Читать интересную книгу Отступники - Леонид Корычев

– Что именно?

– Ну… Всё. Давно вы знакомы?

– Нет, только сегодня встретились, – вмешался в разговор я, стоя к остальным спиной.

– И завтра подаёте документы на регистрацию брака?

– А что резину тянуть, ёлки-палки! Дело-то молодое, – задорно проговорил я на манер «Эх, дубинушка», при этом обернувшись да залихватски махнув рукой, мол, пропадать так пропадать.

Какое-то время друг силился что-то сказать, но слова, видимо, никак не лезли.

– Безымянная, чай будешь? – осведомился я, уже не удивляясь манере собеседницы смотреть всякому говорящему прямиком в глаза.

– Да.

– Сахар?

– Да, три ложки.

Распределив чашки, вывалив на стол всё, что подходит к чаю в качестве закуски – от орехов до сладкого, я уселся к остальным за стол.

– А как тебя зовут? – тут же нарушил тишину друг.

– Безымянная, – серьёзно ответила Безымянная, потом вдруг бегло посмотрела на меня и добавила, – не обязательно ненавидеть голубей, чтобы именоваться Шейлой, не так ли?

– Да-а-а, я пересмотрел свою классификацию и всерьёз подумал, что для этого достаточно почти неподвижного стояния на одном месте в течение получаса. – Безымянная при этих словах скорчила недовольную гримасу. Это был исторический момент, впервые со времени знакомства она продемонстрировала способность отображать на своём лице эмоции.

– А я всегда считала невежливым хозяйничать в чужом доме, ты даже не предложил мне сесть. – Она была права, действительно не предложил. Не пришло в голову.

– Там, где присутствует вежливость, отсутствует здравый смысл. Извини, я совершенно не ожидал такого стремительного чужеродного продвижения вглубь, – ядовито проговорил я.

– Сам только что сказал, там, где присутствует вежливость, отсутствует здравый смысл. Зачем было звать к себе, если не было намерения выполнять обещанное? Я не сделала ничего сверх того, о чём спрашивала, – парировала Безымянная.

– Логично, – согласился я, тут не к чему придраться, – но как ты вообще меня нашла?

– А вот это тебя не касается, – несколько резко рубанула гостья, – я в любой момент могу распрощаться с тобой. Такая необходимость возникла?

– И куда ты пойдёшь? – Я обратил внимание на едва заметно усилившееся свечение её глаз.

– Я… не знаю, – ответила Безымянная, возвращаясь в своё обычное безэмоциональное состояние, и сделала несколько глотков чая.

– Не сомневаюсь, так что пей, не бубни.

Третий участник застолья провёл всё время нашей словесной перепалки в пристальном молчаливом изучении внешних данных Безымянной. Лично меня в ней всё настораживало. Настораживало не по причине исходившей от неё опасности, таковой я не чувствовал, а скорее из-за многих нестыковок между её проявлениями и законами внешнего мира.

Во всяком случае она не являлась плодом моего воображения, друг также имел возможность наслаждаться её обществом. Развивать тему снов наяву, загробной жизни и прочих малоизученных феноменов я не стал. Должна же быть какая-то загадка в близлежащей действительности? А то, право, без интриги как-то совсем скучно.

Кобелёк, окончательно оправившийся от первого потрясения, очевидно, пришёл к выводу о высоком коэффициенте эстетического наслаждения, доставляемого ему созерцанием черт лица, изгибов тела и скрытых под одеждой форм Безымянной, заметно оживился. Направление его взгляда прослеживалось элементарно.

– Так что же, вы правда женитесь, – спросил наконец он.

– Нет, – ответил я, и тут телефон завибрировал вновь.

Наша вечеринка фриков начинала разрастаться. У звонившего было имя по которому мы (ни я, ни Кобелёк) никогда к нему не обращались. В моей телефонной записной книжке он проходил под названием Скот Томас. Сокращённо – Скот, в случае порицания – Скотобаза, в случае особого неудовольствия – Скотозавод.

– Здравствуй Скотопёс! – воскликнул я в трубку.

Скот – удивительный человек. Настолько многогранный, что даже и не знаешь, как донести его психологический портрет животрепещуще. Сама его жизнь, как и его натура, обладает таким огромным количеством завораживающих мелких фактов, что составить из них достоверное описание всё равно, что пытаться передать красоту природы, возводя памятники в её честь из кучи зловонного гниющего мусора.

За долгие годы нашего с ним общения я научился прилаживать кусочки мудрёного паззла друг к другу, но, кажется, ни на шаг не продвинулся к получению хотя бы общего представления о собираемом рисунке.

