Читать интересную книгу Американец - Григорий Рожков

— Ты уж меня извини, что я с тобой без чинов общаюсь… Я знаю что ты и по званию старше и статус у тебя особый, но просто… Страшно мне, до дрожи страшно!.. Ведь мы проспали начало войны. Думаешь с чего это я это взял? Да все знали, все слышали, но ничего не делали!.. — Парня пробил шок, он начинает отходить и его страх рвется наружу в этом разговоре 'без галстуков'. Ему нужно выговориться, пусть говорит. — А нас теперь вот так вот, спящих, как слепых щенят обстреляли. Моих товарищей поубивали! Меня искалечили!! Твари!.. — Все, сорвался, освободился, заплакал сержант. Пусть плачет, ему станет легче, а мне надо закончить осмотр и приготовиться к обороне.

Капитан Браун, лежавший чуть в стороне от пограничников, все еще был без сознания, дышал ровно, значит стабилен. Младшего политрука трогать я не решился, не до него сейчас, и я не психолог что бы экстренно вывести его из психоза.

Вернувшись к Петру, я посмотрел, как он устроился и, удовлетворившись его вполне разумным выбором — ложбинкой под кустом, нависшим прямо над оврагом, пошел искать себе позицию. Нашел удобную позицию в отроге оврага метрах в двадцати от места, где лежали раненые. Слева от меня в десятке метров укрывшись в ложбинке, находился Гарчук.

Укрытие мое удобное, вода выщербила стены отрога, создав уйму удобных природных окопов ведущих в глубокую траншею оврага. Впереди застава, она перекрывает мне обзор того что происходит на поляне куда ушли все пограничники. Я смогу только услышать бой. Слева просека, на которой я оказался, попав в это время. Позади овраг, за ним лес. Справа дорога, ведущая от заставы на восток. За дорогой лес.

Значит так… Слева на меня не выйти незамеченным, там просека, много открытого места и помощник следит. А вот лес за дорогой опасен для меня, да и для всех. Там просеки нет, немцы по нему скрытно обойти могут. Надо быть максимально внимательным и не зевать.

Положив перед собой винтовку, вытащил из карманов и разложил рядом магазины и пачки патронов.

Как мне говорили в учебке, стрелять из оружия и быстро менять в нем магазин не сложно, а вот опустошить в бою все магазины и не суметь их переснарядить — опасно для жизни. Поэтому по очереди беру и заряжаю все магазины, попутно удивляясь их вместительности — 15 патронов, это есть хорошо. Прежде чем зарядить винтовку открываю затвор и заглядываю насколько возможно внутрь. Блин, ничего не понятно, разобрать бы, но как? Ладно, доверюсь пограничникам и буду считать, что оружие доверенное мне не подведет. Магазин в приемник, затвор снять с задержки. Заряжено и готово к бою. Оставшиеся россыпью патроны убираю в карманы. Прикладываюсь к оружию, проверяю сектора, поворачиваюсь туда-сюда, смотрю, не мешает ли винтовка двигаться. Нормально вроде. Ну, все, приготовился. Теперь ждать, ждать…

Стрельба постепенно приближалась с запада. С минуты на минуту бой нахлынет на заставу. А потом… Будет плохо. Это если старшина упрется рогом и примет решение стоять до конца, дожидаясь подхода линейных частей Красной Армии, то здесь, у границы, останутся все бойцы этой заставы.

Навсегда останутся.

А я не хочу! Нет, я не трус, и однозначно хочу применить максимум своих знаний, что бы приблизить День Победы, но не ценой своей жизни в первый день войны. Может быть, и придется мне умереть на этой войне, но не сегодня, не здесь! Если старшина решит стоять насмерть, то я уйду! Просто возьму и уйду. Может, удастся Гарчука за собой увести, а раненых придется оставить… Да и в плен к немцам мне попадать никак нельзя, очень много я знаю об этой войне. Поэтому сражаться и выживать, любыми методами!

Приободрившись, я с удвоенным усердием стал вертеть головой, стараясь углядеть в лесном массиве фашистов.

За заставой неожиданно и очень интенсивно начали стрелять. Сердце в груди заколотилось, стремясь вырваться на волю и свалить отсюда! Громыхнул несильный взрыв, значит, в ход пошли гранаты. Бахнуло еще раз, и кто-то дико закричал от боли. Перестрелка набирает обороты, пулемет пограничников стал стрелять реже, ему отвечали вражеские, их было два или даже три. Сражающиеся стороны постепенно перешли к размеренной стрельбе, и в конечном итоге через десять минут она утихла совсем.

От такого поворота событий я напрягся вдвойне, успокоившееся было сердце, опять громко застучало, мешая своим стуком думать. Взглядом пытаюсь уловить все лишнее в густой зелени леса на той стороне дороги, потом поворачивался и внимательно изучал изменения на просеке, но, ни там, ни там не было никаких изменений. Лес все так же молчал, птиц не было вообще, их артиллерией спугнуло, поэтому тишина была пугающая. Хех, тишина, это мне так показалось. Фоном всю дорогу была уже далекая, но отчетливо слышимая артиллерийская канонада…

Где-то слева, вдалеке истерично длинной очередью разразился пулемет и захлебнулся в шквале винтовочного огня. Кто кого накрыл непонятно, не то наши фашистов прижучили, и они в истерику впали, то ли наоборот. Сейчас вообще разобрать что-либо однозначно невозможно, хаос, зараза…

Поток мыслей прервался, взгляд уловил движение за дорогой, и по телу словно пробежалось стадо мамонтов, руки и ноги ослабли, дышать стало невероятно тяжело, голова закружилась.

