Дева Щита сама способна хребты перешибить что одному ухажеру, что второму. Да чего уж тут греха таить — она бы им и обоим разом их перешибла. Доведись мне с этой буйной девкой сойтись, не обладая рангом Архимага, я и сам ей не противник — она пожалуй сильнейший Архимаг, что я видел за обе свои жизни. Подошедшая к следующему рангу так близко, как только возможно, даже одной из своих, наверняка весьма красивых, ножек осторожно ступившая за эту черту… И вполне возможно, что при определенной доле везения способная преодолеть эту границу! И всё равно, несмотря на всю кажущуюся и внешнюю мужественность, иногда переходящую в мужиковатость, сохранившая в себе ту самую, хитрую и лукавую девушку, которой хочется, что бы мужчины за неё ломали копья и боролись… А как иначе объяснить её поведение, из-за которого два Архимага, далеко не мальчики, каждому из которых как минимум седьмой десяток идет, даже не зная друг друга уже переглядываются, как два ревнивых быка? Эх, Смолов, Смолов… Ты ж контрразведчик, ты же дам как орехи щелкаешь, тебя этому даже отдельно обучали — ан нет, стоит, пытается скрыть набыченность. Увидел, мать его итить, конкурента, услышал замаскированную просьбу о помощи от любезной ему дамы — и туда же!
— Ну ты и… Стерлядь, тетушка, — с ноткой восхищения и легчайшим, скорее даже напускным осуждением отправил я ей телепатическую мысль. — Ну не стыдно так людей лбами сталкивать? Не нравится тебе этот генерал — ну шли его прямым текстом к эдакой матери, о которой в приличном обществе говорить не принято.
— Не принято так, юный княжич, — ответила она мне точно таким же образом. — Да и вообще — надоели мне эти озабоченные поклонники… Пусть пободаются за моё внимание — в конце концов, прекрасная дама я или так, погулять вышла⁈
— Княжич Шуйский? — обратился ко мне с удивлением генерал, изумленно разглядывая меня. — Право слово, не ожидал вас здесь увидеть… Да и, признаться честно, даже не подозревал, что вы уже, в столь юном возрасте, взяли планку шестого ранга магии. Позвольте выразить вам своё восхищение — такой талант не каждое столетие рождается…
— Прошло небольшое недопонимание, Виктор Иванович, — поспешил я его поправить. — Не смотря на слова госпожи Шуйской, я не княжич. И даже почти не Шуйский… Меня зовут Аристарх. Глава Рода Николаевых-Шуйских, Аристарх Николаевич, к вашим услугам. Позвольте представить вам моего спутника — Петр Смолов, главный Старейшина моего Рода.
— Ох, простите, — улыбнулся чародей с явным облегчением. — Неловко вышло… Мы вот как раз с госпожой Шуйской обсуждали, как прошел штурм города. Она утверждает, что вы сыграли в этом ключевую роль, и потому я представлял вас себе несколько… Старше, скажу прямо. Однако вижу, что вы необычайно одаренный молодой человек, как она и говорила… А вот про вас, господин Смолов, я как-то не слышал. Не выпал шанс проявить себя в сражении?
— Я вот тоже не слышал среди прославленных генеральских фамилий про Онисимовых, — пожал в ответ плечами Петр. — Не сумели проявить себя на службе? Впрочем, о чем это я… Об одном Онисимове я всё же слышал. Что там была за история, не напомните?
— Если вы о моём неразумном дядюшке, запятнавшем родовую честь и мундир офицера Русской Армии, то история заключается в том, что он продался врагам Империи, — холодно ответил Онисимов. — Однако ваши намеки, сударь, можете оставить при себе — компетентные органы Имперской Безопасности уже проверили наш Род и каждого значимого его члена на предмет связей с предателем, и я, как видите, всё ещё генерал. С другой стороны, давненько не слышал о столь жалких Архимагах, что идут в чужие Рода ради миски супа и хоть какой-то должности… Тяжело вам, должно быть, занимать кресло в Совете чужого Рода, бедолаге… Ни кола ни двора, ни даже имени, которое потомкам передать можно…
А он крепкий орешек, вон как Смолова отбрил. Ну как отбрил — Петра подобное не слишком-то задело, ибо Онисимов ткнул пальцем в небо и во многом промахнулся — сущность, которая ныне называла себя Смоловым, хоть и унаследовала очень многое от себя прежнего, но вместе с тем многое же из того, что было в нем, исчезло бесследно. Например пустые амбиции и нерациональная алчность… Так что подобными уколами его задеть было невозможно.
Однако прежде, чем пара мужчин успела начать новый раунд обмена любезностями, заговорил сам генерал Добрынин. Пожилой, высокий и крепкий мужчина лет шестидесяти на вид, с плотной, крепкой аурой чародея восьмого ранга, сейчас старательно пригашенной, дабы не давить на окружающих, негромко прокашлялся, привлекая внимание, и посторонние разговоры мгновенно утихли.
— Итак, дамы и господа, раз уж все, кого я желал здесь видеть, уже собрались, то предлагаю начинать, — хорошо поставленным командирским голосом заговорил он. — Меня зовут Добрынин Анатолий Евгеньевич, генерал-аншеф, назначенный командовать войсками Магаданской провинции Российской Империи. Войсками, в число которых особым Императорским Эдиктом отныне входят все подразделения, в которых числятся здесь присутствующие. Что благородная знать с гвардиями Родов, что подразделения регулярной армии. К сожалению, противник обладает значительным превосходством в живой силе, а большая часть старших чародеев уже завтра отбудет вместе с обоими флотами для высадки на Камчатку и сражений с японским флотом… И в этих условиях нам предстоит отражать наступление группы армий Цинь, что уже прибрали к рукам почти всю территорию между Хабаровском и Магаданом… К нашему счастью, у врагов всё ещё достаточно много проблем на захваченных территориях, расстояния, партизаны, дикие монстры и многое другое изрядно усложняют им попытку нас проглотить…
Дальше была вдохновенная речь о том, что мы встанем насмерть за царя, веру и отечество, не отдадим больше ни пяди земли нашей, переломаем клыки тварям, что осмелились поднять хвост на Империю… К слову не просто поднять, но и оттяпать громадный кусок земель с населением около сорока миллионов человек! Нет, в Империи, конечно, по последней известной переписи, проживало порядка пяти с половиной сотен человек, но даже так — даже по самым грубым прикидкам, мы уже лишились порядка семидесяти-восьмидесяти из них. Не убитыми, слава богам, а просто в силу того, что земли заняты… И это, повторяюсь, только по моим, весьма и весьма приблизительным подсчетам. А