Наблюдать эволюцию Скота – удовольствие сродни тому, что я испытывал в детстве, изучая возникновение и рост плесени в чайнике с заваркой. Пожалуй, я бы назвал его поразительным человеком. Каждый раз, когда мне начинает казаться, будто касаемо его уже всё изучено, он откалывает номер, не оставляющий иной альтернативы, кроме как растерянно чесать репу.

– Вчера видел Скота, – делюсь я время от времени с Кобельком.

– И как он? По-прежнему бредит? – отвечает мне собеседник.

– Да, совсем плох, – удручённо заключаю я, заканчивая на этом обсуждение.

В известной степени то, что я собираюсь сказать о Скоте относится и ко мне, и к Кобельку, и ко многим другим. Согласитесь, ведь о своих недостатках говорить всегда скучнее, чем о чужих. Наличие хотя бы одного Скота Томаса на жизненному пути каждого необходимо. Пообщавшись с ним тридцать минут, начинаешь радоваться простым вещам, радоваться ясному уму, твёрдой памяти, видишь в нём наглядно всё то, чего никогда не хотел бы видеть в себе.

Думаю, в Млечном Пути число звёзд окажется наименьшим ежели сравнивать его с количеством увлечений Скотобазы. Путь образования, жизнедеятельности и смерти длинною в миллиарды лет они проделывали значительно быстрее скорости света. Были и исключения. Скот умел играть на пианино, трубе, гитаре, волынке, варгане, флейте, контрабасе, активно ходил на тренировки по футболу, гандболу, баскетболу, волейболу, хоккею, фигурному катанию и бог знает чему ещё. При этом фактически он не мог извлечь ни из одного вышеперечисленного музыкального инструмента сколь-нибудь приличный звук, с этой задачей, как ни странно, даже лучше справлялся любой, впервые взявшийся за инструмент.

Наряду с сомнительными музыкальными успехами спортивные достижения вызывали не меньше вопросов. Он постоянно пребывал на какой-нибудь тренировке, но никому никогда не доводилось видеть его среди участников тех или иных турниров. Поддержанию спортивной формы его бурная деятельность абсолютно не способствовала. Имея привычку пихать в себя минимальное количество здоровой пищи, Скот финансово обогащал передовых разработчиков и производителей разнообразной пищевой химии. Это обернулось наличием уже к двадцати трём годам излишних жирообразований в области живота.

Вопросами конкретизации поставленной цели Скот не интересовался, по причине этого проблематично сделать вывод о его достижениях или их отсутствии. Проекты у него были всегда грандиозны, а сквозь жизнь лейтмотивом звучали абстрактные «надо всё попробовать» и «надо интересоваться всем». А теперь возьмите и выверните обе эти аксиомы наизнанку.

Первое ещё было меньшим из двух зол. Люди с такой установкой нередко излишне самозабвенно придаются саморазрушению. Под «надо всё попробовать» подразумевалась обыкновенно очередная старческая затея. Имея в такие моменты значительное сходство со страдающими болезнью Паркинсона, Скот принимался топить пряник в чае. Получив из него жидкую массу неописуемого цвета, он не завершал эксперимент. Мог навернуть в ту же ёмкость лапши из пакетика, бросить туда сыр, шоколад, мёд, а потом сделать себе бутерброд из всего этого, приправив получившееся кетчупом да майонезом. Полагаю, что именно из «надо всё попробовать» вытекали бесконечные озвучивания никогда не осуществлявшихся чаяний. Лучше Скота во плоти иллюстрации к картине «я умею всё, но я ничего не умею» вряд ли возможно сыскать.

Со второй аксиомой «надо интересоваться всем» дела обстояли много печальнее. Сама по себе в исправно работающих мозгах она со временем может преобразоваться в увлечение конкретным научным направлением. Скот избрал себе кумиром не великого учёного или философа, чьи труды не утрачивают актуальности сотни лет, а непонятного, не приспособленного к жизни асоциального уродца, прославившегося своим спором, что он никогда не женится, даже больше, чем теми книгами, которые он прочитал. Набив свою голову сухими фактами, кумир был не в состоянии изобрести ничего нового. Загадив свою квартиру, ни сделав ни одного открытия, он частенько мелькал на телеэкранах, комментируя без разбора всё подряд. И у этой личности при желании можно было бы чему-то научиться.

Скот так и не прочитал ни одной книги, зато свои безграничные знания он ежедневно выуживал из сайтов вроде «пипикака точка ру», а также из прочих интернет сборищ латентных маргиналов. Почерпнутая информация никоим образом не стыковалась с возникающими реальными проблемами.