Читать интересную книгу Рукопись Ченселора - Роберт Ладлэм

Осень. Поля и леса Бакского округа напоминают безбрежный океан красок – желтых, зеленых, золотистых оттенков. Прислонившись к серебристому "континенталю", стоит Питер Ченселор. Его рука непринужденно лежит на плече стоящей рядом с ним молодой женщины. С тех пор как мы с ним расстались, он заметно пополнел. Резкие черты его лица несколько смягчились и уже не отражают так явно внутренних противоречий характера Питера… Ченселор был полностью поглощен открывшимся перед ним видом на большой белый дом, к которому вела извилистая аллея, проложенная по отлогому склону холма. По обеим ее сторонам возвышалась белая изгородь. Поглаживая лежавшую на ее плече руку Питера, женщина тоже смотрела не отрываясь на представший ее взору дом. Она была высокого роста, спадавшие волнами каштановые волосы мягко обрамляли ее женственное и одновременно волевое лицо. Ее звали Кэтрин Лоуэлл.

– Все выглядит именно так, как ты говорил, –сказала она, крепко сжимая руку Питера. – Чудесное место, просто очаровательное!

– Если быть точным,-заметил Ченселор,-настоящий райский уголок.

– По-моему, ты не "интересуешься" этим домом" а уже купил его. Разве я не права? Питер утвердительно кивнул:

– У меня появился конкурент, банкир из Филадельфии. Он был готов сразу же подписать договор, так что мне пришлось решать все очень быстро. Если тебе дом не понравится, то, я уверен, банкир с удовольствием перекупит его у меня.

– Не говори глупостей, это же великолепный дом.

– Но ты еще не была внутри.

– А мне и так все ясно.

– Ну, тогда я, пожалуй, покажу тебе его на обратном пути. К четвергу нынешние хозяева уже уедут. Для них самих лучше, если они не станут откладывать свой отъезд, потому что в пятницу из Вашингтона сюда доставят огромное количество материалов для моей новой книги.

– Документы?

– Двенадцать ящиков, прямо из правительственной типографии. Моргану пришлось нанять грузовик. Зато я получу все материалы Нюрнбергского процесса. Догадайся, как будет называться моя следующая книга?

– Представляю, как Тони Морган а своем излюбленном твидовом пиджаке мечется по кабинету, словно ополоумевший кот,-смеясь, сказала Кэтрин. – Вот он натыкается на письменный стол и кричит с такой яростью, что пугает окружающих: "Я знаю, что надо делать! Мы назовем новую книгу не просто "Нюрнберг", а "Нюрнберг!". Восклицательный знак – вот чего не хватало!"

– Ты высмеиваешь священную особу моего издателя? – улыбнулся Питер.

– Нет, нет и еще раз нет. Если бы не эта особа, нам бы пришлось довольствоваться квартирой в пятиэтажке без лифта. А так мы стали владельцами дома, в котором не стыдно жить любому сквайру.

– И жене сквайра.

– И жене… – как эхо, повторила Кэтрин, сжимая руку Питера.-Кстати, о грузовиках. Разве в эти ворота не въедут в ближайшее время фургоны с мебелью?

– Видишь ли,-смущенно улыбнулся Ченселор,– мне пришлось купить дом с обстановкой. Все, кроме отдельных предметов, специально оговоренных в контракте. Дело в том, что бывшие владельцы уезжают на какие-то острова в Карибском море. Впрочем, если тебе что-то не понравится, можешь выбросить.

– Ах, ах! Какие мы важные!

– Но разве мы не богачи? – подделался под ее тон Ченселор.– Прошу без комментариев. Мой вопрос – риторический. Теперь поехали. Скоро стемнеет, а нам почти три часа ехать по главной автостраде, а потом еще два с половиной часа в сторону. Запрокинув голову, Кэтрин приблизила губы к лицу Питера:

– Чем ближе мы подъезжаем к дому твоих родителей, тем больше я волнуюсь. Скоро у меня появится нервный тик, и я превращусь в бормочущую идиотку. Вообще– то мне казалось, что ритуал встречи с родителями вышел из моды десять лет назад.

– Тебе это не казалось, когда я встречался с твоими стариками.

– Бога ради, не говори так! Тогда все выглядело совсем иначе. Они были настолько потрясены, оказавшись в обществе со знаменитостью, что от тебя не требовалось никаких усилий, ты мог просто сидеть и упиваться сознанием важности собственной персоны.

– Чего я себе не позволял… Мне в самом деле очень понравились твои родители. Думаю, что и тебе мои понравятся.

– Понравлюсь ли им я – вот что меня волнует.

– Понравишься, я ни секунды не сомневаюсь в этом.-Питер привлек к себе Кэтрин.– Они полюбят тебя так же, как полюбил я. Господи, как же я тебя люблю!

– Все верно, Генезис. Правительственная типография сделала для Питера Ченселора ксерокопии всех материалов, имеющих какое-либо отношение к Нюрнбергу. Его издатель организовал перевозку этих документов к нему в Пенсильванию.

– Это совершенно не затрагивает наших интересов, Вэнер, Венис и Кристофер разделяют эту точку зрения. Принято решение никаких шагов не предпринимать.

