Читать интересную книгу Классические психоаналитические труды - Карл Абрахам

В своем первом описании анального характера Фрейд указал, что у некоторых невротиков отмечаются три заметные черты характера, а именно: любовь к порядку, часто переходящая в педантизм, бережливость, легко становящаяся скупостью, и упрямство, могущее перерастать в злобное, вызывающее поведение. Он установил, что первичное удовольствие от опорожнения кишечника и непосредственно от продуктов его деятельности было у таких лиц особенно заметно; и что после успешного вытеснения копрофилия у них либо сублимируется в удовольствие от рисования, моделирования и тому подобной деятельности, либо переходит путем реактивного образования в особую любовь к чистоте. Наконец, он указал на бессознательный эквивалент фекалий, денег и других ценностей. В своих наблюдениях Садгер заметил, что люди с выраженным анальным характером обычно убеждены, что они все могут делать лучше других. Он также говорил об определенном противоречии в их характере, а именно, что огромная настойчивость сопровождается склонностью откладывать дела до последнего момента.

Я оставляю без комментариев отдельные высказывания в психоаналитической литературе других авторов и перехожу к очень подробному и полному исследованию данного вопроса Джонсом. Я могу заранее отметить, что мои взгляды ни по одному пункту не расходятся с его, тем не менее, мне представляется, что некоторые аспекты положений его работы требуют усиления и завершения.

Джонс вполне правильно различает два акта в процессе, который мы обычно называем приучением ребенка к опрятности. Ребенок не только должен быть приучен не пачкать своими экскрементами собственное тело и окружающие предметы, но и отправлять выделительные функции в определенное время. Другими словами, он должен отказаться и от своей копрофилии и от получения удовольствия в процессе дефекации. Такой двойной процесс ограничения инфантильных импульсов, наряду с его последствиями для физической сферы, требует дальнейшего исследования.

Примитивный способ опорожнения ребенка приводит всю поверхность его ягодиц и нижних конечностей в соприкосновение с мочой и фекалиями. Подобный контакт представляется неприятным, даже отвратительным для взрослых, у которых к такому отношению привело вытеснение своих инфантильных реакций. Они не могут понять источников удовольствия, к которым может стремиться либидо младенца, у которого поток теплой мочи по коже и прикосновение теплых масс кала вызывает приятные ощущения. Ребенок подает сигналы неудовольствия, только когда продукты выделения на его теле начинают остывать. Это такое же удовольствие, к какому ребенок в более поздний период стремится при управлении процессом дефекации. Ференци проследил дальнейшее развитие данной младенческой тенденции. Не следует забывать, кроме того, что удовольствие при виде и запахе фекалий ассоциируется с такими ощущениями.

Особое удовольствие от акта выделения, которое мы должны отличать от удовольствия от собственно продуктов выделения, включает, помимо телесных ощущений, и физическое удовлетворение, основывающееся на успехе данного акта. Теперь, когда при воспитании ребенка от него требуют строгой регулярности выделений, а также чистоты, нарциссизм ребенка подвергается первому серьезному испытанию. Большинство детей раньше или позже приспосабливается к подобным требованиям. При благоприятном исходе ребенку удается превратить необходимость в добродетель; другими словами, он идентифицируется с требованиями воспитателей и испытывает гордость при следовании им. Первый удар по нарциссизму, таким образом, компенсируется, и первоначальное чувство самоудовлетворения заменяется удовольствием от своих достижений, от ощущения себя «хорошим», от родительской похвалы.

Не все дети в данном отношении бывают успешны. Особое внимание следует уделить тому, что за определенной сверхкомпенсацией прячется упорное стремление к примитивному праву на самоопределение, которое впоследствии может прорываться с большой силой. Мне приходят на ум те дети (и взрослые, конечно, тоже), чья «хорошесть», вежливые манеры и покорность бросаются в глаза, но чья непослушность проистекает из принуждения их в младенчестве к подчинению. Такие случаи имеют свою историю. У одной из моих пациенток я мог проследить ход событий до раннего младенчества, в чем, по правде говоря, сильно помогли рассказы ее матери.

