С Варварой Платоновной у Гривина сложились странные и непростые отношения. Он понимал ее, восхищался ею, оказывал разнообразные услуги, но никогда не позволял себе ни малейшего намека на что-либо большее. А Варе хотелось покорить и его. Так, для увеличения числа любовных жертв.
Гривин был осторожен, он вел свою игру тонко. Ведь раздражать дочь хозяина неудачей нельзя, как нельзя и попасться в глупую ловушку злой кокетки. И то, и другое сулило потерю прекрасного места, которым Дмитрий чрезвычайно дорожил. Поэтому он вел себя так, что Варе с ним всегда было чрезвычайно приятно, но схватить за какую либо ниточку души управляющего ей никогда не удавалось. Гривин ускользал из всех хитроумных ловушек до тех пор, пока хищница сама не отступилась, оценив свою несостоявшуюся жертву по достоинству. Безусловно, жениться на дочери хозяина и взять гигантское наследство – это стало бы фантастической удачей. Но Гривин не относился к породе пустых мечтателей, он был рационален и реально оценивал свои шансы. Однако и он был молод, и ему хотелось почувствовать то, о чем так много читал в свое время в книгах. Дмитрий постоянно работал, ему не хватало времени на всякие пустяки, тайные встречи, прогулки под луной и прочее, прочее. Но как он жаждал этих пустяков, боясь сам себе в том признаться!
Гривин потом никак не мог вспомнить, в какой момент он обратил внимание на Маргариту. Это произошло в то лето, когда у девушек завершилось обучение в пансионе и они обе снова приехали в Цветочное. Усадьба находилась верстах в тридцати от станции Павловск. Из Петербурга выезжали поездом, а на станцию Дмитрий присылал коляску с кучером и подводы для вещей. Девушки прибыли после полудня, разморенные духотой вагона, суетой вокзала, тряской и ухабами на дороге, летним солнцем и свежим воздухом. Управляющий встречал барышень у крыльца старого и уютного дома. Первой выпорхнула Варя, обдав Гривина волной ландышевой эссенции. Следом поднялась Маргарита, протянув молодому человеку свою мягкую, еще совсем не загорелую ручку. Дмитрию показалось, будто он и не видел ее раньше. Он даже не узнал Маргариту в первый момент, а узнав, остался приятно удивлен. Девушка была в том чудном возрасте, когда еще остались нежные последние штрихи юности, через которые мощно пробиваются яркие краски взрослой женщины. Дмитрий ничем не обнаружил своего интереса к Маргарите, но с этого момента стал искать случая увидеться с ней наедине. И такой случай представился. Стоял знойный полдень, в доме было тихо, и только из гостиной доносились нежные звуки рояля.
Дмитрий бесшумно скользнул в комнату, надеясь, что за инструментом он найдет именно Маргариту. Его ожидания оправдались. Он увидел девушку, легко, даже чуть небрежно пробегавшую пальцами по клавишам. Волосы беспорядочной медной волной падали на шею и плечи. Солнце, проникавшее в комнату через кружево трепыхавшей занавеси, делало их еще более яркими. Она не слышала шагов и вздрогнула, когда он оказался рядом.
– Вы испугали меня, Дмитрий Иванович!
Музыка на мгновение замерла.
– Ради бога, прошу меня простить! Я не хотел, чтобы прервались эти чарующие звуки!
– Ой, не лукавьте! – Она погрозила маленьким пальчиком. – Варвара Платоновна играет лучше меня.
– Вас нельзя сравнивать, вы такие разные, что даже одна и та же музыка звучит у каждой по-особенному. Вы, Маргарита Павловна, придаете музыке удивительную нежность, я бы даже сказал, трепетность.
Маргарита благодарно улыбнулась. Она знала, что Гривин не знаток музыки и что он напрочь лишен слуха, но ее согрели его слова, потому как до сих пор было принято хвалить только музицирование Варвары. Она хотела продолжать игру, но музыка не шла на ум, ноты забывались. Она стала сбиваться и со смехом захлопнула крышку рояля.
– Вы смутили меня, Дмитрий Иванович! Не могу более!
Она встала со стула и прошлась по гостиной. Дмитрий с удовольствием наблюдал за ее кошачьей грацией, колыханием легкого летнего платья, манящего своей обманчивой прозрачностью.
Оба были смущены, разговор не клеился. Поговорили о книгах. Маргарита поведала своему собеседнику о том, что обожает сочинения господина Дюма-отца.
– Тогда позвольте мне называть вас Марго, королева Марго.
– Какая же я королева без королевства? – удивилась девушка.
– Вы королева моей души! – И Дмитрий изобразил шутливый галантный поклон, помахав в воздухе воображаемой шляпой.
Маргарита подхватила шутку и ответила глубоким реверансом. Они оба расхохотались и вышли на террасу.
Навстречу ударил жаркий воздух, в котором витал запах травы, скошенной утром садовником.
– Отчего мне кажется, что я только теперь узнал вас? – тихо спросил Дмитрий.
– Вы смотрели на предмет, а не на его тень, – грустно ответила Маргарита.
– Нет, вы несправедливы к себе! – горячо воскликнул Гривин. – Не все то золото, что блестит. – И он осторожно взял ее руку, поднес ее к своим губам и стал целовать пальчики, сначала нежно, а затем все более страстно. Девушка оставалась неподвижна. Гривину очень хотелось впиться губами в пленительную шейку, прячущуюся в кружеве воротничка, добраться до ароматных губ, не тронутых помадой, но он боялся испугать и оскорбить Марго. Наконец она вышла из сладостного оцепенения и, отстраняясь, произнесла почти сухо:
– Уж не надеетесь ли вы, Дмитрий Иванович, найти тут легкую добычу?
– Помилуй бог! – Дмитрий был обижен или сделал вид, что обижен. – Я не хотел вас оскорбить. Я прекрасно понимаю, что за вас есть кому вступиться. Платон Петрович защитит вас от всяческих домогательств, так же, как и свою дочь. Вероятно, я был очень нелеп, может, даже груб, простите меня, мне доселе не так часто доводилось обнародовать свои чувства.
С этими словами Гривин поклонился растерянной Маргарите и быстро пошел прочь. Оставшись одна, бедная девушка разрыдалась. Как глупо все произошло! Не так все представляла она в своих мечтах! Теперь он точно больше не заговорит с ней никогда! Плача, Маргарита бросилась в свою комнату. Она очень боялась, что кто-либо увидит ее слезы и начнутся расспросы. Оказавшись у себя, она немного поуспокоилась. Почему она повела себя столь сурово, хотя Гривин давно будил в ней самые нежные чувства? Сирота слишком хорошо знала, какая судьба ожидает девушек, подобно ей живущих на чужих хлебах, если они проявят легкомысленность и поверят красивым словам и посулам. Она не желала пополнить ряды обесчещенных и брошенных жертв. Поэтому Маргарита взяла себя в руки и решила, что поступила правильно. Ей ужасно хотелось поделиться с Варей, и она уже было пошла в комнату подруги, но почему-то передумала. Вероятно, суеверно побоялась спугнуть нечто, что еще не случилось, но могло случиться потом. Если бы она тогда рассказала все Варваре! Вся дальнейшая жизнь пошла бы по-другому!