же! Я не сомневался в тебе сестрёнка. Начинай собираться, -- и уходит вслед за Командующим, который стремительно покидает лабораторию. Им надо успеть сегодня ещё в десяток мест, лишнего времени нет.
"Птичка" от начальницы -- срочный вызов -- прерывает бег мыслей. Уже не страшно! Новый проект рождается, этому ничто не способно помешать. Разве что навы вломятся сюда прямо сейчас, но это совершенно невозможно...
Что за переполох? 85 в очередной раз всех удивил. Начальница рассказывает, как легко и эффектно он вылечил её от головной боли... Да, наш великий Командующий -- именно это самое, в прямом смысле... Образец возился где-то рядом, почуял, что одной из учителей плохо, предложил помощь, помог. Теперь он сам лежит на столе усыплённый, и начальница решает его дальнейшую судьбу. Нужно разобраться, какие новые связи образовались в мозгу, как он работает с магической энергией, когда соприродной ему тёмной почти нет, а светлая не подходит. Но первый вопрос, конечно: кто научил. Вопрос задан в пространство, однако смотрит начальница на ассистентку, которая больше других возилась с этим образцом. Та отвечает:
-- Нет, я не учила 85 снимать боль. И не приказывала научиться. Но всё время, когда он не тренируется, не спит и не сидит с 12, он помогает выхаживать "будущих друзей" после операций. Наверняка десятки раз слышал ото всех нас: "Помоги ему". 85 всегда всё делает тщательно. Поручили -- постарался. Взял и научился помогать вот так.
-- Просто взял и научился?
-- Просто или не просто... Когда мы изменяли его, он так по-медицински изобретательно пытался прекратить своё существование, что я из любопытства навела справки, откуда материал. Нава поймали, когда он оказывал первую помощь раненым на поле боя. Он был у них чем-то вроде военно-полевого хирурга. Характер, призвание, склонности -- что-то осталось после изменения, мы же не блокировали, не вытравливали их специально.
-- Допустим. А теперь давайте разбираться, как именно 85 это делает.
Пока начальница раздаёт указания, намечая план работы, ассистентка ловит себя на том, что беспокоится за 85: насколько целым он останется после всех обследований? Но естественно, никто не намерен портить такой интересный, удачный образец. Асура мельком удивляется сама себе, и сразу отбрасывает лишние эмоции.
Вечером, а может, не вечером, на планёрке после смены она сообщает коллегам о разговоре с братом, о принятом решении.
-- Что значит, уходишь из лаборатории? -- изумление и возмущение начальницы с трудом пробивается сквозь коросту усталости. -- Нам нужно срочно обработать весь материал по утверждённым образцам. Я рассчитывала поручить это тебе. Рук не хватает, мы третий месяц практически не спим. Какой ещё новый проект?
Асура начинает разъяснять свои замыслы и изо всех сил высматривает: у кого хоть на миг вспыхнут глаза? Лицо одного из молодых коллег внезапно коверкает гримаса горя, слёзы -- градом. Лучший генератор идей, неутомимый изобретатель новых пакостей для врага со всей силы бьёт кулаками по столу, кричит:
-- Проклятие, почему никто из нас не додумался до этого год, два, три назад?!
Все подавленно молчат. Тишину нарушает звонкий голосок ещё более молодого, самого юного сотрудника лаборатории. Оставить его наверху, посреди войны, было не с кем, потому он здесь вместе с отцом. Подросток ещё не вышел из ученического возраста, но его пристроили к делу, где-то наравне с 85:
-- Да потому что мы не созданы для войны! Коверкать свою природу ещё противнее, чем врагов, -- переводит взгляд с плачущего асура на ту, что завела разговор, и с юной непоследовательностью тут же интересуется. -- А ты сделаешь мне большие белые крылья?
Один из старших подмигивает мальчишке:
-- Вместо рук, всё равно кривые. А так хоть красиво будет.
-- Не кривые! А крылья за плечами. А ещё я хочу немножко побыть навом: любопытно, как это. Я бы и в разведку к ним сходил, потом сразу обратно.
Кто-то тянется отвесить мальчишке подзатыльника, чтобы не заговаривался.
-- Ну и воображение у тебя! -- улыбается асура. -- Фантазёры нам будут нужны.
-- А ты сделаешь?
-- Я подумаю. Поедешь со мной в новую лабораторию?
Подросток кивает, в ярких, широко раскрытых глазах -- радостный энтузиазм; только потом смотрит на отца. Асура уже некоторое время переглядывается с ним, вторым по мастерству хирургом лаборатории. Увы, на новое место он не уйдет: слишком многое держится на его плечах здесь. Но сына отпустит.
Генератор идей смахивает слёзы, украдкой потирает отбитые о столешницу рёбра ладоней. Ему стыдно за вспышку. И да, он уже готов служить своим даром новой надежде на победу.
-- Кому ещё нравится новый проект, коллеги? -- голос начальницы звенит, будто клинок из лунного сплава, лицо замкнуто, в глазах обычный лёд. За эту броню сейчас не проникнуть даже тем, кто эмоции врагов читает, будто раскрытую книгу.
Шепоток, обмен взглядами -- ещё двое асуров, маг и целительница, склоняют головы в утвердительном жесте.
-- Отпускаю вас и желаю удачи. На мой взгляд, идея дурная. Коверкать врагов ради победы -- нормально. Коверкать своих во