Читать интересную книгу Сербия о себе. Сборник - Коллектив авторов

1) важнейшей основы предыдущего периода – коллективной собственности (то есть отсутствие владельца собственности);

2) неподотчетности власти (ответственность перекладывалась на вождя, который законом ограждался от нее);

3) нижних эшелонов власти. Организованная подобным образом громоздкая, неэффективная и несовременная властная структура, ориентированная на прошлое, была не в состоянии достойно встретить надвигающиеся тяжелые времена.

Оппозиции как части политической элиты не удалось воспротивиться такой власти. Наивно и идеалистически веря в ложные представления о сознательном и умном народе (а нашим народом, как и любым другим, очень легко манипулировать), оппозиционеры совершали ошибку за ошибкой, что во многом было обусловлено силой иррационального начала в историческом сознании, равно как и тем, что многие из оппозиционных лидеров являлись выходцами из интеллектуальной элиты, дистанцировавшейся от народа в предшествующий период. На национализм, основанный на иррациональных представлениях об истории, оппозиция ответила аналогичными средствами, что стало сражением с ветряными мельницами, если учесть тот факт, что властные структуры полностью контролировали СМИ (печать, радио и телевидение). Идее вождя оппозиционеры противопоставили тот же самый вождизм, в результате чего была упущена возможность формирования оппозиционного фронта, как это произошло в других восточноевропейских странах. С той же наивностью и идеализмом оппозиция отвергла замысел бойкотирования выборов, лишившись последнего шанса основательно встряхнуть власть в мирных условиях… Словом, действуя эмоционально и наивно, оппозиционное движение позволило манипулировать собой.

Распад Югославии. 1990-1995 годы

Военная элита, воспитанная и сформированная на ошибочной, пагубной и ныне неактуальной доктрине, встав на консервативную позицию защиты коммунистического наследия (и собственных привилегий), не имела ни знаний, ни энергии, ни кадров, могущих вести какую-либо войну, а особенно в условиях современности. (Речь, однако, не идет об офицерском и младшем офицерском составе, не участвующих в процессе принятия решений). Если сопоставить военную элиту нынешнюю с той, что была сформирована в конце XIX – начале ХХ века, до 1912 г. (хотя это сравнение абсолютно неадекватно), то обнаруживается полная некомпетентность современных высших военных чинов (при том, что это самые высокооплачиваемые дилетанты за всю историю Сербии). Военная элита провела самое широкомасштабное отступление (пропорционально территории дислоцирования) в современной истории, от Триглава до Дрины, гонимая автоматами и минометами, хотя сама располагала несравненно более мощным оружием[19].

Церковная элита, в 1950-х гг. вытесненная на периферию общественной жизни, плохо ориентировалась в новых условиях конца ХХ века. В результате постоянного лавирования между благодарностью за возвращение на общественно-политическую сцену и идеей соборности церковь, с одной стороны, фактически лишилась статуса объединяющего духовного центра, а с другой – рискует вновь впасть в немилость у власти.

Последствия

Их катастрофичность очевидна. В обозримом будущем нам угрожает война на территории Сербии, полнейший экономический крах вплоть до банкротства страны, углубление идеологической конфронтации и как результат этого – гражданская война, которая породит новые и умножит старые идеологические атавизмы… Открываются перспективы для дальнейшего развития иррациональных тенденций в общественном сознании и повседневной жизни (которые будут оказывать мощное давление на рациональное историческое сознание), для кардинальной перемены менталитета народа, для исторического забвения… Над нами нависла реальная угроза голода, холодной зимы без топлива и отопления, а также полной культурной и научной атрофии на долгий срок… Уже идет «утечка мозгов»; началась утечка капитала; Сербия лишается своих исконных земель на юге, за которые поколения сербов в XIX–ХХ веках сражались и гибли; мы теряем союзников, значение в мировом пространстве и на Балканах, достоинство.

Формирование Демократического движения в Сербии можно рассматривать, с одной стороны, как последний шанс действовать (коротенькое мгновение, за которое мы достигли десятого круга ада), с другой стороны, как порыв отчаяния (запоздалая попытка интеллектуальной элиты покаяться в прошлых грехах), обреченный на провал, после чего всех поглотит река забвения.