– Это ошибка. Он опять возвращается к нацистской тематике.

– Наши ошибки в политике по отношению к фашизму были совершены задолго до Нюрнберга. Между ними и Нюрнбергским процессом нет никакой связи. К 1945 году мы поняли многое из того, что до войны нам было неясно. Всем нам, включая вас. – Кто знает… – Мы знаем. – А что думает об этом Браво?

– Браво сейчас здесь нет. Но даже если бы он был, его бы не поставили в известность.

– Почему?

– Мне не хотелось бы называть причину. К вам это не имеет никакого отношения, поскольку то, что я имею в виду, произошло несколько лет назад, когда вы еще не были членом Инвер Брасс.

– Думаю, вы совершаете ошибку, Генезис.

– А я считаю, что вы просто перевозбуждены. Вас бы никогда не вызвали, если бы на то не было оснований. Вы незаурядный человек, Бэнер, и мы никогда не сомневались в этом.

– И все-таки это очень опасно.

По мере того как смеркалось, движение на главной автостраде Пенсильвании становилось все более интенсивным. Временами клочья тумана выползали прямо на нее, и тогда яркий свет фар несущихся навстречу машин мгновенно тускнел. Внезапно на шоссе обрушился ливень. Вода с такой силой хлестала по ветровому стеклу, что "дворники" оказались бессильны. Ченселор остро ощущал, как с каждой минутой возрастало нервное напряжение. Проносящиеся мимо автомашины обдавали его "континенталь" тысячами водяных брызг. Их водители словно почувствовали, что к западной части Пенсильвании приближаются сразу несколько ураганов, и порожденный опытом инстинкт заставлял их торопиться домой. Включив центральную программу радиовещания, Питер услышал категоричный, требовательный голое диктора:

– Департамент дорог настоятельно рекомендует всем водителям воздерживаться от езды по автострадам района Джеймстаун, Уоррен. Если непогода застала вас на одном из маршрутов указанного района, немедленно направляйтесь к ближайшей станции обслуживания. Повторяем: получено подтверждение, что со стороны озера Эри надвигается ураган. Ветер достигает штормовой силы…

– В четырех милях отсюда поворот, – сказал Питер, глядя сквозь ветровое стекло,– а в двухстах-трехстах ярдах от него ресторан. Заедем туда.

– Откуда ты знаешь?

– Мы только что проехали большой рекламный щит, который всегда служит мне ориентиром. От него до дома час езды. Потом Ченселора все время мучил один и тот же вопрос; "Что же произошло в следующую минуту?" Хлынувший проливной дождь, будто толстым одеялом, накрыл крутой холм и сбегавшую по нему дорогу, в одно мгновение оказавшуюся под водой. Мощные порывы ветра вздымали настоящие волны, и тогда тяжелые грузовики начинали раскачиваться, как маленькие лодочки в бурном море. Внезапно в заднее стекло ударил мощный луч света. Отразившись в переднем зеркале, он на мгновение ослепил Питера. Перед глазами запрыгали белые пятна, такие яркие, что Ченселор перестал вообще что-либо воспринимать. Он не видел больше стекавших по стеклу потоков воды, не видел ничего, кроме нестерпимо яркого света. В следующее мгновение слепящие фары приблизились вплотную. Огромный грузовик с прицепом, подбрасываемый стремительным потоком воды, начал обгонять машину Ченселора. Питер из всех сил закричал сквозь закрытое боковое стекло, пытаясь привлечь внимание водителя. Но тот, по-видимому, совершенно обезумел. Казалось, он не отдавал себе отчета в том, что делает, и не замечал машины Ченселора, скрытой завесой дождя. А может, он был не в своем уме? И тут случилось невероятное. Огромный грузовик вплотную приблизился к Ченселору и своим стальным кузовом резко наподдал "континенталь". Раздался скрежет металла. Водитель стал постепенно оттеснять машину Питера с дороги к кювету. Он либо был пьян, либо совершенно потерял голову от страха перед ураганом. Какие-то мгновения Ченселор отчетливо видел его лицо. Сидя, как на нашесте, на своем высоком сиденье, водитель грузовика явно не замечал машины Питера. Он действительно не отдавал себе отчета в том, что делает в данную минуту. Второй удар оказался настолько сильным, что окна "континенталя" разлетелись вдребезги. Заклинило рулевое управление, и машина стала быстро сползать вправо, в непроглядную тьму, начинавшуюся сразу за насыпью автострады. С треском подскочил капот, и в следующее мгновение накренившаяся машина ринулась вниз. В воздухе она перевернулась раз, другой, третий… Сквозь звон стекла и скрежет металла Ченселор услышал пронзительный крик Кэтрин. При каждом новом ударе о землю раздавался жалобный звон, как будто каждая деталь, отчаянно борясь за жизнь, взывала о помощи. Питер рванулся было на крик Кэтрин, но рулевая колонка намертво прижала его к сиденью. Переворачиваясь в воздухе, машина падала вниз до тех пор, пока с размаху не ударилась о дно кювета. Крики прекратились. Прекратилось все.