Читать интересную книгу Закон сталкера - Дмитрий Силлов

О чем я Виктору и сказал.

– Ну и где нам тут искать это «посолиднее»? – поинтересовался Савельев, проигнорировав протянутый мною второй автомат.

– Есть одно место, – сказал я. – Надеюсь, там в помощи не откажут.

* * *

Проникнуть в Зону оказалось проще, чем я рассчитывал. Третьего и Второго кольца обороны, окружавших Зону, больше не существовало.

Порванные заграждения, словно через колючую проволоку прошел танк… Пустые пулеметные вышки… Мусор, разбросанный по желто-серой траве… И гильзы. Много стреляных гильз, валяющихся под ногами. Очень много. В некоторых местах земля была буквально завалена ими, будто ковром, тихо позвякивающим под нашими подошвами.

– Гон тут прошел, – сказал Японец, ткнув пальцем на следы огромных когтистых лап, глубоко вдавленных в почву. – Мутанты шли. Здоровенные. Я таких в Зоне не видел.

– Надеюсь, их остановили возле Киева, – сказал я. – Танками. Иначе, думаю, никак бы не вышло. Жуков-медведей вряд ли по-другому получилось бы тормознуть.

– Жуков-медведей?

– Муты из вселенной Кремля, – пояснил я. – Думаю, стая пролезла через тот разрыв, про который говорил Кречетов. Ну и рванула через кордоны…

Так за беседами-разговорами-разглядываниями следов мы дошли до Первого кольца, которое местные сталкеры называли кордоном.

На севере Зоны кордон представлял собой настоящее укрепление: бетонная стена, бронеколпаки, крупнокалиберные пулеметы под ними, генераторы излучения, препятствующего избыточному выделению энергии, зенитные автоматические пушки – и многие другие прелести, препятствующие проникновению в Зону, а также несанкционированному выходу из нее. Строили Стену американцы, охраняя свою зону влияния на зараженных территориях. Это и понятно – пиндосы всегда ревностно оберегают то, что приносит им доход. Не удивлюсь, если гон жуков-медведей был без особых проблем отфутболен от северного кордона.

С юга же всё обстояло намного проще. Забор из колючей проволоки, смонтированный на воткнутых в землю стальных трубах, и пустые консервные банки на нем, которые типа должны громыхать, когда сталкер снаружи или мутант изнутри попытается штурмовать заграждение.

Вдоль ряда «колючки» тянулась грунтовая дорога, по которой периодически туда-сюда катались БТРы, патрулируя периметр. Видно было, что на довольно обширном участке забора намотана свежая проволока без признаков ржавчины. Значит, муты прорвали заграждение, которое военные быстро восстановили. В этом, конечно, «колючке» не откажешь. Дешево, плюс вернуть всё как было можно легко и непринужденно.

К кордону мы подошли, скрываясь в березовой роще, раскинувшейся неподалеку от КПП «Дитятки». Несложное занятие в сумерках, особенно когда местность знаешь. Я – знал, потому обнаружить нас было практически нереально. До тех пор, пока на дорогу не выйдем, конечно, и в Зону пролезть не попытаемся.

– Дождемся, пока БТР проедет, – негромко сказал я. – Потом мухой рвем вперед. Я «Бритвой» режу заграждение – и мы в Зоне.

– А пока ждем, невредно будет кое-что обдумать.

И мы принялись обдумывать кое-что, предложенное Японцем в ответ на мой простой и бесхитростный план. Причем через несколько минут я был вынужден признать, что «кое-что» Савельева хоть и безумно на первый взгляд, но не лишено практического смысла.

Вскоре послышался шум двигателя, и мы синхронно заткнулись. Мимо нас, переваливаясь по разбитой в хлам дороге, неторопливо протащился древний БТР-80, оставшийся украинским военным в наследство от разваленного Советского Союза. На броне сидели двое снулых бойцов с автоматами на коленях, всем своим видом демонстрирующих полное отсутствие желания тащить службу. Но при этом я знал точно – несмотря на скорбный вид, эти бойцы не преминут вскинуть стволы и начинить свинцом любой двуногий кусок мяса, решивший пробраться на запретную территорию.

Из-за деревьев мы понаблюдали за тем, как бронетранспортер скрылся за поворотом дороги, после чего, как и было мной озвучено, рванули.

Добежав до забора из колючей проволоки, я уже совсем было собрался рубануть по нему «Бритвой», как Виктор с мощным выдохом врезал ногой по ближайшей стальной трубе-опоре, на которую была намотана «колючка».

Признаться, я и не думал, что так можно ударить! Не, я и сам вполне могу кому-нибудь в челюсть с ноги зарядить, да так, что мало не покажется. Но одно дело нокаутировать живого человека – и совершенно иное ударом ноги согнуть чуть не пополам толстую стальную трубу, которую вдобавок вырвало из земли и отбросило в Зону на пару метров. При этом, естественно, ряды колючей проволоки порвались словно гнилые нитки.

