Борис шевелится в постели, переворачивается. Его мысли переносятся из залива Сен-Тропе в Финский залив и в устье Невы. Его ум туманится, мысли путаются. В его сознании мелькают одна за другой фотографии праздника. Он хорошо помнит этот праздник на «Авроре», который устроил Михаил Прохоров. Коммунисты были этим недовольны: «Аврора» – их история, их эмблема. Именно из пушки этого корабля был сделан первый выстрел революции 1917 года.
В ряде изданий Санкт-Петербурга сообщалось, что окружная прокуратура начала расследование по этому поводу. «Коммунисты Ленинградской области негодуют по поводу того, что крейсер „Аврора“, символ Великой Октябрьской революции, был выбран местом оргии представителей власти и ее друзей-олигархов»[15], – сообщает пресса.
Возвращается секретарь с новой пачкой газет под мышкой. Закрытие заводов, наложение секвестра на имущество их хозяев, шантаж с помощью газовой трубы… Из крупных заголовков французской прессы можно составить длинный перечень. На мгновение Борис задерживает взгляд на одном из них, менее привычном, чем остальные. «Монако: кризис активизирует протестные настроения наемных работников». Статья под этим заголовком начинается так: «В Монако кроме миллиардеров, роскошных особняков и яхт есть непокорные наемные работники, которые больше чем когда-либо полны решимости добиться изменения монакского трудового законодательства, которое считается „ультралиберальным“»[16]. Неужели налоговый рай станет зарплатным адом? Даже княжество, обычно такое спокойное под защитой своих полицейских – по одному полицейскому на семьдесят жителей – и пятью сотнями камер наблюдения, станет жертвой грубых выходок народа? Ну и дела, не разберешь, что к чему! От такого скоро родная кириллица и та покажется китайской грамотой! К тому же в этом году «Тур де Франс» начался в княжестве. Получился культурный шок: гонщики отправились в путь от порта «Эркюль», а это место больше привыкло к состоятельным зрителям из хороших семей, которые любуются болидами на Гран-при «Формулы-1», чем к толпе болельщиков в фуражках. И к потребителям анисовой водки, которые в 2009 году впервые пришли полюбоваться маленькой королевой в стране принцев – бросившей в порту якорь яхтой Le Phocea, которая раньше принадлежала Бернару Тапи. В 1997 году она была куплена компанией Mouna Ayoub, которая теперь сдает ее за 196 000 евро в неделю. Или там была другая из звездных яхт?
Борис кладет газеты обратно на столик из тикового дерева. Уже неделю – или даже месяц? – он не видел своих старших детей, разве что мельком, между двумя праздниками. Наследники империи? «Хороши наследники!» А его жена Елена целый месяц живет в Швейцарии, в Эрмансе, на маленькой вилле, в укромном месте на берегу озера. Елена не выносит жару. Через три дня Борис покинет свою виллу на Лазурном Берегу, в которой не был два года, и снова начнутся его деловые поездки по всему миру. Борис звонит Саше, одному из двух своих пилотов (третьего пришлось уволить): пусть он будет готов вылететь из Ниццы на реактивном самолете «Гольфстрим».
Вдруг Бориса озаряет: надо не лететь, а плыть! Он отправится в путь на своей яхте La Belle Époque, которая стоит у причала в Антибе. Belle Époque – «Прекрасная эпоха». В от имени Борис, Е от имени Елена: намек на то, что они сделали себе этот маленький подарок к десятой годовщине свадьбы. Яхта – убежище. Только в море, далеко от любопытных глаз, он сможет все обдумать. Потому что свободное время – единственная роскошь, которой он не может себе позволить. Он играет быстро, ест быстро, пьет быстро, курит быстро, занимается сексом быстро.
У Бориса болит спина, веки отяжелели. Ему снится именно яхта. Она захвачена демонстрантами, которые возбужденно кричат: «Спасем богатых!», «Остановить спекуляцию!». Они бросают дымовые шашки и швыряют в яхту бутылки с шампанским, давая ей новое имя Pwofitasyon (это креольское слово, означает «спекуляции», против которых выступили жители заморских территорий Франции. – Пер.) в знак уважения к жителям Мартиники, которые недавно восстали против неоправданно высоких прибылей.
Борис ворочается в кровати. Его сознание мутится. Ему кажется, что он проснулся и сидит на слишком жесткой скамье, и голова у него начинена снами и кошмарами прежней жизни, вынутыми из памяти, как из старой записной книжки. Увидит ли он когда-нибудь снова свою кровать из красного дерева с простынями из шелка диких шелкопрядов? На него смотрит молодой полицейский. Ему трудно убедить себя, что элегантный миллиардер с фотографии на первой странице одной из газет – человек, которого обвиняют в мошенничестве на сумму больше 50 миллиардов долларов, и пятидесятилетний мужчина, который был задержан двадцать четыре часа назад и теперь устало развалился на скамье у него в тюрьме, – одно и то же лицо.
– Идемте, месье: вас ждет следователь. Я принес вам кофе. Осторожно: пластмассовый стакан очень горячий.
– Снимите с него наручники, – велит следователь. Он выглядит симпатичным человеком, и Борис немного успокаивается. – Я полагаю, вам известно, почему вы здесь? – спрашивает этот представитель власти. А после этого объявляет мягким тоном: – Некоторые из ваших клиентов обвиняют вас в применении схемы Понци[17] и желают получить обратно часть денег, которые они доверили вам. Поэтому я обязан наложить арест на ваше имущество…
Борис делает глубокий вдох и уже на самом деле открывает один глаз. Все это – только кошмар из-за чтения прессы, которая особенно усердствует с тех пор, как стало известно о предполагаемых мошенничествах Бернарда Мейдоффа (Б. Мейдофф, известный и весьма состоятельный американский бизнесмен, в прошлом председатель совета директоров фондовой биржи NASDAQ, затем входил в советы директоров нескольких финансовых компаний. В 2008 году был обвинен в создании крупнейшей в истории финансовой пирамиды и приговорен к 150 годам тюрьмы. – Пер.) Уф! Борис весь в поту. Но шелк диких шелкопрядов приятней, чем бетонная скамья, на которую его перенес дурной сон. И все-таки тут есть о чем подумать. Какая польза иметь столько денег?
Но сейчас не время для догадок и размышлений. Шесть часов! Борис выпрыгивает из своей кровати красного дерева. Мажордомы, повара, шоферы – все уже работают. День может начаться. Он принесет свою долю неуверенности, неожиданности и случайностей…
Но скоро он улетит с Еленой на остров Мюстик (один из Малых Антильских островов в Карибском море, популярное место элитного отдыха. – Пер.). Там у Бориса есть маленькая вилла, которую он забронировал по приемлемой цене 106 000 евро в неделю. Там он найдет немного тишины и покоя под легкой крышей Basil's Bar &Restaurant. Остров Мюстик – настоящая тихая гавань – никакой суматохи и нет папарацци. И живет на нем настоящая элита.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});