Некрасов писал Толстому 6 февраля 1854 г.: «… отвечал вам довольно скоро по получении рукописи («Записки маркера») по старому вашему адресу (на имя Н. Н. Толстого). Там я излагал и мнение мое об этой вещи, спрашивал вас в заключение – печатать ли всё-таки эту вещь или вы соглашаетесь на мои замечания? И так приходится мне теперь повторить эти замечания. «Записки маркера» очень хороши по мысли и очень слабы по выполнению; этому виной избранная вами форма; язык вашего маркера не имеет ничего характерного – это есть рутинный язык, тысячу раз употреблявшийся в наших повестях, когда автор выводит лицо из простого звания; избрав эту форму, вы без всякой нужды стеснили себя: рассказ вышел груб и лучшие вещи в нем пропали. Извините, я тороплюсь и не выбирал выражений, но вот сущность моего мнения об этом рассказе; это я счел долгом сообщить вам, прежде чем печатать рассказ, так как я считаю себя обязанным вам откровенностью за то лестное доверие, которым вы меня удостоили. Притом ваши первые произведения слишком много обещали, чтобы после того печатать вещь сколько-нибудь сомнительную. Однакож я долгом считаю прибавить, что если вы всё-таки желаете, я напечатаю эту вещь немедленно; мы печатаем много вещей и слабее этой, и, если я ждал с этою, то потому только, что ждал вашего ответа. Жду его и теперь…» («Голос минувшего», 1915, 5, стр. 211—212.)
Некрасов медлил с печатанием рассказа, по мотивам, им высказанным в этом письме. Толстой же, повидимому, не намеревался переделывать рассказ и, будучи уже не на Кавказе, а в Турции, писал ему 19 декабря 1854 г. следующее: «Напечатаны ли и когда будут напечатаны «Рассказ маркера» и «Отрочество»? И почему я не получаю «Современника»? Уведомьте меня, пожалуйста, об этом и страховым, чтобы было вернее. Адрес мой тот же, в Кишинев…». Рассказ был напечатан в январской книжке 1855 г. «Современника».
В «Записках маркера» можно найти некоторые черты из жизни самого Толстого. В первоначальной рукописи этого рассказа Нехлюдов говорит, что у него есть сестра, братья, тетка; неупоминание о родителях показывает, что у Нехлюдова ко времени рассказа их не было. Известно, что Толстой также рано потерял родителей. Из его дневников можно видеть, что он под влиянием среды и страстности своего характера так же, как и Нехлюдов, отдавал дань некоторым увлечениям дворянской молодежи, чем жестоко мучался и за что беспощадно себя осуждал. Так, например, осенью 1852 года, живя в Тифлисе, он так же, как герой «Записок маркера», много проиграл билльярдному маркеру. В дневнике 20 марта 1853 года он записал: «В последний раз я играл в конце Августа – следовательно слишком 6 месяцев – и теперь не чувствую никакого позыва к игре. В Тифлисе я стал играть с маркером и проиграл ему что-то около 1000 партий. В эту минуту я мог бы проиграть всё».
Затем он дает себе слово больше не играть, но, как видно из последующих дневников, не выдерживает характера.
Особенно подчеркивает автобиографичность рассказа предполагавшаяся, но не осуществленная вставка в рассказ (см. вар. № 7). Отношения Нехлюдова к светскому обществу, совет его тетушки вступить в связь с дамой из общества, упрекание себя в тщеславии и лени – всё это как бы выдержки из дневника самого Толстого.
ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ, ОТНОСЯЩИХСЯ К «ЗАПИСКАМ МАРКЕРА»Рукопись, по которой рассказ «Записки маркера» печатался в «Современнике», и рукопись, по которой он печатался в сборнике «Для легкого чтения», до нас не дошли. В архиве Толстого Публичной Библиотеки Союза ССР имени Ленина находятся три черновые рукописи рассказа, написанные рукою Толстого. Бумага – фабрики бр. Варгуниных. Эти три рукописи состоят из: а) полной первоначальной редакции рассказа, б) неполной редакции и в) вставного листка.
а) (П. VI.) F°, 8 лл. Рукопись состоит из четырех листов писчей бумаги, исписанных с обеих сторон; последняя страница исписана лишь наполовину. Это – полный первоначальный черновик рассказа, который, как видно из дневника Толстого, написан горячо, в два дня, так сказать, одним взмахом пера. По почерку можно видеть, что рукопись писалась быстро. Многие слова недописаны, много помарок и вставок; некоторые слова неразборчивы или читаются с трудом.
б) (П. I.12.2.) 4°, 5 лл. Рукопись, состоящая из 5 листов, исписанных с обеих сторон, не полна: недостает начала и одного листа из середины. Она начинается словами: «На другой день квечеру пріѣзжаетъ», после чего рассказ излагается почти так же, как в печатном тексте; затем он обрывается на словах: «Быстро смѣнялись въ моемъ воображенiи и возно[сили]», после чего следует перерыв, объясняемый потерею листка, т. е. двух страниц. Следующий лист начинается словами: «во всякомъ состраданіи есть облегченіе».