Я отчетливо вижу будущее: как на звук сигнальной сирены (в какую-нибудь войну, в гражданскую, а может, иностранную интервенцию) мы разрозненной и хаотичной толпой в панике мчимся в убежище, пробегая мимо рухнувшей стены, на которой еще остался плакат СПС (Социалистическая партия Сербии) с предвыборным слоганом: «МИР – ПРОСПЕРИТЕТ» («МИР – ПРОЦВЕТАНИЕ»).

Союзная Республика Югославия

Сербия и мир

Воин Димитриевич

Югославский кризис и мировое сообщество[20]

В кризисе, поразившем СФРЮ, есть и международный компонент. Внимание всего мира (или мирового сообщества[21]), в котором Югославия существовала, функционировала, взаимодействовала и, наконец, агонизировала, не стоит специально обосновывать. Достаточно будет напомнить, что у югославской федерации был особый политический статус в Европе, так как, будучи страной «реального социализма» с точки зрения внутренней политики, во внешних сношениях она сохраняла известную долю самостоятельности, основывавшуюся на формальном членстве, а в прошлом – и ведущей роли в преимущественно неевропейском движении неприсоединения. В этом, а также геополитическом смысле, территория Югославии представляла собой «буферную зону» между двумя военно-политическими блоками, через которую проходили важнейшие пути сообщения и направления (связь России и государств Средиземноморского бассейна, Моравско-Вардарская долина, Люблянский проход и т. д.).

В качестве единственной относительно прочной и эффективной многонациональной формации на Балканах, Югославия воспринималась еще и как потенциальное ядро балканского сотрудничества, а также как препятствие «балканизации», признаком которой является не только создание мелких государств, но и то обстоятельство, что все балканские национализмы были окрашены великонациональной идеей (т. е. идеей создания собственной «великой» державы), как правило, определявшей приоритет интересов каждого народа в ущерб соседним.

Сейчас уже забыто, что в первой половине 1980-х гг. существовавшая за рубежом идея самоуправления и самостоятельности была лучше, чем в Югославии, и она вполне подходила в качестве образца для гуманизации и смягчения восточного блока, чей близкий конец так и не смогли предвидеть иностранные наблюдатели и «кремленологи».

Поиск поддержки в мире

Положение в СФРЮ стало ухудшаться во второй половине 90-х гг. ХХ века, практически одновременно с поступлением информации о коренном изменении ситуации в СССР и странах соцлагеря. Аналитика показывала, что политическая и экономическая система в Советском Союзе не поддается реформированию (по плану Горбачева или кого бы то ни было другого); дальнейшее же ослабление социалистической сверхдержавы продемонстрирует, что социалистическая власть в других странах Восточного региона зиждется исключительно на мощи СССР и страхе перед возможностью его интервенции. Катаклизмы в Советах грозили гораздо более серьезными последствиями близлежащим государствам и всему миру, нежели события в Югославии, в силу присутствия советского ядерного оружия на двух континентах. СФРЮ долгое время не была в центре внимания мировой и западной дипломатии, и это следует иметь в виду, анализируя первую реакцию на события в этой стране. Иными словами, то, что начиная с 1987 г. населению Югославской федерации казалось опасным и драматичным, не воспринималось подобным образом за границей.

Еще трудно однозначно утверждать, каково было отношение государственных деятелей СФРЮ к зарубежным странам. Точнее сказать, вполне очевидно, что те из них, кто грезил о выходе из состава федерации, добивался автономии или статуса конфедерации, были крайне заинтересованы в иностранной поддержке, так как вновь возникшие государства, не имея возможности апеллировать к прошлому, вряд ли смогли бы обойтись без международного признания и помощи. Учитывая тот факт, что у этих группировок была антикоммунистическая направленность (по крайней мере они противостояли югославскому варианту «реального социализма»), их ориентация на Запад вполне естественна, равно как и их искренние или неискренние попытки перенять западные мерила гражданской демократии и прав человека.