Пациентка была средней из трех сестер. Она демонстрировала с необычной ясностью и полнотой те черты, характерные для «среднего» ребенка, которые недавно хорошо описал Хаг-Хельмут. Но ее сопротивление лечению, которое самым явным образом ассоциировалось с утверждением ею своего права на самоопределение в вышеупомянутом смысле, относилось к определенным обстоятельствам ее детства.

Когда она родилась, ее старшей сестре еще не было года. Ее маме не вполне удалось научить первенца правилам опрятности, когда родившаяся вторая дочь удвоила нагрузку в виде стирки и купания детей. Когда пациентке было несколько месяцев, ее мать забеременела в третий раз и решила ускорить приучение второй дочери к чистоте, чтобы та не слишком отвлекала ее после рождения третьего ребенка. Она требовала послушания от девочки в виде отправления нужды ранее обычного, подкрепляя свои слова шлепками. Результаты для беспокойной матери были весьма удовлетворительными. Ребенок неестественно рано стал образцом опрятности и удивительно покорным. Повзрослев, пациентка находилась в постоянном конфликте между сознательным стремлением к покорности, смирению, желанием жертвовать собой – с одной стороны, и бессознательным желанием отомстить – с другой.

Это краткое описание очень поучительно иллюстрирует эффект раннего ущемления инфантильного нарциссизма, особенно если такие обиды носят постоянный и систематический характер, формируя привычки преждевременно – до того, как ребенок физически готов к ним. Такая физическая готовность появляется, только когда ребенок начинает переносить на объекты (свою мать и т. п.) те чувства, которые изначально были нарциссически связаны. Когда у ребенка появляется такая способность, то он становится опрятным «ради» другого человека. Если требовать опрятности слишком рано, то привычка к ней прививается из-за страха. Внутреннее сопротивление ребенка сохранится, и его либидо будет связано прочной нарциссической фиксацией, что приведет к постоянному нарушению способности любить.

Полная значимость подобных переживаний для психосексуального развития становится вполне очевидной, только когда мы внимательно рассмотрим течение нарциссического удовольствия. Джонс делает ударение на связи чувства большого самоуважения ребенка и его выделительных актов. В своих кратких заметках я привел несколько примеров, чтобы показать, как идеи ребенка о всемогуществе своих желаний и мыслей могут происходить из стадии, на которой он приписывал такое всемогущество своим экскрементам. Дальнейший опыт с тех пор убедил меня, что это нормальный, типичный процесс. У пациентки, о которой я рассказал, переживание нарциссического удовольствия такого рода было, без сомнения, нарушено. Тяжелое и болезненное ощущение неполноценности, которым она была впоследствии охвачена, проистекало в ее случае из преждевременного разрушения ее «мегаломании».

Этот взгляд на экскременты как на признак огромной власти чужд сознанию нормальных взрослых. Однако его присутствие в бессознательном проявляется в просторечных выражениях главным образом шуточного характера; например, унитаз часто именуется «троном». Не приходится удивляться, что дети, вырастающие в среде сильной анальной эротики, инкорпорируют подобные так часто слышимые ими сравнения в общую совокупность своих воспоминаний и позже используют их в невротических фантазиях. Один из моих пациентов страдал от навязчивости находить аналогичное содержание в немецком национальном гимне. В фантазиях о своем величии, помещая себя на место кайзера, он воображал «высокую радость» «купания во славе трона», т. е. в прикосновении к собственным экскрементам.

Наш язык дает и другие характерные примеры переоценки дефекации. В испанском языке существует общепринятое, используемое вполне серьезно выражение – «regir el vientre» («править животом»), которое явно указывает на гордость, черпаемую человеком из функционирования своего кишечника.

Если мы признаем в детском чувстве гордости при опорожнении примитивное ощущение власти, то мы можем понять особое переживание беспомощности, так часто наблюдаемое у пациентов с невротическими запорами. Их либидо переместилось из генитальной зоны в анальную, и они сожалеют о трудностях в работе кишечника, как если бы эти трудности были генитальной импотенцией. Если задуматься об ипохондрических переживаниях по поводу кишечника, возникает искушение говорить о кишечной импотенции.