В нескольких местах рукописи поставлены цыфры (от 1 до 4), указывающие на перестановку некоторых абзацев. Эта перестановка отчасти осуществлена при напечатании рассказа. Четыре абзаца перечеркнуты крестообразными линиями. Других поправок и вставок мало. Рукопись написана разборчивым почерком; это перебеленный экземпляр.
в) (П. I.12. 3.) 4°, 1 л. Лист исписан с обеих сторон разборчивым почерком с немногими поправками; повидимому, он вырезан из какой-то тетради. Страницы помечены цыфрами 47 и 48. Вверху страницы, помеченной цыфрой 47, написаны слова: «когда еще не зналъ женщинъ», после чего изложение начинается с красной строки сноской (1), указывающей, что листок предназначалось вставить в рассказ. Листок не может быть вставкой в рукопись первых двух редакций, так как страницы этих рукописей не нумерованы, а обе страницы листка нумерованы. К какой рукописи предназначалась вставка, остается вопросом.
ОБЗОР СОДЕРЖАНИЯ ТРЕХ РЕДАКЦИЙ «ЗАПИСОК МАРКЕРА».Первая редакция – первоначальная рукопись, написанная в два дня, значительно отличается от печатного текста. Наиболее значительные отклонения следующие.
Заглавие рассказа первоначально было «Разсказъ маркера». Слово «Разсказъ» зачеркнуто и вместо него надписано «Записки».
В первом абзаце рассказа имена некоторых лиц, игравших на бильярде, не те, что в печатном тексте:
Такъ часу въ 3-мъ было дѣло.
Играли господа: князь М., адъютантъ большой были, Стариковъ, что всегда съ к[няземъ], Панъ, Огурцовъ, Михаилъ Иванычь – народу было порядочно.
Под словами: «адъютант большой» следует подразумевать флигель-адъютанта, т. е. адъютанта государя. В печатном тексте эти слова заменены другими: «гость большой» – вероятно по цензурным соображениям. Стариков – это то лицо, которое потом называется «Федоткой».
После слов «шары вынимай» следует вариант № 1. Здесь грубость «гостя большого» («адъютанта большого» в рукописи, т. е. флигель-адъютанта) выражена резче, чем в печатном тексте.
Одежда Нехлюдова описана подробнее:
Сапоги, сертучекъ, жилетикъ, шляпка – все съ иголочки <и сукно, видно, первый портной шилъ>, часы золотые старинные и цепь золотая <тогда только мода на толстыя вышла>; на ней всякія штучки висятъ, тутъ и печатка и каретка, тутъ и сапоги <и въ шарфѣ булавочка дорогая>.
Затем маркер предполагает, что Нехлюдов изъ большой фамиліи, изъ ученья только вышелъ, что изъ деревни пріѣхалъ, помѣщикъ т[о]е[сть].
Грубость «адъютанта большого» еще раз подчеркнута в следующих словах:
Кричитъ на меня, что я счелъ будто не такъ, какъ бурлакъ какой, кій даже объ земь шваркнулъ. Не хочу, мылъ, больше играть, ужъ прямо на барина не похожъ.
Вместо слов: «с удовольствием» – в рукописи: Авекъ плезиръ (я съ бариномъ старымъ какъ въ Парижѣ жилъ, такъ по-французски научился немного).
Про пана говорится: Да ужъ игралъ чисто… Бестія! и мнѣ то съ нимъ не сыграть.
В рукописи после слов: «я от тебя ничем не обижусь» следует: – А вы – подлецъ! А вы – мальчишка.
После слов: «вовсе не смыслил» следует эпизод с француженкой (вариант № 2)
После слов: «человек молодой, непривычный» – следует вариант № 3, внесенный в текст рассказа в XII и последующих изданиях полн. собр. соч. Л. Н. Толстого, но не помещаемый в тексте настоящего издания по соображениям, приводимым ниже, при изложении истории печатания.
В рукописи после слов: «скуластый, дурной такой» следует: такая морда, прости Господи, какъ у моськи, и благороднаго-то ничего нѣтъ, а ходилъ чисто, въ каретѣ ѣзжалъ, не своей, а въ княж[еской].
В рукописи после слов «промеж себя разговаривают» следует: Ты, говоритъ, того, Есмеральду, говоритъ, не знаешь; что твоя Венера! Она, говорить, такая изъ себя красавица! А Федотка знай калантара поставитъ, тѣ киксы да киксы, а онъ потаскиваетъ и зашибъ, по 6 р. съ брата.
В рукописи после слов: «Дай бутылку» следует: А нынче все: угодно вамъ заинтересовать. И съ паномъ даже играть сталъ. Ужъ я говорю: что вы сударь, мылъ, съ такимъ человѣкомъ играть изволите? Вѣдь онъ ужъ, мылъ, извѣстный и битъ за то.
В рукописи после слов: «Да опять дернет» следует: На другой день его не было; п[анъ] съ княземъ игралъ, да и разговорились про Козельского.205 Онъ, говоритъ, богатый и знатной фамиліи. Признаюсь, пожалѣлъ я, что 1000 р. спустилъ ему.