Читать интересную книгу Ангел. Право выбора - Остин Марс

– Эта девочка, – с ядовитым ехидством процедила Света, – моя мама и тренер. И ей тридцать семь лет, так, для справки.

– Я имел в виду другую, её здесь сейчас нет, – я взял себя в руки и убрал с лица дебильное зачарованное выражение. – А про маму сразу понятно, вы с ней очень похожи.

– Я в курсе, – с сарказмом закатила глаза Света.

– Так что это за девочка? – я указал подбородком на пустое кресло, Светка поморщилась и тихо ответила:

– Аля, моя подружка. Она тоже гимнастка, но сегодня не выступает, просто пришла поддержать. Мы с ней завтра в командных вместе выступать будем.

– Поддержала так поддержала, – тихо фыркнул я, Света хихикнула и закатила глаза:

– Да она просто… паникёрша, переживает больше меня и совершенно не понимает слова «помолчи». У неё язык как помело, к тому же автономное и на вечном двигателе.

Она печально улыбнулась и замолчала, хотя я чувствовал, что ей ещё есть, что сказать по теме. Аля как раз появилась в дверях, прошла к своему месту и села, по пути сунув Свете и её маме по бутылке минералки. Мама тут же выхватила у Светы её бутылку, пристально осмотрела место спайки крышки с пластмассовым ободком, одобрительно кивнула и вернула.

«А свою не проверила. И похоже, зря.»

Я остановил время и наклонился, почти в упор рассматривая бутылку во второй руке тренера, кивнул сам себе – так и есть, распечатана. Обернулся, чтобы поделиться наблюдениями со Светкой, но понял, что она замерла вместе со всеми. Я что, останавливаю время и для неё? Странно, а на Беса это не действовало. Помахав рукой у неё перед лицом, я вздохнул и запустил время. Наклонился к уху красавицы-тренера и шепнул:

– И свою бутылку проверь.

Женщина немного удивлённо двинула бровями, потом осторожно бросила взгляд на бутылку… заметила. Но вообще не подала вида, я понял только по тому, как на мгновение напряглись её губы, тут же сложившись в обычную сдержанную улыбку. Она открыла воду, сделала вид, что пьёт, закрыла и поставила под кресло. На Алю даже не глянула, ни разу, продолжила рассказывать Свете что-то по поводу элементов и шагов. А Аля сверлила взглядом ковёр, на который выходила первая спортсменка, лишь изредка осторожно скашивая глаза на Светину маму. Фиг там – она больше к бутылке не прикоснулась.

– А вы давно знакомы с этой Алей? – как бы невзначай спросил я, Света пожала плечами:

– Год с копейками, с тех пор, как я переехала в Москву. Мы с ней тренируемся в одном интернате, только она там живёт, а я только на тренировки прихожу. – Она иронично закатила глаза и перекривила неизвестно кого, – мама говорит, что в интернате дисциплина ниже плинтуса и это их погубит.

– А на самом деле? – заинтересовался я.

– А на самом деле там такая зона, что спасайся кто может! – округлила глаза Света. – Режим, диета, комендантский час, сауна и две тренировки в день, – она бросила недовольный взгляд на маму-тренера и злобно фыркнула. – Правда, у меня дома ещё круче. Всё то же самое, что и в интернате, только там девочек много, а тренеров мало, а у меня один цербер на одну меня. Ни минуты покоя, тотальный контроль над всем, что я делаю и над всем, что тяну в рот.

– Холодильник на замке? – усмехнулся я.

– Холодильник пустой, – нервно хохотнула она. – Там только нулевой кефир и всякая трава, типа помидоров и капусты.

– Да ладно, – недоверчиво прищурился я, – вы же спортсмены, вы столько калорий теряете за свои две тренировки в день! Я думал, у вас должно быть пятиразовое питание, где всё посчитано – белки-жиры-углеводы, витамины-минералы…

– Ага, щазже! – издевательски рассмеялась Света. – Жиры-углеводы… где ты этого нахватался?

– Я, вообще-то, тоже в спортзал хожу, – с лёгкой обидой сложил руки на груди я. – И я сам составляю себе рацион, с определённым количеством всех элементов, которые нужны для здорового набора массы.

Она расхохоталась так заливисто, как будто я порю несусветную чушь и не краснею, я стушевался и замолчал. Света отсмеялась, отдышалась, вытерла глаза и попыталась посмотреть на меня серьёзно:

– Слава, ты себе даже не представляешь, какой ты счастливый человек. Ты вот, понимаешь, живёшь себе и знать не знаешь, что где-то есть люди, которым нельзя набирать массу, ни жировую, ни мышечную, никакую. Им надо выдавать на тренировках триста процентов отдачи, фонтанировать энергией и при этом практически ничего не есть, каждый день ещё и высиживая часами в сауне, чтобы выпарить лишний жир. Потому что это некрасиво и мешает высоко прыгать и быстро бегать.