Оп-па, это кто?

Приглядываюсь и вылавливаю для себя отличительные элементы обмундирования и вооружение. Форма цвета хаки, коричневые ремни и подсумки, воротники с широкими петлицами не то черного, не то синего цвета, на головах конфедератки, в руках карабины Маузер и у двоих МП-40… Поляки?! Не может быть, их же наши и немцы в 39-ом раскатали? Как это? Да еще и с немецким оружием! Может они под шумок пересекли границу, и вышли, сюда надеясь на помощь русских пограничников? Слева кто-то зашелестел и я оглянулся.

— Пшеки, что бы их… Сколько их там? Семеро? Ничего… Немцы сами не рискуют пока лезть вот и гонят союзников на мясо… — Немцы поляков вперед гонят? Поляки союзники немцев!? Мысли просто взрывали мозг. Вашу мать…

— Что ты тут делаешь, Гарчук? На позицию! Сейчас они подойдут, и мы их прижмем. Огонь открывать только после меня, понял? — Боец кивнул и тихонько проскочил в овраг.

Притянув к себе винтовку, вжал приклад в плечо и поймал в прицел идущего впереди группы поляка с блестящими серебряными полосками на погонах и автоматом в руках. Второй унтер с автоматом замыкал группу… Так, до моего, то есть первого автоматчика метров семьдесят, может быть восемьдесят. Рано… Они не плотной группой идут, надо пропустить, оказаться во фланге. Проходите, ляхи, проходите… Наконец я оказался во фланге. Прицел на минимальную дальность, тут прямой выстрел. Целюсь автоматчику в грудь.

— Не любил я вас, ляхи, и уж теперь точно не полюблю… — Шепотом для самого себя произнес я. Глубокий вдох, медленно выдыхаю и плавно спускаю крючок.

Бах! Унтера крутануло и бросило на землю. Слева тут же щелкает два выстрела подряд и падает второй автоматчик. Отлично! Откуда я стрелял, противники не заметили и открыли огонь по кустам слева и справа, считая, что укрыться я, мог лишь там. С куста Петра посыпались листья и ветки, срубленные пулями. Козлы! Усталость в теле исчезла, а разум приобрел хладнокровный и кровожадный голос затребовавший разделаться с ненавистными врагами. Перевожу прицел на крайнего поляка справа.

Бах! Промазал.

Бах! Конфедератка слетела с головы, и лях уткнулся лицом в траву. Готов!

Ой, йо!.. Рано радуешься, дурак! Прячься!

Пули уверенно стали вышибать передо мной фонтанчики земли. Пограничник несколькими выстрелами отвлек внимание на себя. Подходящий момент для смены позиции.

Нырнув назад в отрог, быстро отбегаю вниз, к оврагу, на ходу меняю магазин на полный. В стволе один патрон, в магазине пятнадцать. Все по уму. Метрах в пяти-семи от первой позиции заползаю в неглубокую рытвину и вновь готовлюсь стрелять. Вдох-выдох, выискиваю взглядом конфедератки, а их и нет. Интересно… Вместо рогатывок появились каски. Хитрые пшеки… Ага, зашевелились, в ответ-то стреляет всего один противник. Двое поляков привстали на колени, и продолжили стрельбу.

Бах! Бах! Стреляю, целясь в грудь первому. Раскинув руки, противник подломился и рухнул на бок. Попал! Быстро перевожу прицел на другого. А он уже пораскинул мозгами, словив черепом пулю от Петра. Минус четыре.

Господи, я лично три человека застрелил, а в голове пустота! Я сошел с ума…

Краем глаза вижу, справа движение и резко перевожу туда взгляд. Поляк бежал к оврагу держа в руках длинную рукоятку гранаты.

БЛИН!!

Бах! Бах! Бах! Бах! Да что же ты зараза такой везучий! Умирай же!

Поляк швыряет в мою сторону гранату и все же ловит пулю. Прыжком я отскакиваю назад в овраг. Взрыв грянул в стороне и явно не в овраге, я не ощутил ударной волны. Зато на голову посыпалась земля. В ушах слегка зазвенело, но даже так я слышал как быстро стреляет Гарчук. Слева в овраг свалился кубарем поляк. Ах ты тварь!! Я никогда не был драчуном и всегда считал себя дипломатичным, уравновешенным человеком. Но сейчас мне хотелось просто голыми руками вырвать сердце появившегося предо мной врага!! Мы были близко, в метре друг от друга. И сейчас мы будем друг друга убивать… Хотя у ляха есть одна проблема. Он, слетев в овраг, выронил винтовку, а я уже стою на ногах и оружия не выронил.