Проход был открыт.

– Куда? – коротко бросил Японец.

Я ткнул пальцем в направлении относительно недалекой заброшенной деревеньки, и мы побежали. С максимально возможной скоростью, потому что патрулирующие кордон БТРы имеют свойство появляться в самый неподходящий момент.

Возле крайней развалюхи мы остановились перевести дух. Вернее, я остановился восстановить дыхание. Савельев же кажется мог пронестись как сайгак через всю Зону ни разу не запыхавшись. Причем туда-сюда, и не один раз.

– На фига? – спросил я, продышавшись после километрового забега.

– Что именно?

– На фига с ноги бил? Я б ножом разок рубанул и…

– И любой охранник тут же сообразил бы, что это сталкер в Зону проник. И если б оплавленные края проволоки рассмотрел, то мог и догадаться, кто это вернулся в Зону с ножом, умеющим резать стальную проволоку словно паутину. А так вполне можно предположить, что это вернулся в Зону один из громадных недобитых мутантов, недавно прорвавших кордон.

– Логично, – признал я.

Деревеньку, на краю которой мы оказались, я знал довольно неплохо. Бывал здесь, приходилось. Можно сказать, путь свой сталкерский с нее начал, приняв драгоценный подарок умирающего Странника… вместе с его смертельно опасной миссией в придачу. И даже разок типа сам с собой тут встретился, м-да…

На старых картах Генштаба это селение, изрядно разрушенное временем и взрывами, обозначалось как Андреевка. Печальное зрелище.

Некоторые дома обветшали сами собой и вросли в землю до слепых окон с разбитыми осколками стекол в рамах. Другие разметали то ли гранаты, то ли снаряды, оставив на месте человеческих жилищ лишь посеченные осколками кирпичные печи. Причем бревенчатые стены уцелевших домов словно ходами жуков-древоточцев были сплошь изъедены пулевыми отверстиями. И свежими, и не очень. Здесь воевали часто и увлеченно. Без этого никак. Можно сказать, что Андреевка – это ворота в Зону, которые каждый военный, как и каждый член многочисленных местных группировок, считает своими.

Но сейчас в деревне было тихо. Как в склепе. Будто поумирали все разом в Зоне. Даже воро́н не слышно, даже ветер не пытался расшевелить чудом сохранившийся ржавый флюгер на гнилой, местами проваленной крыше соседней избы. Затишье. Которое, как гласит народная примета, обычно случается перед бурей…

Однако настораживаться, анализировать и призадумываться времени у нас не было. Потому что когда нет нормального оружия, всё это без толку. Или пристрелят, или сожрут без него, третьего не дано. Исходя из чего, действовать надо было быстро.

– Ну, я пошел, – сказал я. И, на всякий случай короткими перебежками от одной избы к другой, рванул через деревню. В том деле, что я наметил, Японец мне был не нужен. Тот, к кому я шел, незнакомых гостей к себе в берлогу не пустит ни под каким видом.

…Берлога та находилась за околицей деревни, между лесом и вонючим болотом. По другому и не скажешь, берлога и есть, запрятанная в недрах искусственного холма, скрывающего контору одного из самых предприимчивых и хитрых торговцев Зоны, которого все звали Петровичем. В глаза. А меж собой кроме как Жмотпетровичем этого барыгу почти никто иначе не называл. Заслуженно. Такого расчетливого скупердяя нужно было еще поискать. Хотя когда Жмотпетрович чувствовал хорошую перспективу, мог и в кредит обслужить. И еще не было случая, чтобы кто-то ему в Зоне долг не вернул. Уважали его в этих местах даже самые распоследние мародеры. Причем не как человека, а скорее как легенду Зоны. Некий символ ее что ли, типа трубы Саркофага, без которой и Зона не Зона, а так, не пойми чего.

Холм, в котором окопался Жмотпетрович, со стороны смахивал на летающую тарелку, приземлившуюся здесь в незапамятные времена и успевшую густо обрасти мохом, травой и сорняками. Обычный человек прошел бы мимо, в пяти шагах ничего особенного не заподозрив: холм и холм, на который помимо всего прочего ветры Зоны нанесли всякой дряни – опавших листьев, сухих веточек, а также мелкого мусора, выметенного с улиц недалекой заброшенной деревни. Даже неполный скелет мутировавшей собаки валялся на склоне, недобро скалясь всё еще зубастыми челюстями.

Опытный же сталкер, немало повидавший на своем веку, отметил бы правильную геометрию этой странной возвышенности, ее тактически грамотное расположение, позволяющее контролировать территорию как минимум в радиусе двухсот метров, отсутствие посторонних предметов в границах этой территории, за которыми можно было бы укрыться, а также утоптанную тропинку, ведущую к холму и пропадающую точно возле его подножия. Где сейчас и стоял я, пристально изучаемый видеокамерой, вмонтированной над стальной дверью, искусно выкрашенной в маскировочный зелено-желтый цвет.