– Не знаю насчёт бегать и прыгать, но по поводу красоты я бы поспорил, – я полуобернулся, окидывая взглядом фигурку выступающей девочки, вздохнул и посмотрел на Свету. – Я бы вас всех тут кормил и кормил.

Мои глаза против воли уставились на верхнюю часть её футболки, под которой грудь едва угадывалась, я ностальгически вздохнул, вспоминая Ксюхин роскошный четвёртый размер, который так уютно ложится в ладони…

– Глаза достань оттуда, извращенец.

– А? – я резко отвернулся, делая вид, что ничего не было. – Что? Откуда?

– Из тебя врун, как из меня сумоист, – усмехнулась Света, тяжко вздохнула, сама опустила глаза на свою грудь и иронично улыбнулась мне, – Да, тут простой выбор – или верх, или низ. У меня ещё ничего, есть девчонки вообще плоские, без всяких надежд. Там же из жира всё, а в нашем теле жир вне закона. Мы постоянно на диете, без перерыва на каникулы и выходные, потому что набрать легко, а сбросить очень тяжело… Грёбаные овощи, фрукты, разбавленный сок и прочая фигня, которую что ел, что нюхал. Набрала полкилограмма – жирная. Набрала килограмм – лучше убей себя сама. – Она печально вздохнула, посмотрела на свою маму и тихо добавила, – я уже не помню, какой шоколад на вкус. Просто по старой памяти считаю, что люблю молочный, а чёрный не люблю, а какой он, этот молочный – фиг его знает. Как воспоминание далёкого детства, когда где-то глубоко сидит яркая картинка, что тебя папа в воздух подбрасывал и что это было невероятно круто, а само ощущение давно стёрлось из памяти.

Я неуютно ссутулился и промолчал. Я тоже раз в год «сушился», на два месяца исключая из рациона мучное и сладкое, чтобы перед пляжным сезоном чётче прорисовались мышцы. И эти два месяца я считал себя реальным героем, богом самоконтроля и дисциплины, мастером ниндзя, способным делать со своим телом что угодно, терпеть боль, холод и недостаток кислорода. Ходил гордый и высокомерный, по три раза в день напоминая Ксюхе, что истязаюсь и мучаюсь ради неё, ради того, чтобы ей было не стыдно ходить со мной по пляжу. Она смеялась и обещала мне приготовить фруктовых салатиков, чтобы я не так страдал по печенькам. Я ел салатики и продолжал страдать.

И в данный момент мне за эти «страдания» было дико стыдно.

– Пойдём отсюда, а? – вздохнула Света. – Мне это всё так надоело, если б ты знал… Пошли на пловцов посмотрим, они тут рядом.

– Ну пойдём, – я пожал плечами и встал, взлетел над крышей и завис, дожидаясь Светку. Она пронеслась мимо, как метеор, исчезнув в вышине, а спустя секунду камнем упала вниз, резко остановившись возле меня. Шкодно хихикнула, показывая, что прекрасно понимает, что это глупое ребячество, но не может сдержаться. Я тихо рассмеялся и покачал головой, спросил:

– Куда?

– За мной! – пропела она, изящно повела рукой в сторону ближайшей крыши и следом за рукой подалась всем телом, вливая в это движение разворот крыльев. Я улыбнулся – да, ей они принесли несравнимо больше радости. Мы приземлились перед первым рядом, она недовольно насупилась:

– Блин, половину пропустили.

– Так перемотай, проблема, что ли? – пожал плечами я.

– Очень смешно! – Скривилась она. – Я так не умею, сам перематывай… это ты у нас ангел, а я так, крылатое привидение с моторчиком.

Я перемотал. Светка исчезла. Я с недоумением перемотал как было и опять её увидел.

– Куда пропал? – с удивлением изучала меня она. Так, попробуем иначе. Я взял её за руку и перещёлкнул время на минуту назад.

– Круто! – распахнула глаза она. – А можешь на десять утра? Я сегодня пропустила начало, так жалко. – Я пожал плечами и сделал. И почти сразу же в воду прыгнула первая партия пловцов. Светка принялась размахивать руками и рассказывать мне, которые из них наши, где наш тренер и какой он классный мужик. Я кивал и делал вид, что слушаю. Она пищала, прыгала и болела изо всех сил, а я смотрел на неё и пытался понять, в чем причина её нежелания продолжать заниматься спортом. Она же здесь как рыба в воде, ей это нравится и у неё это получается, иначе её бы просто здесь не было – это олимпиада, сюда бездарей не берут.

Ладно, если она не хочет рассказывать, я узнаю сам. Здесь десять утра, а я перемещусь в те краеугольные двенадцать, с которых начались её «бесконечные двадцать две минуты». Я остановил время для Светы и перемотал для себя.